— То есть бежать, — уточнил Подкова. — Да, бежать, — кивнул Осипов. — И при этом пустить кровь другим людям, — полувопросительно-полуутвердительно произнес вор в законе. — Как получится, — выдохнул Осипов. — Да и потом — какие же это люди? Охранники. Вертухаи… которые вас угнетают. Всех нас угнетают. А там — свобода. Почему бы ради свободы не замараться кровью вертухаев? — А знаешь ли ты, что я вор, а не мокрушник? — спросил Подкова. — То есть я ворую, а не убиваю? И эти мои братья — тоже. Зачем же ты предлагаешь нам мокрое дело? — Так ведь свобода! — ответил Осипов. — А что будет на свободе? — спросил Подкова. — Ты намекал на какое-то дельце… — О деле потом, — сказал Осипов. — Как только выберемся на свободу. — Нам бы хотелось узнать сейчас, — сказал Подкова. — А то вдруг ты предлагаешь нам какое-нибудь непотребство! Что-нибудь этакое, нехорошее… — Так ведь не задаром! — ответил Осипов. — А за деньги и новые документы. — Вот как, — спокойно произнес вор в законе. — Братья, вы все поняли, какую цену он нам предлагает за свободу? И что же, вы согласны заплатить такую цену? Никто из присутствующих ничего на это не ответил, лишь послышался шепот, будто в помещение вдруг проник полуночный ветер. — Ты все понял? — спросил Подкова у Осипова. — Или тебе растолковать подробнее? — Понял, — ответил Осипов. — Ну, так я пойду… — А ты погоди! — сказал Подкова. — Куда ты так торопишься? Неужто к своему хозяину? — Какому еще хозяину? — дернулся Осипов. — А вот это ты нам сейчас и расскажешь. — В голосе Подковы послышались насмешливые нотки. — И о хозяине своем расскажешь, и о том деле, которое ты нам собирался поручить. — Я рассказал вам все, что вы хотели услышать! — нервно произнес Осипов. — Ну, а ты расскажи еще, — спокойным тоном произнес Подкова. — Со всеми подробностями. Осипов резко дернулся, чтобы уйти, но к нему подошел один из тех, кто стоял у стены. Послышался металлический щелчок, и холодное лезвие ножа коснулось горла Осипова. — Тебе же говорят — расскажи. Со всеми подробностями. Вслух, чтобы мы все слышали, — сказал человек с ножом. — Если ты думаешь, что мы с тобой шутим шутки, то ты неправ, — произнес Подкова. — Мы люди серьезные, а ты нас оскорбил. Ты предложил нам нехорошее дело. За такое предложение ты должен ответить. По нашим законам — кровью. Мы хотим тебя зарезать. Здесь же, сейчас. Кто тебя хватится? Кому ты нужен? А если и хватятся, так спишут, как списали тех самых стукачей… Раз-два, и будто бы тебя и не было. Осипов что-то прохрипел. Вырваться из цепких рук человека с ножом он не мог — не хватало сил. — Но есть и другой вариант, — сказал вор в законе. — Ты отвечаешь на наши вопросы, и мы тебя отпускаем. Не станем марать об тебя руки, хотя ты нас и оскорбил. Выбирать тебе. В подтверждение слов Подковы человек с ножом чуть двинул рукой, и лезвие ножа оставило царапину на шее Осипова. — Что вы хотите знать? — прохрипел Осипов. — Я задам тебе несколько вопросов, — сказал Подкова. — А ты на них ответишь. Только и всего. — А что потом? — все тем же хриплым голосом спросил Осипов. — А это будет зависеть от того, как ты ответишь на мои вопросы, — сказал Подкова. — Ну, ты понял? — грозно вопросил человек с ножом. И лезвие ножа оставило еще одну царапину на шее Осипова. — Понял, — сдавленно ответил Осипов. — А тогда вопрос первый, — сказал Подкова. — Кто порешил пятерых стукачей? Ты? — Нет, — ответил Осипов. — Но ты знаешь, кто это сделал? — Знаю. — Кто дал команду их порешить? — Я, — не сразу ответил Осипов. — А тебе кто дал команду? — Сальников, — сдавленно сказал Осипов. — То есть «хозяин»? — уточнил Подкова. — Да. И вновь среди зэков прошелестел шепоток. — Тише, братья, — попросил Подкова. — Думаю, это еще не самое интересное, что мы услышали. Будем слушать дальше. Кто порешил «кума»? — Я, — ответил Осипов. — Зачем? — спросил Подкова. — Так велел Сальников. — Говори подробнее, — велел Подкова. — Сальников дал мне нож, — сказал Осипов. — И приказал зарезать этим ножом оперуполномоченного, а нож оставить рядом с телом, чтобы все подумали, будто это дело рук блатных. Нож не простой, а такой, какие водятся у блатных. У вас то есть… И в третий раз глухой ропот пробежал по тесному закутку. — Тише, братва, тише… — сказал Подкова. — Значит, это «хозяин» придумал подставить нас под удар? — Да… — Для чего же? — Чтобы припереть вас к стенке. Чтобы вам не оставалось никакого другого выхода, как бежать из лагеря. — Чем ему не угодил «кум»? — спросил Подкова после короткого молчания. — Он стал догадываться, кто такой Сальников на самом деле. — И кто же он такой? — спросил Подкова. — Ну? Ты уж не молчи, а то ведь вот она, твоя смерть. У твоего горла… — Я точно не знаю, — ответил Осипов. — Правда, я не знаю… Лишь догадываюсь… — И о чем же ты догадываешься? — спросил Подкова. — Он хочет нарушить работу железной дороги. Взорвать полотно, мосты, тоннели, депо… — Зачем? — Говорил, чтобы навредить советской власти. Отомстить ей… — Чем же она ему не угодила? — Я не знаю… — С кем «хозяин» якшается на воле? — спросил Подкова. — Он мне не говорил, — ответил Осипов. — Ну, а тебе чем же не угодила советская власть? — В голосе Подковы послышалась усталость. — Хотя мне это неинтересно… В закутке установилось молчание. Длилось оно долго. — Ну что, братва, вы уразумели, куда мы с вами чуть было не вляпались? — спросил наконец Подкова. — Чувствую, что уразумели не до конца… Ну, так я вам растолкую, как оно есть на самом деле. Кому надо, чтобы железная дорога, на которой находится наш родимый лагерь, нарушила свою работу? А ответ здесь, братва, только один. Фашистам. Да-да, им. А поскольку фашисты далеко, и их руки не могут дотянуться до железной дороги, то они удумали разрушить ее нашими руками, обещая взамен свободу, деньги, документы… Это я и хотел вам сказать. И услышать ваш ответ. — Так что же, получается, что вот этот, — один из присутствующих указал на Осипова, — фашист? — А то кто же, — устало ответил Подкова. — Самый настоящий. И так получается, что наш «хозяин» Сальников — тоже. И кто-то еще там, на воле. Все — командиры. А воевать против советской власти предлагают нам. Ну что, братва, повоюем? Или как?