Лиля механически совершала все положенные телодвижения, а разум холодно отмечал, что ряса старая, материя кое-где заштопана, да и щеки как-то у товарища не то чтобы сытенькие… – Я рад видеть вас, ваше сиятельство. – А я как рада, – соврала Лиля. – Может быть, вы уделите мне время после службы? Сейчас мне не хотелось бы отвлекать вас… Это надолго. – Разумеется, госпожа графиня. На том и сошлись. Лиля послушно отдремала всю службу на скамейке. Да-да, хоть и не хотела, но глаза сами закрывались. Воздуха мало, он спертый, а нехватка кислорода так мозг отключает, что ой-ой-ой… Как это сочеталось с дикими сквозняками, шут его знает. Но одно только подчеркивало другое. Разогнать духоту у сквозняков шансов не было. А вот просквозить… Лиля куталась в теплый плащ и мечтала об унтах. И об анальгине с димедролом. Мири посапывала рядом. Они обе заняли первую скамейку. Остальные толпились сзади, отсеченные бдительными вирманами. Ибо не по рылу крестьянам даже близко к ее сиятельству подходить. Шут его знает, как бы сложилась беседа Лили и пастора. Но на помощь женщине пришла сама судьба. В виде дешевой местной лампочки. Плошка с жиром, в ней плавает фитиль – и горит. Правда, чадит и воняет, но это же мелочи! Служба окончилась. Люди стали выходить из храма на воздух. И местный служка принялся тушить фитили. Графиня явно смущала его, он оглядывался, косился, спотыкался. И… Из-под ног мальчишки метнулась мышь. Тот дернулся. Плошка и так висела выше его головы. Рука неловко взмахнула, и масло выплеснулось на стену. Та вспыхнула, как олимпийский факел. Словно ее неделю керосином поливали. – Берегись!!! – завопил пастор, бросаясь к ребенку. Насовершать глупостей не дали вирмане, которые оперативно выкинули из храма Лилю с Мирандой, а затем и пастора с ребенком. – Там кто-то еще остался? – мрачно посмотрел Олаф на полыхающую церковь. – Н-нет… – пастора била запоздалая дрожь. Лиля вздохнула. Не остался – и ладушки. Сгорела – и дважды ладушки. В такую церковь и свинью-то не поселишь. Надо бы новую строить. А то народ не одобрит. Интересно, сколько это будет стоить? Лиля посидела еще пару минут, глядя на огонь, который даже и не пытались тушить – только окатывали водой соседние дома. Чтобы они не занялись. А пастор смотрел на огонь совершенно мертвыми глазами. Еще бы. Вряд ли здесь священники в такой громадной цене. Приходы заняты, а бродить по дорогам или искать новый… Грустно это звучит. Одной рукой пастор прижимал к себе служку, и Лиля отметила их сходство. Отец и сын? Ладно. Она еще узнает. Лиля поднялась с земли, почти сама. – Пастор, я понимаю ваше горе. Но и вы поймите меня… – Да-да… – Опустил голову пастор. – Моя церковь сгорела, а графство бедно. Эдор говорил мне об этом каждый раз. – Эдор воровал все, что движется. А что не движется – продавал и тоже воровал, – огрызнулась Лиля. – Графство бедно, но на храм у меня деньги найдутся. В карих глазах пастора загорелись удивленные огоньки: – Ваше сиятельство? – Да, я. Пастор, где вы живете? – У нас была комнатка над храмом. – Нас? – Я и мой сын. Лиля едва успела подхватить челюсть. Сын?! Хотя… А чего она удивляется? Жениться здесь запрещено только с ранга альдона. А если до того – плодись и размножайся, сколько влезет. – Пастор, это ваш единственный сын? – Да, ваше сиятельство. – Угу. А жена? – Мария умерла от родильной горячки два года назад. Ребенок тоже не выжил… девочка… Лиля положила мужчине руку на плечо. – Пастор Воплер, вы же понимаете, что нам надо ехать в замок? – Ваше сиятельство? – У нас есть два варианта. Я могу написать мужу. Спросить разрешения. Потом, пока письмо дойдет, пока он ответит… Или я могу просто выделить деньги на постройку нового храма. Ну и нормального дома для вас. Вы присмотрите за строительством, а пока поживете в замке. – Ваше сиятельство… Вздох был определенно благодарным. – Как зовут вашего сына, пастор? – Марк. – А Марк, пока вы будете заниматься постройкой нового храма и нового дома, будет учиться вместе с Мири. – Ваше сиятельство? Его что – заклинило? – Ну да. Супруг прислал с девочкой аж трех учителей. Какая им разница – одного ребенка учить или двух? – Э-э-э… – Мири не будет возражать. Лиля посмотрела на Миранду, которая громадными глазами уставилась на горящую церковь. Конечно не будет. Особенно если мачеха поделится кое-чем из своей бурной молодости. Вы никогда не пробовали подсунуть учителю в стол штук пять медведок? Они так забавно визжат. Учителя в смысле. Медведка – насекомое молчаливое. А подбросить на батарею смесь анальгина с перекисью водорода? Как, вы не знаете, что получится? А зря. Там получается очень красивый белый дым. Часто не попользуешься – рассекретят, но несколько четвертных контрольных они так отменили… Лиля усилием воли отогнала воспоминания и улыбнулась пастору: – Я полагаю, что у нас должен быть храм. Большой и красивый. Лес я выделю. Людей тоже. И пусть стараются. Вы приглядите за работниками. А службы… Я считаю, что в замке должна быть своя часовенка. – Ваше сиятельство! – Да-да. Вы подберете место, скажете слугам, и они постараются. А предметы культа закажем через моих знакомых в Альтвере. Вы не будете против? – Что вы, госпожа графиня! Что вы!!! – Тогда предлагаю не ждать, пока догорит, а грузиться в карету. – Э-э-э… – У вас есть что-то, что вы хотели бы взять с собой? – Все, что у меня было, осталось там, – кивнул пастор на горящий храм. – Ага. Тогда по приезде я познакомлю вас с моей домоправительницей. Эммой. Скажете, что вам нужно. И у меня живут несколько девушек-швей. Они вам сошьют облачение. Да и ребенку одежда не помешает, в том числе теплая. Зима на носу. – Ваше сиятельство, как я смогу отблагодарить вас за вашу доброту? Лиля могла бы с ходу припечатать – не лезь в мои дела, и будем квиты. Но… Она уже поняла, что это за тип священника. И поняла, почему у него могли не сложиться отношения с прежней Лилиан.