Анжелина ответила на его поцелуй, и подумала, что ни о чем не жалеет. Ни минуты. Здесь и сейчас она сделала правильный выбор. И спустя десять или двадцать лет, она будет все это помнить. Треск огня в камине, толстую медвежью шкуру, на которой они очутились, ощущение кожи любимого человека под пальцами, его голубые глаза, сияющие в полумраке, его руки, его губы…. В ее жизни это было. А значит, и умирать не страшно. *** Утром Бран Гардрен проводил Анжелину до ее комнат. И по дороге обратно наткнулся на Вулфа. Оронстег стоял, прислонившись к стене, и иронично смотрел на главу клана. Бран подумал секунду, и кивком пригласил мужчину в свои комнаты. Им надо было поговорить, но не здесь же? Не в коридоре? И не так. В комнате Бран опустился в кресло, кивнул собеседнику на стоящее рядом, подумал и протянул руку к кувшину с вином. – Будешь? – Благодарю. Глава Гардрена… – Подожди, – Бран поднял руку, останавливая собеседника. – Догадываюсь, что ты хочешь спросить. Но прошу тебя сохранить эту тайну. Вулф медленно кивнул. – Это… – Это было в первый раз. Хотя и не скажу, что в последний… Вулф покачал головой. – Глава Гардрена, я надеюсь, вы знаете, что делаете. Бран хотел бы сказать то же самое. Но язык не поворачивался. И откровенничать тоже не хотелось. Ни с кем. Даже когда Бран предстанет перед Холошем, и тогда он промолчит. То, что было этой ночью – его. Только его, навсегда его… – Я еще раз прошу тебя молчать. И твоих людей тоже. – Никто не знает. Я и служанка. Но Тарна – моя кормилица, – отозвался Вулф. – Она будет молчать. Бран медленно опустил голову. – Я буду должен. – Принимаю, – без лишней скромности отозвался Вулф. – Как можно отправить вас к Хардрингам? – Дождемся ответного письма, надеюсь, и сопровождения. И отправимся, – махнул рукой Бран. – Это дней десять, не меньше. Вулф прищурился. – И все это время… – Я еще раз повторю – я надеюсь на твое молчание. – Поговорите с ее высочеством, глава Гардрена. А я приставлю к ней Тарну. Бран опустил голову. Он понимал, что не должен, что поступает недостойно, что вообще должен был бы уйти. Вот взять сегодня – и уйти, раз и навсегда. Но – не мог. И отказаться от Анжелины не мог, и подвергнуть ее опасности не мог, и оставить на чужих людей тоже не мог, и устоять рядом с ней он не сможет. Казните! Но глава Гардрена свой выбор сделал. Пусть у него хотя бы эти дни будут. Холош, неужели он не заслужил хотя бы кусочка простого человеческого счастья? И привычной мыслью проскользнуло темное, тоскливое…. Жрецы Холоша не верили в подарки судьбы. Они отлично знали, что за все надо платить. Чем придется заплатить Брану? Вирма, земли клана Хардринг. Олав решился прийти к Ричарду только после того, как поговорил с Джейми. Докторус, хоть и был занят по уши, но пару минут для главы клана нашел. И честь разъяснил, что происходит с Ричардом, не выбирая выражений. А чего тут крутить? Все в одной лодке! – Как ты? Ни сочувствия, ни соболезнований, мужчинам не вытирают слезы. Им предлагают месть. – Плохо, – без выражения отозвался Ричард. – Вечером похороны, – Олав был спокоен и серьезен. – Ты проводишь ее душу? – Да. – Завтра утром состоится казнь. – Казнь? – Ричард не проявлял интереса, скорее, просто повторял его слова. Но Олав был настойчив. – Это внутренние вирманские дела. Тебе интересно, из-за чего она погибла? – Из-за кого. Да. Опиум притупил боль, и Ричарду не казалось, что внутри у него пустота. Она была там, но опиум послужил досками над бездной. Джейми честно предупредил, что это ненадолго. Но хотя бы пока… на время похорон. Ричард не знал, как будет жить дальше. Судьба, ты… дальше приличных слов у Ричарда не находилось. Поманить счастьем – и отобрать. Дать надежду, и отнять. Он принц, она вирманка, но разве они не могли быть счастливы? Могли! И дети у них могли быть! И все могло быть, и приезжать он мог бы, и… у его отца все было с Джесси. У них могло быть то же самое. Не будет. Никогда не будет. И Тиры не будет. Ричард знал, что ничего с собой не сделает. Он принц, у него есть долг и обязанности, у него есть отец, есть сестры, есть Ативерна. Он должен жить хотя бы ради них. А КАК жить… Есть ли разница? Теперь уже нет. Теперь уже все равно. Тиры нет. И любви нет, и будущего, есть только долг и обязанности. Он свой выбор сделал, и ответит за него. Ему не дано быть счастливым… что ж. Он справится, он должен. Олав рассказывал про шесть кланов, которые решили переделить власть в свою пользу. Ричард слушал. – Какое решение вы приняли? – Этих кланов больше не будет.