– В глаза не смотреть! Тварь оскалилась и бросилась вперед. Свистнула стрела, гзарка, распластанная в прыжке, поймала ее грудью, приземлилась на подломившиеся лапы и кувыркнулась через себя, не добежав до Виктора пары шагов. Мгновение еще он смотрел, как гаснет красная злость, дергается оскаленная пасть, издавая последний рык. А потом смотреть стало некогда. Подскочила новая тварь, но вместо того, чтобы прыгнуть на парня, прокатилась клубком по земле и ударила в ноги. Устоял чудом и, не дожидаясь, пока цапнут за голень, врезал краем щита по хребту странного волка. Тот взвизгнул, извернулся и получил в бок мечом. Олег, сражавшийся по левую руку, хекнул, принимая своего зверя на щит, Линда полоснула по гзарке сталью. Еще одна, матерая, набрав скорость, прыгнула на Виктора, но тот шатнулся в сторону. Меч острым жалом воткнулся в живот твари, рукоять дернулась, пытаясь вывернуться из ладони. Удержал, рванул из тела, развернулся, готовый встретить новую опасность. Гзарки навалились со всех сторон разом. Они рычали и «били по мозгам», перекатывались, пытаясь опрокинуть на землю, или прыгали в самый последний момент. В стороне тренькала тетива, стрелы раз за разом находили цель. Витька бил и резал, и тело, привычное к железу и тренировкам, двигалось будто само собой. Полушаг назад для устойчивости, сдержать удар, толкнуть, полоснуть наотмашь мечом. Пнуть оскаленную морду, добавить краем щита. И вновь в оборону, потому что гзарка, которая откатилась было в сторону и захлебывалась визгом, вновь рычит и готовится к прыжку. Звери так себя не ведут. Прав был охотник, неладно здесь что-то. Как остальные, Витька не знал. Справа бился Фин. Быстрый и беспощадный, он раскидывал тварей, словно те не весили ничего. Слева хекал и матерился Олег. Он потерял щит, но вылезти вперед Линде, которая рвалась прикрывать, не давал, встречая нападающих ударом кулака. Казалось, они не кончатся никогда и кто-нибудь обязательно ошибется. Так и случилось. Вскрикнула рыжая, меч ее вывернулся из ладони, девушка, встряхнув рукой, ухватилась за топор. Виктор отвлекся на миг, но и этого хватило. Гзарку он встретить не успел. Зверь ударил в край щита, проскочил мимо, и парня развернуло на скользких от крови камнях, открывая грудь для следующей твари. Та высоко прыгнула, зубы клацнули, метя в горло. Заваливаясь от удара назад, Витька успел лишь подставить правый наруч. Тряхнуло, вышибая дух. Мир перевернулся, сузился до оскаленной пасти, вцепившейся в руку, и горящих красной яростью глаз. Тварь зарычала и дернула наруч, задние лапы царапнули кольчугу, пытаясь разодрать живот. Защита пока держалась, но спихнуть с себя зверя не удавалось никак. Ладонь второй руки, вывернутой под неудобным углом, застряла под рукоятью щита. Вот и все. Холодная, жестокая мысль. Самому не встать, а если подоспеет еще одна гзарка, точно конец. Не было даже тени страха, лишь злость. Она-то и дала ему силы на то, чтобы подтянуть ноги и толкнуть тварь от себя. Отмахнулся мечом, но зверь оказался шустрее, отпрянул. И тут же взвизгнул, поймав боком копье. – Цел? – выдохнул Ваня, морщась от боли. Левая рука его висела на перевязи, и, чтобы взяться за оружие, ему пришлось задействовать и ее. Виктор кивнул, чувствуя, что никогда еще не был так рад видеть лицо друга. Когда упала Линда, сбитая с ног здоровенной гзаркой, Витька еще даже не встал. Он никак не успевал, да и Олег, втянутый в бой, был далеко. – Лин! А Ваня… Наверное, он не отдавал себе отчета в том, что делает. Повел больной рукой так, словно зачерпывает воду и выплескивает на зверя. Странно, глупо, но… поднялись с земли камни, мелкие и побольше, с кулак, и помчались в сторону твари. Та подпрыгнула, взвизгнула и повалилась на бок, дергая лапами. А потом Ваня ударил вниз пяткой копья, и земля содрогнулась. Раз, другой, третий. По ней словно волны пошли. Их группа была словно в центре круга, а наружу с ураганной скоростью летели камни, пыль и выдранная с корнем трава. Атака тварей захлебнулась. Те, что уцелели, уползали побитые, поджав хвосты. Часть воинов тоже посекло, хоть и несильно, больше тех, кто в пылу схватки ушел слишком далеко. Скулили недобитые гзарки, Олег матерился сквозь зубы, рассматривая левую кисть со сбитыми костяшками, Линда, морщась, щупала затылок. К Вите с Ваней, окровавленный и сердитый, шагал охотник. Пару секунд он лишь рычал, словно забыл разом все слова, а потом выдохнул зло: – Какого дьярха вы притащили сюда мага?! Глава 19 Марина Дождь начался еще ночью. Тихий, нудный, иногда он усиливался до короткого ливня, а порой превращался в невесомую пыль. Двор стал одной огромной лужей, редкие деревянные мостки и сено не спасали: ноги промокали на раз. Местные наружу не совались, гьярравары плохую погоду, кажется, не замечали вовсе, а ребята… Они места себе не находили. Грен Лусар отменил практику и загрузил теорией, но учиться было попросту невозможно. Ожидание выматывало. Каждый раз, как кто-нибудь входил в двери, Марина вскидывала голову, надежда вспыхивала в душе, но нет, все это были воины, и нести хорошие вести они не торопились. – Сколько же можно! – выдохнула девушка и уронила книгу на колени. Джеррскую грамоту она прекрасно освоила, но эта книга, как и бо́льшая часть остальных, была на эйлате, языке Империи, и с ним у Марины было не так хорошо. А сейчас, в волнении, все эти закорючки и вовсе ничего не значили. Голова была забита другим. – Скоро, – ответила Рита, размеренно помешивая закипающее варево. – Уже три дня прошло, и никаких вестей, – простонала Марина. – Два. – Разве? О-ох! Ведьма отвлеклась от занятия. Сверкнули пониманием черные глаза, теплые руки поймали ледяные ладошки девушки. – Они скоро придут. С ним все будет хорошо. Марина вспыхнула и отдернула пальцы. Вцепилась в книжку, как в спасательный круг. Поспешно потупилась, чувствуя, как наворачиваются на глаза слезы, а щеки полыхают огнем. Покосилась на сестру, но та, казалось, ее смущения не заметила, продолжая возиться с разноцветной пряжей и запутывать ее все больше. Маришка вздохнула и приложила ладонь к горящей щеке. Нельзя же так! Да еще когда рядом Лизка. Увидит, поймет – и жизни спокойной не будет, эта мелкая разнесет весть по всей деревне. Характер у нее жуть какой вредный, и нет никаких авторитетов. Разве что кроме Ивана. Не думать о нем Марина не могла. Особенно когда к грену Лусару прилетел ворон и выяснилось, что охота пошла совсем не так и ребята попали в беду. А Ваня… Когда она представляла, как он, раненый, истекает кровью в далеком лесу, холодело в груди и язык прилипал к небу. Грен Лусар отрядил в ту сторону троих воинов, а еще с двумя долго говорил, после чего они, серьезные, тоже покинули деревню. Самим же ребятам он настрого запретил выходить за ворота. Ох и шум тогда поднялся! Больше всех рвалась в путь, конечно, Рита. И она же после разговора с магом поддержала его. Ждем – был ее вердикт. И потянулось ожидание… Поначалу ни читать, ни писать, ни даже думать складно не получалось, но Марина долго сидела, уставившись в книгу, и незаметно для себя увлеклась. Размышления о сущности магии были местами занудны, но попадались и интересные вещи. Яркие и вкусные описания мира былого. Магия как искусство и как наука, со стройными формами и формулами. Академии и школы, рассыпанные по континенту, каждая со своим направлением и особенностями. Великие маги, способные строить города и дороги, что переживут своих создателей на столетия. Иной уровень медицины и комфорта. Совсем другая жизнь. Другая магия. Марина трогала страницы, испещренные печатными знаками, и пыталась представить, как это было. Каково было людям жить в этой сказке. Как бы чувствовала себя она, окажись здесь – тогда. А потом была Вторая война магов – все очень надеялись, что Последняя, – и за ней местное темное время. Время беззакония и страха, крах существующего мира и системы магии в том виде, в котором все к ней привыкли. Это мог быть конец всего, откат на столетия назад, время власти иных тварей, но… лучом надежды явился Торий. Он и его странные взгляды стали тем раствором, что скрепил мир. Автор книги, судя по имени, был с западного побережья, из городов-полисов возле Эберийского хребта, но при этом оказался не слишком-то лоялен к Империи. Он отдавал должное Торию, восхищался им как основоположником нового направления. Но не забывал критиковать его последователей за жажду власти и желание подгрести под себя всех одаренных. Вообще всех. Магия Тория средь них признавалась единственно верной, чистой и безопасной. В основе ее лежали воздействия с помощью жестов и звуков на энергетические потоки и оболочки, будь то иные твари или же другие маги, люди с особым чувствительным контуром. Попросту говоря, братья не строили дворцы и не иссушали болота, зато могли весьма эффективно бороться с порождениями иного мира. И с конкурентами тоже. Прочитав описание пары ритуалов, взглянув на картинки, Марина зябко передернула плечами и перелистнула несколько страниц. И пожелала себе никогда не встретить торийца. По словам рассказчика, особой жестокостью отличались «Псы Тория» – обычные люди, ни капли не маги, но обученные специальным боевым молитвам. Они и созданы были лишь для одного: для борьбы с иными тварями и одаренными. Страшные люди. Инквизиторы этого мира. О «классической» магии стихий автор писал с любовью и сожалением. Говорил, что бо́льшая часть заклинаний либо безвозвратно утеряна – привет все тем же торийцам, – либо перестала иметь хоть какой-то смысл в мире с измененным магическим фоном. А то и попросту стала опасной. Нынешним одаренным, тем, кто не попался в руки одного из братств или получил от них разрешение, приходилось ой как тяжело. Сложные структуры, постоянный контроль и вечная нехватка литературы и учителей. А еще – невозможность построить что-то постоянное и долговременное. Даже тщательно выверенный узор мог разрушиться вмиг, стоило неправильно влить в него силу. Что уж говорить про неначертательную магию? Подобные ошибки грозили не просто растратой силы, они могли убить. И самого мага, и тех, кто вокруг. Так что заклинания стали проще, короче и слабей. Выходом было обращение к стихии напрямую, но для этого нужно было такое единение и столько сил, что подобным образом колдовали единицы. Прочим же оставались контроль и тяжелая работа. Маги стали слабее. Магов стало меньше. Марина так увлеклась книгой, что, когда Мия вскочила с места и бросилась к двери, она даже не поняла, что произошло. А потом, боясь поверить, кинулась следом. Налетела на девочку, застывшую в проеме, едва не выпихнула за порог. Пальцы вцепились в косяк, а взгляд заметался от одной фигуры к другой. Шесть человек, заляпанные грязью едва не по пояс, шли прямо по лужам, и дождь холодными струями стекал по усталым лицам. Серьезный и собранный Виктор, хмурый более чем обычно Тимур, бодрящаяся Линда, Юра, потерявший свой лоск… Взгляд метался и не находил того, кто занимал ее мысли все эти два – или все-таки три? – дня. Мия тронула за руку, шепнула: – Он жив. Стало спокойнее, но ненамного. Как? Почему? И жив – еще не значит здоров. О-ох! Девочка стиснула ее пальцы, и паника улеглась так же внезапно, как и возникла. Марина вымученно улыбнулась. Отступили с порога, и Маргарита, окинув цепким взглядом пришедших, поспешила взять всех в оборот. Тир отправила готовить баню. Часть девчонок – накрывать на стол, других – помогать стаскивать кольчуги. Марина стояла у двери, вне этой суеты, хмурила брови и никак не могла решиться спросить насчет Вани. А когда наконец решилась, получила ответ: