Мигель быстро размышлял. Если сейчас они с Лидией уедут, можно забыть об Уэльстере. Если они проиграют… есть шанс урвать свое и спасти принцессу. Да, и отцу надо срочно написать. Если выиграют… Если он уедет, а уэльстерцы справятся с этим кошмаром, ему потом все припомнят. Если оставляешь человека в беде, не удивляйся, что он тебе потом руки не подаст. Так и тут будет. А потому…. – Мы с сестрой остаемся. Лэйр Ольсен, располагайте моим отрядом, как своим. Дареному коню в зубы не смотрят. А потому никто не стал уточнять, с чего такие радости. Покивали – и порадовались. Сейчас ни один человек лишним не окажется, а уж пара десятков вояк – тем более. – Тогда предлагаю наметить план действий, – лэйр Ольсен склонился на карте. – Вот смотрите, здесь наша крепость. Тут Летний дворец, где сейчас Шантен. Голубя я пошлю, даже не одного, пусть только рассветет. И напишите хоть пару строчек, ваше высочество? Мария улыбнулась, снимая с пальца кольцо с королевским гербом. Бриллиант, на нем лев с розой в лапах. Сделано так искусно, что кажется – золотой лев выгравирован на камне. Потом становятся видны «лапки», которые придерживают и камень, и фигурку. – Отец как чуял… сегодня приказал мне надеть его. – Это… – Малая печать королевы. Не короля, нет, но королевы. На один вечер мне ее отдали. Произвести впечатление. – Знает ли о ней Шантен? – первым сообразил Мигель. – Никто другой не посмел бы даже дотронуться. Смертная казнь. – Что ж. Поторопимся. Я отправлю голубей, и пошлю гонцов к Шантену. Это раз. Здесь – замок Долан. Там есть гарнизон, целых пятьдесят человек. Ваше высочество… – Скажете, что написать, я напишу. – И вот здесь у нас поместья Ирсон и Калон. Они вечно цапаются, и по паре десятков наемников у них точно есть. Мария кивнула. Ну да, Ирсон и Калон были притчей во языцех всего Уэльстера. Из-за чего поссорились соседи, кто уж теперь разберет. Но с некоторых пор (лет пятнадцать как), они тщательно охраняли друг от друга свои поместья и границы. – Я им напишу. Пусть являются, авось и помирятся заодно. – Я могу съездить, – вызвался Мигель. – И к одному, и к другому. Думаю, мне поверят. Лэйр Ольсен прищурился. – Ваше высочество, а коли что случится? – От всех смертей не уберечься. Вот тут лэйр был с ним полностью согласен. Да и про Ирсона и Калона был наслышан. Два упрямых идиота. С другой стороны, к ним никто не явится, не должен, судя по словам наемников, у Альсина просто сил не хватит на все про все, так что оно и безопаснее будет – отправить к ним принца? Хоть под ногами крутиться не будет. Еще б сестру с собой забрал, но такого счастья старому лэйру точно не будет. А ладно, двое королевских чад – это всяко меньше, чем трое. Хотя лучше б ни одного. И за что ты меня так испытываешь, Альдонай? *** Герцог Альсин вертел в пальцах перстень, снятый с Гардвейга. Надо написать в Летний дворец. К чему драться с Шантеном? Намного проще заманить его в ловушку. И поверит, потому что никаких вестей у него из столицы пока нет, а убийство короля… нет, сразу в такое точно не поверишь. Хотя бы пара дней у него есть, он справится. Обязан. В дверь скользнула Альбита. – Его перстень? – Теперь твой, как регента. Потом Генри. – Ты так и не нашел моего сына? – Ищем, дорогая. Приляг пока, отдохни, ты выглядишь усталой. Робер знал, на что бить. О своей внешности Альбита заботилась так, как о детях в свое время не думала. Да и что те дети? Их-то нарожать всегда можно, а вот внешность не вернешь, если сейчас упустишь. Ее величество озабоченно коснулась пальцами щеки, гладкость которой поддерживала всеми силами. – Да, я бы прилегла. – Идите, моя королева, и предоставьте вашему слуге сделать всю работу за вас, – улыбнулся Робер Альсин. Потребовалось еще пять минут славословий, но Альбиту он из кабинета выпроводил и вздохнул с облегчением. Все, что мог, он сделал. Оставалось ждать вестей. А пока… Минута торжества. Хотя бы минута… Гардвейг ему не достался, но замена будет вполне… приятной. *** Граф Дишан открыл глаза. Болело все. И еще бы оно не болело! Когда приходишь в себя, растянутый на дыбе, неудивительно. Но… что случилось? Граф напрягся, вспоминая и пережидая черную волну боли, плеснувшуюся между висками. И – вспомнил. Альсин. Солдаты. Предательство… Темнота. Видимо, его ударили по голове. А что король? Дишан попробовал повести глазами и аж застонал от боли. Даже это движение отозвалось таким спазмом, что ему показалось на миг – голова разламывается надвое. О-ох… – Очнулся, ваша светлость. – Это хорошо. И в круг света перед Дишаном вступил тот, кого граф возненавидел в эту секунду больше всех на свете. Герцог Робер Альсин. Изящный, надушенный, в безукоризненно чистой одежде, глядящий с презрением и превосходством. – Вот мы и свиделись, Дишан. – Век бы тебя не видеть.