Дальше все было достаточно просто, только очень муторно. Лидарха перекрасили в черный цвет и поставили среди других лошадей. Томаса тоже перекрасили. Какая-то краска для кожи и волос, обещали, что смоется. Томас только рукой махнул. Тюрбан, ханганская одежда – и он неузнаваем. И не только он один, дам Дишан, кстати говоря, спрятали среди других ханганских женщин. Их точно показать не попросят, смертельное оскорбление. А виконт Дишан, чтобы не попасться никому на глаза, держался подальше от ханганского посольства. И правильно делал. Барон Фремонт по приказу Альсина обшаривал город, заглянул и к ханганам, но ясное дело, ничего от них не узнал. Хотя был обласкан, напоен чаем, и настойчиво приглашаем в гости. Хоть завтра. И послезавтра тоже можно, и вообще – каждый день заходи. Чай будет, халва будет, мы тебе всегда рады. Эдвин ушел умиротворенный, но – без результата. А Томас прекрасно узнал Эдвина Фремонта, и возблагодарил аристократическую спесь. Барон на слугу даже и не посмотрел, много тут таких, темнокожих. Это не Лилиан Иртон. Вот та всегда смотрела людям в глаза, и прекрасно всех помнила. Она бы Томаса в любом гриме узнала. А остальные благородные, даже ее супруг, смотрели поверх голов. Свысока отдавали приказы, старались не прикасаться к слугам… слуга ведь не человек, а вроде как предмет мебели… Фремонт не был исключением. Ладно еще – воины, тех он мог запомнить. Но обозники? Пфу! Томасу оставалось лишний раз помолиться Альдонаю и порадоваться. Вовремя удрали. Осталось еще потихоньку из города выбраться. Но это – дайте время. Сейчас на воротах все смотрят в шесть глаз, а вот чуть позднее расслабятся, успокоятся, можно будет и уехать. И… если никого другого не останется, рассказать все королю. Что-то с господами? Томас искренне надеялся, что господа уцелели. Записку же ему прислали… Но на Альдоная надейся, а сам не плошай. Так что – ждем. Большего Томас сделать все равно не мог. Только ждать. *** Когда впереди замаячил Летний дворец, Лиля едва не разрыдалась от счастья. Альдонай, Христос, Аллах, да хоть кто! Спасибо вам! СПАСИБО!!! Летний дворец в чем-то был не хуже Версаля. Громадный садово-парковый комплекс, раскинувшийся малым не на десяти квадратных километрах. К счастью, неогороженных… Лиля махнула рукой на все дорожки и приказала ехать как можно короче. И конечно, не прошло и десяти минут, как на них наткнулись гвардейцы. – Кто такие? Двое симпатичных парней верхом на лошадях выглядели воинственными и грозными. Топорщились усы, гарцевали кони, сверкало оружие и бляхи на сбруе… Лиля коснулась руки Милии. – Форма – та? Милия вздрогнула. Пригляделась. – Да… это панцирники. – Отлично. Эй, лэйры, будьте любезны обратить на меня внимание. Лиля кое-как спрыгнула с телеги. Тело затекло, мышцы болели. Гвардейцы тронули коней к графине, Гэл шагнул вперед, чтобы заслонить ее, но наткнулся на повелительный отстраняющий жест. – Не надо. Блеснули изумруды на запястье и на пальцах. Лиля щедро отдавала то, что купила или заказала сама. Ширпотреб, как она это называла. А вот фамильные украшения она бы отдала только при опасности для жизни. Это – не ее. Это для ее потомков, связь поколений… Так что осталось на пальцах графини кольцо с изумрудом, фамильное, графское, оставался браслет графов Иртон, тоже старинный, родовой, с изумрудами. И к ним прикипели взгляды лэйров. Украшения были настоящими. И платье хоть и грязным, рваным, потрепанным, запачканным кровью и продранным в нескольких местах, некогда было новую одежду искать, но дорогим. – Госпожа…? – Ее сиятельство графиня Иртон, – просто ответила Лиля. – В столице бунт. Граф Шантен – здесь? Парни переглянулись. Забавно было смотреть, как с лиц сползала самоуверенность, уступая место растерянности и недоумению. Бунт? Страшное слово в любые времена. – Да, ваше сиятельство. – Проводите нас к нему. – Вас? Простите, ваше сиятельство… Лиля покачала головой. – Вы не понимаете, лэйры. А я сейчас не имею права открыться вам. Если хотите – я поеду к графу с одним из вас, а второй проводит моих спутников до дворца. Но это надо сделать без промедления. И столько металла звучало в голове графини… Лэйры переглянулись. И без слов поняли друг друга. Если что-то не так… вот пусть эта девка сама и отчитывается перед Шантеном. Который скор на расправу, гневлив и не склонен долго прислушиваться к оправданиям. – Прошу вас, ваше сиятельство. – Лэйр… – Лиля не торопилась взяться за протянутую руку. – Лэйр Ильс. – А ваш спутник? – Лэйр Эраль. – Я не забуду ваших имен, лэйры. Прошу у вас буквально минуту. Лиля вернулась к телеге с королевой. Милия вся была горячая, как печка. Глаза она приоткрыла, и Лиле улыбнулась, но… – Голову поднять – и то сил нет. – Милли, держись. Я поскачу вперед, чтобы нас встретили. Ясно? – Да. Берта утерла очередную слезинку. Лиля цыкнула на няньку, благо, детьми сейчас в меру сил и разумения занималась Мири, пересказывая Эдвину и Кору истории про Маугли, а малыш был на руках у кормилицы. – Цыц. Выживет она, поняла? – О-ох… – Распусти мне еще сопли! Изволь ее до дворца еще раз напоить, и компресс на голове поменяй. Поняла? – Да, госпожа. – Вот и действуй, – смягчилась Лиля. – Мири, смотри за собаками. Ляля, Нанук, охранять! И в два уверенных шага оказалась рядом с лэйром Ильсом. – Едем. Как можно скорее. Ногу в стремя, подтянуться – и в седло, позади мужчины. Обхватить покрепче за пояс. – НУ! Конь оказался понятливее хозяина и сорвался в галоп, не дожидаясь шпор. *** – Лэйр Эраль… Тихий голос из телеги привлек внимание мужчины. Эввиры и вирмане расступились, освобождая ему проход, Мири цыкнула на заворчавшую Лялю, мужчина чуть тронул коня… и остолбенел.