Не оказалось бы рядом этого смазливца, никуда бы девчонка не делась! Легла бы, как миленькая! А тут… при-и-инц… – Я помню о нашем плане. Ативернцы не пострадают, слово Торсвега, – отозвался Эльг после паузы. Мужчины перевели дух. Все же, в бою, каждый из них хоть ненадолго, но терял разум. Каждый из них знал, что такое опьянение смертью и кровью. Каждый рисковал, если Торсвег сорвется. – Вот и отлично, – подвел итог глава клана Хардар. – Значит, через сутки, край, через двое, как дадут знать с кораблей… Сутки или двое? Значительная разница, особенно когда заговор может вскрыться в любой момент. О чем и сказал третий. – Долго ждать… – Зато от Гардрена избавились. – Нам пока ничего не известно. – Не мог он уйти. Не мог. И вообще, теперь чего тянуть? Голубь из клана Хардар еще не прилетел. Да и вестей о клане Гардрен пока еще не было. Гардрены – опасная дичь, такую просто не заполевать. Время требуется. Вот никто и не волновался. А день… Так сколько ж тянуть-то можно? Пора убивать. На Вирме наступало время перемен. А к добру ли, к худу… Заговорщики считали, что для них это только к добру. А значит – вперед. Уэльстер, окрестности Кардина. Лиля поглядывала на Милию. Да, королева ей активно не нравилась. У нее подскочила температура, и Милия большую часть времени проводила в полуобмороке. Лиля с радостью дала бы ей наркоз, но не было! Даже на опиум согласилась бы, даже на дурман… Не было! Женщина коснулась пятками боков лошади и догнала Гэла. – Мы будем проезжать мимо деревни? – Должны, ваш-сиясь. – Гэл, позарез нужна или коза, или кормилица. – Хм? – Подозреваю, если у Милии начнется воспаление, ребенка она кормить не сможет. А без молока… думаешь, нам простят, если принца уморим? Вирманин серьезно кивнул. – Сделаю. Мастер Сальси, который прислушивался к разговору, подъехал поближе. – Лилиан? – Да, Корт? – Ривана недавно родила. Она своего кормит, но у нее молока и на двоих хватит. Лиля выдохнула. – Это хорошо. Но коза все равно бы нужна. И… хоть какие бы травы! Хоть что-то у знахарей найдется? – Что именно поискать? – Ромашка, календула, шалфей, череда, клевер, чабрец, мята, тысячелистник, ноготки… Глаза у вирманина стали большие и круглые. Ясно – не запомнил. – От воспаления, и побольше. Успокоительные, если есть, оххх… да все бери! Все пригодится! Гэл, получивший четкую и краткую инструкцию, кивнул. Все – так все. И козу. А лучше парочку. Лиля тяжко вздохнула. Ночевать им придется в чистом поле. И для Милии это совсем не полезно. Но что она может сделать? Просто – что? Все ее травы, вся аптечка, все лекарства – все осталось в Кардине. Убила бы этих тварьских заговорщиков! Вот взяла и убила! Медленно и цинично! Нашли место и время, сволочи. И как-то там еще Джерисон? Настроение и без того не блестящее, испортилось окончательно. И Лиля, чтобы расслабиться и отвлечься, обратила внимание на дочь. Хорошо хоть Мири рядом. Девочка послушно ехала то на телеге, то вместе с мамой на лошади, не капризничала, ничего не требовала, даже неуместными вопросами не доставала… Вот так и взрослеют дети. Закаляясь, словно сталь, в огне чужих бед. И не убережешь, не сделаешь ничего… а хотелось бы. Закрыть собой от всего мира, и растить, как тепличный нежный цветок… нельзя. Ну так хоть что-то. Лиля коснулась губами черной макушки. Мама рядом, малышка. Мама тебя любит и в обиду не даст. Любому, если что, голову откусит и выплюнет. – Мири, ты себя нормально чувствуешь? – Да, мам. – Продержись еще чуть-чуть, детка, скоро ночлег, а там и до безопасного места доберемся. – Продержусь, – согласилась Миранда. – Обещаю. – Помялась немного и тихо-тихо, неуверенно как-то спросила. – Мам, а папа справится? С ним все будет в порядке? – Конечно, – уверенности в голосе Лили на троих графов хватило бы. – Он у нас самый умный и замечательный, как это он – не справится? Быть такого не может! Мири кивнула. Для нее все было просто. Мама сказала – мама знает. А вот для мамы… *** Граф Иртон в этот момент ругался с лэйром Ольсеном. – Как так – не дадите? – Ни одного человека. Ты что – не понимаешь, что это глупость? – У меня жена там! – Да у половины наших там семьи! А идти в город нельзя, ты приметный, мигом узнают. И сам пропадешь, и ее подведешь! – Справлюсь. – С чем?