Мужчина подался навстречу, разом перевернулся на живот и склонился над моим лицом, щекоча близким дыханием и очень задумчиво, внимательно меня разглядывая. Потом так же задумчиво погладил большим пальцем подбородок, с нажимом провел по нижней губе и, поймав мой нетерпеливый вздох, довольно ухмыльнулся. Опять дразнится, зараза белобрысая! Ну уж нет, на этот раз не сбежишь. И я потянулась рукой к его затылку, чтобы притянуть к себе, но раньше, чем я успела это сделать, он сам склонился к моему лицу и нежно, практически невесомо, коснулся губ. А потом еще раз и еще. И я осмелилась запустить пальцы в длинные светлые волосы, что шелковистым водопадом стекали по плечам и голой спине мужчины. И плевать, что ему не нравится, когда их трогают. Сейчас мне точно можно все. От моего прикосновения длинные локоны скользнули вниз. Пощекотали уже мое собственное лицо и шею, отчего я, не сдержавшись, хихикнула. А Фауст, на мгновение прервав поцелуй, судорожно выдохнул и потерся о мою руку, прося продолжения ласки. Не нравится, значит, когда трогают волосы?! Кажется, кое-кто нагло мне врал! Вот ведь, обманщик пернатый. Я сильнее зарылась пальцами в шелковую гриву и притянула феникса обратно к себе, теперь уже сама целуя его, ничуть не стесняясь, что я девушка и мне положено быть кроткой и покорной. К черту стереотипы, я и так уже давно их разбила. Причем не единожды. Фауст с готовностью ответил, легко подстраиваясь под движения губ. Нежно лаская, сводя с ума своей близостью и теплом, исходящим от крепкого поджарого тела. Касаясь остреньким шаловливым язычком губ. Но как я ни пыталась его поймать, он все время ускользал, дразнясь, играя. И на сей раз игра была мне очень даже по вкусу. Я почувствовала, как его рука скользнула ко мне на талию, с нажимом погладила поясницу и перебралась на бедро, чтобы пройтись по нему мимолетным прикосновением и тут же вернуться на место. Шалун! Хотя я, кажется, совершенно ничего уже не имею против подобных шалостей… А поцелуй меж тем из трепетного и нежного перерос в глубокий и чувственный. Ммм… В высоком качестве его поцелуев мне уже довелось убедиться. Но сейчас все было будто впервые. Ощущения накрыли с головой. А перед мысленным взором неожиданно встал стол арбитров. И все судьи один за другим как по команде поднимали вверх таблички десять-ноль. Короче, оторваться от губ феникса было ну просто невозможно. Даже несмотря на то, что воздуха периодически не хватало. И грудь болезненно сжималась, требуя глотка живительного газа. В этом была какая-то своя прелесть. И я четко решила, что лучше уж задохнусь, но от Фауста не отлипну! Вот только отстранился он сам. Я уже хотела возмутиться, но почти сразу почувствовала его мягкие губы на подбородке, а потом и на шее. Феникс проложил дорожку влажных поцелуев от горла до самой ключицы, попутно расстегивая верхние пуговички рубашки, а затем так же медленно вернулся обратно, легонько прикусил мочку и шаловливо коснулся языком местечка за ухом. Странно, но от этого не особо откровенного прикосновения по телу прокатилась приятная теплая волна, и я неосознанно застонала, на доли секунды прикрыв глаза. — Так и знал, что это местечко у тебя чувствительное, — довольно мурлыкнул этот соблазнитель и тихонько рассмеялся у меня над ухом. Вот так, значит! Чувствительные местечки ищет? А если я начну… Додумать не успела, мужчина повторил свой трюк, отчего по телу побежала уже не просто легкая волна, а целое стадо мелких мурашек. А на третий раз стало и вовсе щекотно, и я, не сдержавшись, в голос рассмеялась. — Эй, вы там уже проснулись? — неожиданно раздалось снизу. Кажется, мой смех выдал нас с потрохами. — Слазьте давайте. Мы есть хотим! — потребовала моя невоспитанная сестрица. Фауст страдальчески вздохнул и уперся лбом мне в ключицу. — Знаешь, у твоей сестры есть одна замечательная особенность… — Всегда появляться в неподходящий момент? — закончила за феникса я, тоже изрядно раздосадованная тем, что нас прервали. — Может, сделаем вид, что не слышали? — предложил Фауст и игриво подмигнул. Я секунду поразмыслила. И правда, что нам мешает задержаться в уютном гнездышке подольше? В конце концов, за это время с голоду точно никто помереть не успеет. А я слишком долго не видела Фауста и слишком сильно по нему соскучилась, чтобы ограничиться одним поцелуем. — Давай… — столь же игриво мурлыкнула я и с силой толкнула блондина в грудь, опрокидывая на спину и перекатываясь следом за ним, чтобы вольготно разлечься на широкой загорелой груди. И вот лежу я, значит, осматриваю эту примечательную часть тела, вожу пальчиками по гладкой теплой коже, и тут меня настигает понимание, что Фауст-то голый! Вот совсем-совсем голый. Глазки тут же оторвались от изучения мужских плеч и устремились ниже — к рельефному твердому прессу, аккуратненькому вытянутому пупочку и… дальше досмотреть мне не дали! Фауст рывком прижал меня к своим бедрам, напрочь закрывая весь обзор. Мне оставалось лишь недовольно засопеть. А на языке так и крутилась приснопамятная фраза, мол, «что я там не видела?». Но я благоразумно ее не произнесла. Ибо ничем хорошим в прошлый раз это не закончилось. — Вообще-то, приличным девушкам до свадьбы не положено рассматривать голых мужчин, — наставительно произнес блондин и обдал меня таким взглядом, что мне тут же захотелось все рассмотреть. В подробностях! А еще, может, и пощупать. И, как не сложно догадаться, на это его заявление у меня была припасена уже хорошо заученная фраза: — А я не приличная. Я любопытная. И, подтверждая сказанное, заскользила рукой вниз, вновь пытаясь добраться до сокровенного. — Что ж ты творишь?! — рыкнул Фауст, одним быстрым движением подхватывая меня под бедра. Мы перекатились в гнезде, вновь оказавшись в первоначальной позиции. Только вот теперь мужчина был в прямом смысле сверху, как раз между моих широко разведенных ног. И я в полной мере прочувствовала на себе и его нехилый вес, и причину недовольного рыка. И если меня в данной ситуации в первую очередь волновало второе, то вот гостеприимное гнездышко, в котором мы совершали наши кульбиты, не смогло смириться с первым. От такого нехилого давления конструкция вдруг заскрипела, затрещала, и я с ужасом почувствовала, как начинаю куда-то проваливаться. Мужчина, разумеется, последовал за мной, и мы с хрустом и криком (моим, конечно же) благополучно сверзились вниз. Благополучно потому, что феникс успел вовремя подключить левитацию и приземление, вопреки опасениям, оказалось довольно мягким. Но состояния шока это не отменяло. Я слегка растерялась. И пришла в себя, лишь увидав круглые глаза стоящей напротив сестрички. И еще более ошарашенный взгляд гремлина. Спустя еще секунду до меня дошло, на что же они так пялятся. Точнее, на кого! Фауст резко обхватил меня за талию и прижал к себе, таким нехитрым способом пытаясь прикрыть наготу. А я с ужасом подумала, что же там успела рассмотреть сестрица… А Хевирим-то чего так краснеет? — Эммм… — наконец разбавил повисшую пунцовую тишину Фауст. — А может, все-таки дадите мне, во что одеться? — Зачем? Нам и так нравится, — удивила ответом Стасечка, что по-прежнему не сводила глаз с феникса, и, судя по окосевшим карим глазкам сестрицы, рассмотреть она пыталась не что иное, как филейную часть Фауста. — Я не сомневаюсь, что вам нравится, — хохотнул за моей спиной феникс, — но все же… Может, хоть пледик подадите? Блондин ткнул пальцем в пестрое одеяло, расстеленное на земле, но даже на столь явную просьбу никто не отреагировал. Хевирим смущенно отворачивался. Стаська тоже спасать Фауста не спешила. Видно, еще не налюбовалась. Я служила живой ширмой, а потому отойти в принципе не могла. — Н-да. Хрен дождешься… — с тяжким вздохом уронил пернатый и, чуть приподняв меня над землей, сделал пару шагов к пледу и самостоятельно сцапал заветный кусок ткани. Обернул вокруг бедер и только тогда позволил мне отстраниться. Дальше Фауст проследовал к своему развороченному вещмешку, который мы с вечера оставили валяться в траве, и запустил туда руку, пытаясь найти какую-нибудь подходящую одежку. — Ну, рассказывайте, — очень издалека начал он, натягивая на себя простую светлую рубашку, что крайне огорчило любующуюся голым торсом Стаську. — А что рассказывать-то? — решила уточнить я. Все же оставалась надежда, что Фауст мало что помнит из наших совместных приключений и нам благополучно удастся избежать упреков и нотаций. — Все-все рассказывайте. И начните, пожалуй, с того, как вы умудрились вляпаться в ЭТО! — Фауст демонстративно ткнул пальцем в гремлина, отчего тот, кажется, еще сильнее уменьшился в размерах. — Ты о чем? — состроила непонимающую мордашку Стаська. Я же благоразумно молчала. Вот пятой точкой чую, что разбора полетов не избежать. И надо бы заранее обдумать линию защиты. — Не надо делать вид, что не понимаете! Где вы подцепили это мелкое недоразумение? — Фауст ловко застегнул ремень штанов, приблизился к парнишке и, подхватив того за шкирку, вздернул вверх. — Ээээй! Поставь! — заверещал Хевирим, смешно болтая руками и ногами. Феникс же поднес гремлина к лицу и внимательно на него уставился. — Я даже определить не могу, мальчик это или девочка… — задумчиво протянул Фауст и ткнул гремлина пальцем в живот, словно какую диковинную зверушку. Тот еще сильнее задергался, руками замахал, а потом кааак хлопнет! Бац, и гремлин вырос на глазах, приняв свой максимальный размер. Но даже так рыжик был ростом Фаусту по плечо, а потому феникс продолжил спокойно держать того за шкирку. И, судя по выражению благородного лица, он при этом даже ни капельки не напрягся. — Пусти, — повторил просьбу Херувимчик, и блондин наконец соизволил поставить того на землю. Ну, как поставить… Он просто пальцы разжал, и тот нелепо шмякнулся на траву, подскочил и стал спешно отряхиваться. — И вообще, никакая я вам не девочка! — обиженно засопел мальчишка, исподлобья глядя на важно скрестившего руки феникса. — Ну-ну… — было ему ответом, и, оторвав хмурый взгляд от гремлина, блондин перевел все свое внимание на меня. Мне мимолетно захотелось сжаться под его колючим взглядом. Но желание это быстро пропало. В конце концов, мне тоже есть что предъявить пернатому! — Так как вы умудрились нанять его на службу? Что, ничего более приличного не было? — с наездом спросил Фауст. — Представь себе, не было! — в том же тоне ответила я. — К нам вообще никто не хотел наниматься. — Ну да, вы же люди… — и опять произнес это так, будто мы какой второсортный товар на рынке. А у меня вновь возникло непреодолимое желание прикопать его где-нибудь под кустом. Кажется, мы вновь возвращаемся к тому, с чего начинали. — Ну вы бы хоть посоветовались с кем. Любой мало-мальски грамотный маг разглядел бы печать. — Ага. И где же нам надо было этого грамотного мага искать, не подскажешь? — в свою очередь начала наезжать я. — И вообще, нечего было умирать, никаких проблем бы тогда не возникло! — Вот именно! — поддакнула Стаська, внимательно следящая за нашей перепалкой. — Я же не специально! — А я, между прочим, просила тебя не ходить на арену. Предупреждала. Но нет, ты же у нас самый умный! И слушать никого не желаешь! — Я всплеснула руками, не в силах сдержать эмоции. И вдруг такая уверенность пришла — и правда ведь, во всех наших бедах виноват блондин! Вот поумерил бы свою гордость, давно бы уже добрались куда надо! Болван самовлюбленный! Столько нервов из-за него попортили. — Кстати, про арену… — опасно сощурил синие глаза блондин. — Зачем ты за мной рванула?! Совсем ненормальная?! Или жить надоело? А вот к такой предъяве я оказалась абсолютно не готова. Я ведь как лучше хотела. Я ведь волновалась. А он… совершенно не ценит мои чувства! От его нападок захотелось откровенно расплакаться. Так обидно вдруг стало, так горько. Будто мне в душу наплевали. В глазах предательски защипало, и я поспешила отвернуться, чтобы не показать выступивших слез. — Люб… — тут же заметил смену настроения Фауст, и всю злость его как ветром сдуло. Только вот мне не хотелось ни утешений, ни объяснения, а посему я резко дернулась с места и направилась в сторону перелеска. Лучше уж в одиночестве повою. Отойду слегка. А то некрасивая буду, зареванная и с раскрасневшимся носом. Фауст меня тогда вообще любить перестанет. Он и сейчас-то… Эх… Уйти, как несложно догадаться, мне не дали. Феникс в мгновение ока оказался рядом и мягко удержал за локоть. — Пусти, мне в кустики надо! — как можно требовательнее произнесла я и попыталась вырваться. Но так не вовремя дрогнувший голос подвел, и хват блондина стал лишь крепче. Фауст потянул меня к себе и бережно прижал к груди. — Ох, горе ты мое, — тяжко вздохнул пернатый, ласково поглаживая меня по волосам. — Одно горе и два недоразумения на мою голову. — А чего это два? — тут же вскинулась Стасечка.