Столица – город. Если Альсин не придумал, как обороняться в Кардине, медяк ему цена. Сейчас ворота закроют, баррикады сделают – и как хочешь, так и пробирайся, на коне, с одним мечом. Нет уж. Тут и горючее зелье нужно, и веревки, и кошки, и много еще чего, для понимающего человека… даже таран для ворот, на всякий случай. В три минуты такое не соберешь. И… Тысяча человек. Тысяча коней. И ни у одного никаких проблем? Это, простите, сказка, а не жизнь. У кого лошадь расковалась, у кого сбруя порвалась, у кого оружие… дел – хватает с лихвой, к вечеру бы готовыми быть. Руди честно раздавал приказы, а заодно прогулялся неподалеку от голубятни. Увиденное – не порадовало. Стояли там два мордоворота, из шантеновых, доверенных, проверенных, и никуда деваться не собирались. В таких условиях хоть на голубятню, хоть самому в петлю. Попадешься раньше, чем успеешь «голубь» сказать. А куда тогда? А только записочку в деревню передать. Кухню-то никто не закрывал, и всему этому простонародью из замка выйти можно… Так что Руди потихоньку нацарапал записочку. Коротенькую такую. «Королева и принцы у нас. Вечером выступаем к Шедару и в столицу». А больше-то ему и не требовалось, зачем? Главное сказано, Альсин поймет и наградит… ладно! Пусть хотя бы долговые расписки отдаст! Грустное это дело – кости, особенно когда все время единички выпадают! А уж когда ты просто лэйр, а не герцог, долги и вовсе неподъемными становятся. Не играть, раз останавливаться вовремя не умеешь? Это совет для трусов и маменькиных сынков! А настоящие мужчины помрут, но отыграются! Так Альсин и подцепил Руди на крючок. Парень его устраивал. Бедноват, жадноват, а главное, не слишком заметен. Тех десятников в тысяче – сотня. Руди прогулялся к кухне и выбрал там служаночку посимпатичнее. Из тех, которые всегда готовы услужить господину… кажется, эту он даже и валял на сеновале…. Или другую? А, все эти девки на одно лицо, каждую кухонную мочалку еще помнить не хватало! Золотая монетка сверкнула, вызывая у девушки приступ интереса. – Детка, ты до деревни не пробежишься ли? – Если господину угодно будет. А что надо сделать? – Отдать записочку Арно Сарану. Он тебе пару строчек для меня черканет… ты грамотная? – Откуда ж, господин? – А и не страшно. Ты записочку отдай, для меня письмецо забери, да беги сюда. Как принесешь – тебе еще монетка будет. Служаночка мило улыбнулась и спрятала и монетку, и записочку. – Всегда готова услужить господину. Может, еще чего… подать? – Это мы потом поговорим, – решил Руди. – Ну-ка, беги… Та и побежала. К выходу, и из дворца, правда, убежать далеко не удалось. На выходе ее и приняли. Обыскали, нашли монету, нашли записочку и показали большой кулак. Служанка, совершенно не желая, чтобы ее нос раскидали по лицу, мигом во всем созналась. Да и чего скрывать-то? Ее наняли записочку отнести, лэйр Айн к господину Сарану писал, может, что и важное, ей-то откуда знать? Неграмотная она! Служанке дали подзатыльник, правда, сгладив горечь обиды мелкой серебряной монеткой «на ленточки», записку отобрали, саму ее на всякий случай заперли в кладовке, а вскоре туда же и Руди добавили. Правда, с ним одним подзатыльником не ограничились. Шантен лично пообещал голову оторвать, но потом. Вот, вернется из похода – и приступит к отрыванию. С чувством, с толком, с фантазией… Руди понял, что граф не шутит, и не стал корчить из себя героя. А чего? Не за идею работал, за звонкую монету, вот и нечего тут невесть что строить. Колоться надо, пока палачу не отдали. А то потом останется только милостыньку просить у городских стен. Через полчаса в теплую компанию добавились еще трое гвардейцев. Дезертировать и оповестить герцога, оно, конечно, хорошо. Но вирманские сторожевые такого юмора не понимают. Они прыгают, они кусаются, они пугают лошадей… Две собаки? Это вы с ними не сталкивались! А тем, кто столкнулся, показалось, что их минимум восемь штук! И налетали они со всех сторон. Ляля и Нанук, конечно, не могли охватить всю территорию. Но два-три направления, к деревне – вполне, а больше и не требовалось. Вирмане перехватывали негодяев и исправно доставляли в графу Шантену. Лиля только порадовалась,, когда ей доложили о результате. А что, четыре предателя из тысячи? Отличная выборка, в Библии и то хуже была, там на двенадцать апостолов приходился один нехороший человек, получается восемь процентов предателя, еще и с хвостиком. А тут – меньше половины процента! И всех перехватили! Радоваться надо! *** – Мастер Сальси, мне нужна ваша помощь. – Ваше сиятельство? Мастер не спрашивал, какая именно, он и так понимал, что помощь оказать придется. Лилиан переглянулась с графом Шантен, и заговорил уже граф. – Мастер Сальси, у нас обнаружились шпионы. Мы знаем, куда они должны были идти, знаем, кому должно уйти письмо… Мастер сообразил мгновенно, он-то не благородный, ему хитрить и изворачиваться всю жизнь приходится. – Какое письмо должно быть доставлено? И кому? Шантен переглянулся с Лилиан, и оба выдохнули. Явно с радостью, что не придется долго объяснять и уговаривать. – Вы правильно понимаете, мастер Сальси. Вот это письмо. А доставлено оно должно быть в деревню, некоему Арно Сарану. Мастер Сальси выслушал план, внес в него несколько коррективов – и троица принялась воплощать его в жизнь. Времени оставалось очень мало. *** Часа не прошло, как на дороге у деревни появился побродяжка с явной примесью эввирской крови. Растрепанный, грязный, воняющий помойкой… все, как полагается. Много таких шляется. Что было нетипичным? Что он не побоялся пинков и палок, а спросил у первого же встречного, где дом Арно Сарана. Встречный, а это был пастух, так ошалел, что даже не пнул наглеца. И кнутом не огрел. Показал на дом, к которому нищий сопляк и направился. Целеустремленно так… Постучал в ворота, и не дожидаясь, пока Арно спустит на него собак, тихо шепнул. Так, чтобы хозяин услышал. – Весточка из замка. После чего был впущен во двор. Арно Саран оказался зажиточным крестьянином. Осанистым, с полуседой бородой-лопатой аж до пояса и с животом, который даже эта борода не могла скрыть.