Король был безумен, это же понятно. И вишенка на торте. Старший сын Гардвейга. А от Гардвейга ли он? Если у кого-то и возникали такие сомнения, он благоразумно держал их при себе. И поглубже. – Ваше величество, – вякнул кто-то из толпы, – А когда мы увидим… вашего сына? Робер прищурился, но болтуна не отследил. А жаль… Намек был ясен. Королева, пусть она и трижды бывшая жена короля, править не может. Хоть ты три короны нацепи, из бунтов не вылезем. А вот ее сын… Альбита не повела и бровью. – Мой сын будет здесь в ближайшее время. А пока я надеюсь на вашу лояльность, господа. И хочу предупредить – любого, кто посягнет на его права, я буду карать беспощадно. Мой сын – единственное, что осталось на земле от моего бедного супруга… – А ваши дочери? Уже другой голос, из другого конца зала. – Мои дочери не могут наследовать трон. – Тогда, ваше величество, – маркиз Эшар был вежлив и даже улыбался, – я надеюсь, в следующий раз нас соберут для признания вашего сына? – Разумеется, маркиз. – Ваше величество, а есть ли у вас бумаги… Альбита поджала губы. – Маркиз, вы отлично понимаете, что Гардвейг не мог признать моего сына. Если бы я пришла к нему с этой просьбой, если бы он узнал, что я жива… да меня казнили бы на ваших глазах! Какие документы вы хотите видеть? Запись в монастырской книге? Я могу ее предъявить хоть сейчас… любой может съездить и убедиться. Повитуху? Которая принимала у меня роды? Что вы хотите увидеть? Маркиз неопределенно хмыкнул. Да, ситуация… Альсин прищурился. Это было самым скользким местом в их плане. Никто ведь не говорил, что ребенок королевы должен быть от короля. Генри был больше всего похож на Гардвейга, и его можно было предъявить, но… Сука, чтоб ее Мальдоная разодрала! Трижды сука! Впрочем, Мэри Уигеллоу плевать было на любые проклятия, главное – сына спасти. – Мой сын – копия своего отца, – резко сказала Альбита. – моего несчастного полубезумного супруга. И через несколько дней вы все в этом убедитесь. А сейчас я убедительно прошу не допускать беспорядков в городе. И никуда не уезжать. Вам предстоит еще присутствовать на коронации. Спорить никто не стал. Альбита поднялась с кресла, прошуршала шелками по полу. – Надеюсь на вашу лояльность, господа. Все свободны. *** Альсин подождал, пока зал очистится, и поцеловал Альбите руку. – Ты была великолепна. – Пустое… ты не нашел еще эту суку? – Которую? – Всех! Робер невольно фыркнул. – Пока еще нет, дорогая. Альбита топнула изящной ножкой. Сверкнули бриллианты на каблучке туфельки. – Сколько можно ждать? – Я стараюсь, любовь моя. Я очень стараюсь. – Сколько у нас еще есть времени? – Думаю, дня три. На большее их не хватит. – И? – Мы успеем. Робер вовсе не испытывал такой уверенности. Но… выбора нет, придется справляться. *** На ночлег пришлось остановиться в чистом поле. Вирмане совместно с эввирами сноровисто организовали стоянку, женщины занялись ужином, Лиля – неизбежными травмами. Кто-то подвернул ногу, кто-то натер, про синяки и шишки вообще молчим, царапины – не считаем, а промываем и присыпаем порошком подорожника. Да хоть бы и так! Эх, сульфаниламид бы! Формулу-то стрептоцида Лиля отлично помнила, а вот схему синтеза – нет! К чему она медикам, которые выписывают таблеточки, а не смешивают лекарства в аптеках? А ведь какое шикарное противомикробное! Ладно, чего нет – того нет. И Лиля промывала, прижигала спиртом, бинтовала, и даже не думала возмущаться. И не замечала, как на ее руки поглядывает мастер Сальси. А потом эввир таки решился. Правда, у Лили спрашивать не стал, атаковал Миранду. – Ваше сиятельство? Виконтесса Иртон мило улыбнулась. – Да, мастер? Я вас слушаю? – Ваша мать так умело лечит людей… – Мама все умеет. Она и меня учит. – Это очень важно, помогать людям, ваше сиятельство, – согласился мастер. Мири надулась от важности. – Маму сам Тахир Джиаман дин Дашшар учит! Он замечательный лекарь! О Тахире слышали и в Уэльстере. Мастер Сальси закивал головой, сказал еще несколько вежливых слов – и отстал. Тайна получила свою разгадку. С чего графиня взялась учиться лекарскому делу? Всякое в жизни бывает, не стоит зарекаться. И лучше уметь помочь и себе и людям, чем потом плакаться. Тут мастер ее полностью понимал. А Лиля тем временем осматривала Милию. Жаропонижающее она ей скормила, смешала плоды шиповника, липовый цвет, ромашку, подорожник и мать-и-мачеху и залила все кипятком. Чем хороша эта смесь, ее долго настаивать не надо, пятнадцать минут – и вперед. Обтерла королеву спиртом, подумала – и подозвала Берту. – Маленького пока ее величеству не давать кормить.