– Так станцуй для себя. Она растерянно оглядела ребят. Ожидание и интерес. Хотела сказать, что без музыки – совсем не то, но тут джеррец запел. Девушка вздрогнула, по коже побежали мурашки от этого низкого и гудящего грудного пения. Витька положил на колени щит и стал выстукивать ритм, сперва тихо, а после все уверенней и четче. За ним подтянулся Иван, а Юрка, вторя наставнику, удивительно красивым голосом выводил отдельные фразы. И Линда сдалась. Прикрыла глаза – из-под ресниц лишь рыжее пятно костра стало видно – и, впитывая кожей вибрации, начала двигаться. Танец рождался внутри, выдавая себя лишь подрагиванием пальцев и покачиванием головы, и выбирался наружу в погоне за медленно нарастающим ритмом. Настал момент, и ей захотелось встать, и она шагнула прочь от костра. Напряжение прошлых дней осыпалось шелухой, ее тело, послушное, гибкое, возрадовалось и запело, словно отлаженная струна. Стало так легко и свободно, как не было уже давно. Она танцевала, проживая целую жизнь, умирая и рождаясь заново, и не было в тот момент человека счастливее нее. Пришла в себя, стоя на коленях у костра. Кровь стучала в висках, дышалось шумно и тяжело, а шальная улыбка никак не желала уходить с лица. Девушка откинула назад волосы, облизнула губы и выдохнула: – Спасибо вам. – Линда, ты охренительна! – под общие смешки и возгласы выдал Денис. Она рассмеялась чуточку нервно, но счастливо. Поднялась на ноги и, качнувшись, шагнула ближе к ребятам. Юрка, Ваня, Виктор, Тимур… Странно, и когда столь разные парни успели стать такими… своими? Дэнчик вскочил с места, стиснул одной рукой плечо Линды, а другой – Тима, не очень-то этим довольного. Зашептал возбужденно и жарко: – Народ, это так круто, что все мы тут… так… не в смысле в этом мире, это паршиво, конечно, хоть и не совсем, а – здесь! Сейчас. Вместе. Эта ночь, и вы все… Мне кажется, это очень важно. Очень. Вань, ты чего там сидишь, идем к нам! И остальные, ну! Ванька хмыкнул: – Обниматься, что ли? – Ага! – радостно отозвался Дэн, и парень, хмыкнув вновь, вскочил на ноги. Линда почувствовала, как его широкая ладонь сгребает за шею, и стиснула плечо в ответ. Улыбнулась широко, когда поднялись и остальные, шагнули ближе. Пусть Дэнчик и говорил сбивчиво, но она нутром чуяла, что он хочет сказать. Свои. Сейчас, здесь. Вместе. Порой слишком разные, не всегда дружные, со взглядами на жизнь, далекими от единых, они все больше сбивались в команду. И Линда, обнимая парней за плечи, верила, что они, случись что, встанут за нее горой. А она – за них. Казалось, что здесь и сейчас и вправду творится что-то важное, такое, что она запомнит навсегда. Улыбки, крепкие плечи под ладонями, жар тел. Энергия бурлила в крови, и было так хорошо, что хотелось делиться со всем своим маленьким кругом. – Эй, ты чего током бьешься! – воскликнул Денис, расцепляя объятия, и потряс рукой. Линда фыркнула и размяла пальцы. И правда бьется. Очарование момента улетучилось. Осталась поздняя ночь, прохлада и тело, начинающее остывать. Юрка подцепил с земли и передал ей заветную бутыль, алкоголь ухнул в желудок, теплая волна прошла по телу. – Ну-ка, дай сюда. Гьярвен, про которого они на время забыли, появился за спиной. Протянул руку, и выпивку пришлось отдать. Качнул на ладони – там оставалось чуть-чуть, – усмехнулся непонятно чему. – Осторожнее. Тэн смотрел прямо в глаза, и Линда поняла: говорит он не про настойку и то, что они почти все выпили. – Ты, может, и не маг, но настоящая гьяр-краши, – сказал он непонятное. – Аккуратнее с этим даром. Хотелось расспросить, что за дар-то такой, но Рейнар сменил тон и велел: – Ну все, отдохнули, хватит. Виктор, распредели ночные дежурства. Кто не занят – спать. Мальчишки загудели недовольно, но под тяжелым взглядом наставника возражения быстро сошли на нет. Повздыхав, разошлись. Девушка копалась в рюкзаке, долго разворачивала одеяло и прикидывала, куда бы лечь, чтобы не оказаться под боком у Олега. Он не спускал с нее глаз весь вечер, а она лишь сейчас это поняла. В результате улеглась с краю, слева от Дениса, который казался достаточно безобидным. Первое дежурство выпало Тимуру, он остался у костра и поглядывал хмуро в сторону ребят. Лежанку сделали одну, решив, что так будет теплее. Тэн Рейнар лишь усмехнулся и устроился прямо на земле рядом с большим камнем. Линда поежилась и натянула одеяло до самого носа. Радостное возбуждение схлынуло, оставив усталость длинного и слишком насыщенного дня. Ее даже немного потряхивало. Когда Виктор лег рядом, она замерла, глядя на черные кроны деревьев на фоне темно-серого неба, изредка вздрагивая всем телом. Почувствовав взгляд, девушка повернула голову. Он лежал на боку и смотрел на нее – долго, пристально. Она затаила дыхание. Мир, минуту назад такой огромный, свернулся до размеров его лица, едва различимого в темноте. Глаза, будто бы черные, нос, губы… Сердце пропустило удар и застучало быстрее. Она забыла, как дышать, и, будто спеленатая этим взглядом, тонула в нем. Так хотелось сделать хоть что-то, чтобы разрушить это странное оцепенение – или не делать ничего. – Замерзла? Голова закружилась, она глубоко вздохнула, выдавила «угу» на выдохе. – Ползи ближе, – шепнул он. – Руки буду держать при себе. Линда фыркнула и повернулась спиной, заерзала, придвигаясь вплотную к парню. От него веяло жаром, будто от печки. Куснула губу, порадовалась, что ночью ее глупой улыбки никому не видно. – Обними, так теплее будет. Витька ничего не ответил, лишь перенес ладонь со своего бедра на ее талию. Девушка подумала, что теперь точно не уснет, но парень вел себя до возмущения прилично, и она, немножечко злая и усталая, быстро отключилась. – Лин, ты меня вообще слушаешь? Линда! Девушка вздрогнула и уставилась на Марго. Брови нахмурены, черные глаза сверкают. Сердится. Еще бы не сердиться! Линда ее слушать и не думала, витая мыслями в облаках. …жесткая щетина по нежной щеке, сердце колотится у горла. Губы так близко и так далеко… – Ли-ин. Может, расскажешь? Девушка глянула на подругу, что смотрела так проницательно и хитро, и отвернулась. Она не помнила, из-за чего проснулась той ночью, прохладной, влажной, беззвездной. Почему вместо того, чтобы перевернуться на другой бок и снова уснуть, она встала и пошла к костру. Как раз туда, где дежурил Виктор. И даже разговоров их толком не помнила – лишь то, что были они легки и на удивление приятны. И вкусы оказались похожими, и увлечения, и взгляды на жизнь… Линда слушала, говорила сама, смотрела через огонь на парня и думала, что он хорош – как ни крути, хорош. Что она рада поддаваться его очарованию, как рада месту, времени и этой компании… – А знаешь, в чем твоя главная проблема? – спросила она, наклонив голову набок. – А у меня есть проблема? – со смешком переспросил парень, передавая ей кружку с еще теплым травяным отваром. – Ты слишком много думаешь. Обо всем и сразу. Учись расслабляться, вечный контроль выматывает. – А за тобой такого не водится, да? – Потому и говорю: знаю по себе. – И как ты с этим справляешься? – А я не справляюсь. Она тихонько рассмеялась и прикрыла глаза ладонью. – И все же. Три главных способа расслабления, – настаивал Виктор. – Быстро. – Хм. Ладно. Танцы. Горячий душ. Массаж. Он смотрел, улыбаясь. – Ой, только не говори, что можешь помочь с последним. – Почему же? Могу. – Верю. Только… если ты делаешь массаж плохо, то это… плохо, – сказала, тихонько смеясь. – Но если ты делаешь его хорошо, это еще хуже. Я… Прикусила губу, понимая, что не готова рассказать об этом «хуже». Слишком сильно она любит массаж. – Я готов рискнуть. Он встал и шагнул к ней, не давая опомниться. Линда вскочила на ноги, внезапно остро ощущая и эту ночь, и хрупкое уединение с парнем, который ее волнует. – Вик, я не… – Лин, это всего лишь массаж. Лучшее, что можно предложить уставшим мышцам. Могу же я другу плечи размять? – Ладно. Можешь. Она повернулась спиной. – Значит, я друг? Как Ваня или Тимур? Сильные пальцы легли на плечи, пробежались чутко, тронули шею, и Линда вздрогнула всем телом. Губу закусила, чтобы не застонать. – Ты определенно не Тимур, – дохнули ей в ухо. Щеки так и запылали, и она порадовалась, что парень не видит ее лица.