Встала на цыпочки, потянулась. Щека легко коснулась щеки. Шепнула: – В тебе. Отстранилась, улыбаясь лукаво и чуть насмешливо. Но тут ее взгляд метнулся мимо него, рыжая забрала бутыль и отошла к костру. Витька обернулся. Олег. И смотрит так, что добра не жди. Губы согнулись в горькой усмешке. Играет. Только кто цель – он или бритоголовый татарин с русским именем? Черт бы побрал их симпатии и вражду, прошлые и нынешние! Он в таких забавах участвовать не намерен: игры с чувствами хорошими не бывают. Не удержался, глянул на Линду. Та лежала на одеяле, прикрыв ладонью глаза, – давала мальчикам возможность переодеться. Растрепанные темно-рыжие локоны, припухшие губы чуть-чуть улыбаются. Доиграется она когда-нибудь, это точно. Глава 13 Линда Погода еще больше испортилась, начал накрапывать дождь, но быстро прекратился. Воздух стал сырым и прохладным, небо с рваными серыми облаками давило, но до темноты было еще далеко. Где-то там, в небесной мгле, висело, как приклеенное, тусклое солнце, и не думая закатываться за горизонт. Джеррские белые ночи, почти самый разгар – солнцестояние через декаду будет. Линда вздохнула. Еще один день промелькнул как не бывало. Время здесь летело птицей, и для скуки не оставалось сил. Вечер прошел в болтовне и попытках войти в гьяр-до без помощи допинга. Они сидели вокруг костра, смотрели в пламя и старались поймать то ощущение осознанности и четкости, гьярры, энергии тела, направленной внутрь себя. Они познали его и теперь могли отличить и зафиксировать. Получилось лишь у Юрки и Вити. Первый, не сумев удержать, вывалился из состояния почти сразу и издал разочарованный вздох, а второй замер, исследуя ему одному доступные глубины. Наставник присел рядом и принялся что-то нашептывать прямо в ухо. – Тут важен контроль, – на удивление серьезно произнес Денис, подпихивая палкой в огонь хвосты прогоревших деревяшек. – Можно уйти в себя и не вернуться. Или уйти и не услышать, как со спины подкрадется враг. Вообще изучение себя, тела – лишь первый шаг. Потом начинается тренировка, изменение и выход. – Куда? – Из тела… куда-нибудь. – Бред, – заявил Олег. Камень, пущенный им в костер, поднял в воздух сноп искр. – И ничего не бред, так тэн Рейнар говорил. На это возразить было нечего, оспаривать слова наставника при нем самом никто не решился. Почти никто. – И все же гьярра – вещь весьма сомнительная, – произнес Иван. – Неправильная вещь. Не глядя, разгреб сор рядом с собой, освобождая место для папоротника, невесть как проклюнувшегося на твердой земле. Пальцы пошевелили молоденькие побеги, листья, словно потягиваясь, распрямились. Линда моргнула, потерла лицо, впилась взглядом в Ванькину руку, но тот уже оставил растение в покое. – Здешний мир вообще неправильный, – с усмешкой заметил Юра. – Маги вон чудеса творят, да и народ тому же учат. Ваня скривился, как от незрелого лимона. – Маги, – сказал, как выплюнул, он. – Все беды от них. Не было бы этих чертовых магов, сидели бы дома. – Ты прав, конечно, – ответил Юра, – но я б не отказался от дара. Пусть слабенького, хоть какого, но дара! Вон как с остальными носятся. – Сложно без богатеньких родичей, да? – съязвил Олег. – Ага, – лениво отозвался блондин, повел плечами, играя мышцами. – Железками всякими махать приходится. Парни заухмылялись. Между ними двоими не было ничего общего. Один – сынок весьма состоятельных родителей, второй – парень с грубоватыми повадками и непростой жизнью. Олег терпеть не мог таких, как Юра: лощеных, сытых, имеющих все, что захочется. Они столкнулись едва ли не в первые дни, а потом еще раз, и еще. Хоть Олег и побил Юру, но тот оказался неплох, и каким-то невероятным образом, непонятным Линде, они стали товарищами. Хотя что удивляться, Андрей с Олегом, люди абсолютно разные, тоже хорошо общались. Андрей. Шевельнулось в груди сожаление, горько стало во рту. Девушка требовательно протянула руку, Ваня, криво ухмыляясь, передал бутыль. Отпила, прокатила по языку терпкую настойку, чувствуя, как теплеет в горле и ушах. Парень вспоминался редко и внезапно – прав был грен Лусар, все «лишнее» почти выветрилось из головы, – но каждый раз воспоминания эти несли чувство вины. Помолчали. Олег потянулся, вздохнул мечтательно: – Пивка бы сейчас хорошего. Сто лет не пил. – А я по байку скучаю, – сказал Юра. – И нормальным дорогам. – У тебя что, мотоцикл был? – встрепенулся Денис. – Ага. – А не брешешь? Юрка лишь усмехнулся и приложился к бутыли с алкоголем. Передал Тиму, тот пробурчал: – А мне бы ноут с инетом. И наушники, чтоб вас не слышать. Мальчишки рассмеялись, и Линда поймала себя на том, что тоже улыбается. – Да, музыки не хватает… – …и порнушки… – У кого что болит… И вновь смех. Девушка слушала их вполуха. Вкусная выпивка разогрела кровь и расслабила тело, и Линда наслаждалась вечером, глядя то в костер, то через него на Витьку, который как раз покончил с тренировкой и сидел, не участвуя в разговорах. – Вик, а ты от чего бы не отказался? Услышала собственный голос и удивилась: это она спросила? Взгляды встретились над костром, парень усмехнулся. – От гитары. Мальчишки одобрительно загудели, мол, да, гитара пришлась бы к месту. – Надо в поселке поспрашивать, может, есть что похожее, – предложил Денис. Обернулся к девушке: – А тебе чего не хватает? Линда вздохнула. Она могла бы отмахнуться, брякнув забавную чушь, но поймала себя на мысли, что ей этого не хочется. Села ровнее, скрестив ноги. Улыбнулась. – Ладно. Чего мне не хватает? Движения. – Тебе что, тренировок мало? – Не такого движения. Знаешь, чем я дома занималась? – Что-то типа фитнеса, да? Фыркнула, передразнила: – Да. «Что-то типа фитнеса». Я танцевала. Ох, как я танцевала! Везде: на вечеринках и дома после учебы, на фестивалях по три-четыре дня с перерывами лишь на сон и еду. На улице, в парках, на сцене. – Линда вздохнула, сказала с горечью в голосе: – Мне очень этого не хватает. Свободы движения… Да, именно так. Свободы. Как бы хотела я слушать музыку и двигаться, отдаваясь танцу. Не оглядываться и не думать, что кто-то может понять меня не так. Просто танцевать. Увы, здесь это невозможно. – Эээ, выпей еще – и вперед! – Дурак ты, Дэнчик, – она беззлобно ругнулась. – А на дураков не обижаются, потому живи. Смешки ребят перекрыл густой голос Рейнара: – Станцуешь нам, Лин? Во внезапной тишине, под треск сучьев в огне, Линда рассматривала мужчину. Он это серьезно? Невозмутим, как всегда, лишь в бороде будто усмешка запуталась. – Вам? Нет, не буду. – Почему? – Я не хочу танцевать для кого-то, я хочу просто танцевать. Для себя.