Граф попробовал плюнуть на предателя, но в горле пересохло, какие там плевки! – И не увидишь. Ах, с каким бы удовольствием Дишан замолчал, гордо и презрительно. Но… – Что с королем? Альсин молча вытянул вперед руку. Блеснул на пальце королевский перстень с бриллиантом, и Дишан понял, что – все. С этим кольцом Гардвейг не расстался бы никогда. – Мразь! На большее просто сил не хватило. – Победитель, – легко рассмеялся Альсин. – Победитель. – Ублюдок. – И до Лорта я тоже доберусь. Рядом с тобой повиснет… – Ненавижу! Чтоб ты сдох! – О, с этим придется подождать. Долго ждать… Дишан скрипнул зубами, но сказать ничего не успел. Альсин улыбался так же светло и безумно. – Это ты в моей власти, Дишан. Ты… и жалеть об этом ты будешь долго. Граф обвис в своих путах, понимая, что говорить бесполезно. Какой смысл разговаривать с безумцем? У него своя логика, свои мысли, свои законы… – Ты будешь жить. А я буду навещать тебя, время от времени. Посмотреть, порадоваться… как ты думаешь, сколько костей можно сломать человеку так, чтобы он не сдох? – Будь ты проклят! – Давно. Уже очень давно. И – кивок палачу. – Думаю, сегодня мы начнем с ног. Только смотри, чтобы гангрена не началась, мне его смерть не нужна, мне нужно, чтобы он пару лет прожил. Дишан застонал. Да, это было не слишком мужественно,, но сейчас, когда он знал о своей участи, служить игрушкой для взбесившегося безумца…. Потом, потом он обдумает, как лучше поступить, как умереть чтобы не доставлять ему этого удовольствия. А пока… Палач шагнул ближе – и пришла ОНА. БОЛЬ. Громадная, непредставимая… Она заслонила весь мир, взорвавшийся и рассыпавшийся осколками. И граф кричал, понимая, что это уже ни на что не влияет… Кричать он перестал, только когда его бросили на пол в камере, и ледяные камни хоть немного утишили боль в переломанных ногах. Альдонай, смилуйся надо мной. Альдонай, помилуй Уэльстер… *** Альбита лежала в кровати и смотрела в потолок. Разумеется, потолка она не видела, над ней нависал балдахин. Роскошный, расшитый золотом, с шикарнымии кистями и отделкой, за которую можно было бы корабль построить. Гардвейг баловал свою последнюю подстилку… Альбита зло усмехнулась. Сон не шел. Слишком много всего свалилось сразу, слишком… Выпить вина? Или приказать глинтвейна? Этот вариант Альбита отвергла сразу. Ее вино в сон не клонило, наоборот, хотелось петь, танцевать, что-то делать… А еще… в чашке может оказаться яд. Днем ее пищу проверяют на заключенных, проверят ли ее сейчас? Робер уверял, что опасаться нечего, но стоит быть осторожной. Слуги… Когда Альбита о них думала? Да никогда. Пока была знатной дамой, потом королевой… нет, ей и в голову не приходило, что это – тоже люди. Со своими чувствами, мыслями, желаниями… слуга – это ведь такой полезный инструмент, чтобы ей было удобно. Разве что ходящий и говорящий. А вот потом… Потом оказалось, что это такие же люди, что у них есть свои интересы, свое мнение… да много чего есть. И с ними лучше считаться. Пока Альсин не заменил дворцовую прислугу… ладно, заменить их всех нереально, тут ведь несколько сотен человек, но хотя бы убрать тех, кто был приближен к Гардвейгу, к Милии… Мало ли? Вот так, от доброты душевной и сожаления о старых хозяевах сыпанет какая-нибудь тварь горсть крысиного яда в котел, и прощайте, ваше величество. Бывали случаи. Раньше она об этом не думала, а вот сейчас… даже кинжал под подушку положила, хотя и не сильно надеялась им воспользоваться. Она не воин, она знатная дама. Это ЕЕ должны защищать, а не она – обороняться от врага. Но с кинжалом было как-то спокойнее. Вино не подойдет. А что? Неплохо было бы мужчину. В поместье Альбита так и развлекалась, не сильно оглядываясь на Альсина, но здесь… Здесь – не надо. И не ко времени, и не с кем… наемники – это наемники, кто их знает, сколько борделей они прошли? Лечиться от дурной болезни Альбите не хотелось. Придворные тут тоже не ко времени. Мало ли кто, мало ли что… Пусть и лебезят, и смотрят угодливыми глазами, но на дне зрачков, как ил на дне болота, плещется страх. Темный, гадкий… Они не уважают, а боятся. За себя, за свои семьи… вот и пресмыкаются. А что будет потом? Все то же. Если вы заводите дома пресмыкающееся, не удивляйтесь, когда вас ужалят. Природа у этих тварей такая. Змею видели? Вот, и где там благодарность? Где признательность, где любовь? Будет ползать и шипеть, а в один прекрасный для нее день цапнет так, что едва ли повезет выжить. Пока никому доверять нельзя. Альбита вздохнула. Ни своим людям, ни чужим… никому. Робер говорил – год. Если усидят, тогда можно будет говорить о чем-то всерьез. За год многое изменится, их признают соседи, они будут заключать союзы… Да, союз. С Ативерной он невозможен. Это понятно, кто-то должен выступить в роли злодея. Почему бы и не ативернцы? Очень уж удобно… И король туда съездил, и со свадьбой темная история, и как посольство приехало, так все и началось… Возможно, удастся заключить союз с Ивернеей… но посольство ивернейцев оказалось пустым, словно орех. Как и ативернское. М-да…