– Хм. Что продал? Почку? Душу? Родину? Он ухмыльнулся. – Не угадала. Я лишь сказал, что собираюсь в лес и кое-кого прихвачу с собой. – Да ладно! И они не возражали? Она встала и шагнула к парню, с интересом вглядываясь в его лицо. Сердце подпрыгнуло к горлу, когда он ответил внимательным взглядом и протянул руку. Она уставилась на его ладонь, хорошую такую, мужскую, с сильными длинными пальцами и жесткими мозолями. – Слишком много вопросов, Лин. Ты идешь? – Иду, куда мне деваться, – пробормотала она, касаясь этой ладони. – Не хочешь – не надо. – Хочу, – шепнула, вновь поднимая взгляд. Совсем как он ей – тогда, в заброшенной деревушке посреди темных земель. И вот они за стеной. Только вдвоем. Двинулись перебежкой до леса, и у Линды язык так и чесался спросить, почему нельзя было выйти через ворота и не получат ли они в спину стрелу-другую. Промолчала, лишь прибавила ходу. Они не стали тормозить, даже когда достигли деревьев. Помчались дальше, огибая стволы и перепрыгивая через щели между камней. Витька как знал, что она не откажется от пробежки, и – да, она обожала бег. Полюбила его давно, еще в школе. Не соревновательный, на результат, чтоб «домчался и сдох», а тот, который для удовольствия. Чувствовать, как работают мышцы, движется молодое и сильное тело и неутомимое сердце гоняет по нему кровь. Солнце, лес, ветер в лицо – что может быть лучше? Он дал себя обогнать, а потом ушел вперед и правее, показывая направление. Глядеть на его спортивное гибкое тело, летящее меж деревьев, было почти так же приятно, как бежать самой. Казалось, что они – дикие звери и движение это в их естестве. Прыгнула через ручей, перекатилась и, наращивая темп, настигла Виктора. Он же ход потихонечку сбавил, а потом и вовсе перешел на шаг. Впереди показался просвет меж деревьев, и вскоре они вышли к месту, где каменистая почва резко обрывалась. Не слишком высоко, но если вылететь на скорости, сюрприз выйдет неприятным. Линда встала на краю и глубоко вдохнула. Хвойный лес, просторный, ароматный, был нынче светел. Он шуршал и свиристел, стрелял в глаза лучиками солнца и манил к себе. – Спасибо, что вытащил. Такой свободной я давно себя не ощущала. Он улыбнулся и повел вдоль края, пока не нашел, где можно спуститься. Здесь оказалось более влажно, трава была выше, мох зеленее. А еще ощутимо пахло водой. Линда обошла трухлявый ствол, приняла руку Виктора, взбираясь на валун. Подняла взгляд и ахнула. Ручей, который они перемахнули недавно, заворачивал здесь и падал с уступа, образуя небольшой водопад, а внизу разливался, наполняя естественную чашу. Дальний берег водоема зарос, а с этой стороны камень, весь в цветных пятнах лишайников, полого спускался к воде. Красота, как с картинки! – Только не говори, что случайно это место нашел. – Не скажу. – И кто наш благодетель? – Ивар. – Ну конечно… – И Марго. Ха! Вот ведь сводница! Спасибо, дорогая, удружила. – Сговорились, значит. – Не мог же я в твоих вещах рыться. – Чего? – Того. Вещи твои, – сказал Виктор и обеими руками взялся за лямки ее рюкзака. – Плащ, запасная одежда, еда. Все это Маргарита собирала. – А-а, – невразумительно протянула она, – ясно. Все внимание сосредоточилось на тепле, что исходило от его ладоней. Парень стоял близко, и Линда вдруг поняла, что они одни, совсем одни, в местечке весьма романтичном, и мысли в голове витать начинают далекие от серьезных. Разозлилась сама на себя, повела плечами, стряхивая рюкзак и заодно руки Вика. Спросила преувеличенно бодро: – Так зачем мы здесь? – Учить тебя буду. Линда хмыкнула и воззрилась на две палки, возникшие из рюкзака парня. Девушка любила ножи, ей нравился новый топорик – тот самый, обещанный Рейнаром в обмен на успехи в метании, – привыкла к мечу и даже тяжесть щита старалась не замечать. С копьем было похуже, с луком – совсем плохо. А палки… – Что-то новенькое, – пробормотала она, вытаскивая из своего рюкзака такие же. Не очень толстые и довольно легкие, длиной в три четверти руки. То ли сами по себе оружие, то ли тренировочное для парного клинкового. В любом случае базовая техника оказалась простой, интересной и… травмоопасной для рук. Короткие рубящие и секущие удары, обводы, зацепы. Больше всего от них страдали пальцы, кисти и предплечья. По голове Виктор не бил, но показательные выпады проводил, останавливая оружие в паре сантиметров от лица. Умелый и быстрый, он девушку восхищал и злил одновременно. К горлу, копясь в груди, поднималась душная волна. В солнечном сплетении жгло все больше, и, когда Витька заблокировал очередной ее удар, девушка вздрогнула всем телом. Парень согнулся, будто в живот получил, и отлетел назад, в водоем. Совсем как Олег в тот вечер. – Однако, – только и сказал Виктор, поднимаясь на ноги. Воды было чуть выше колена, но промокнуть он успел весь. – Прости, – выдохнула Линда и закусила губу. Замерла в ожидании нового срыва или реакции парня. Но тот молчал, а ей вновь дышалось легко, и девушка шагнула навстречу, к самому краю берега. Он все с тем же серьезным лицом руку помощи принял… и дернул на себя. Миг полета, и девушка с головой ушла под воду, чиркнув коленом по дну. Больно! Холодно! Перехватило дыхание, Линда вынырнула, возмущенно отфыркиваясь. – Ну ты и… – начала она, но Виктор перебил насмешливо: – Гьярру свою контролируй. А то убьешь рано или поздно кого-нибудь. – Да я тебя сейчас придушу! Бросилась на обидчика, а он даже в сторону не отошел. Позволил сбить, но руки обвились вокруг талии, утягивая следом. Вновь словно в лед ее окунули. Линда фыркнула и дернулась, но парень держал крепко, и она, провозившись немного, вдруг обнаружила, что сидит верхом на его коленях. Близко, тесно, лицом к лицу. Хмыкнула нервно. Боевой запал разом куда-то улетучился. А он просто молчал и смотрел, и синие глаза казались черными. – Вик… – выдохнула за миг до того, как руки его двинулись вверх по ее спине, прижимая еще ближе. Пальцы добежали до шеи, надавили легонько, и ее чуткое тело, главный предатель, прогнулось, призывая ласкать его и целовать. Легкие касания его губ – подбородок, шея, ключица – обжигали, заставляя дрожать. Ее ладошки скользнули ему на грудь, поднялись выше. Пальцы зарылись в волосы на затылке и потянули вниз, вынуждая запрокинуть голову. Его мимолетная усмешка, ее мысль: не поцелует – убью… или сама умру, и… Вцепились друг в друга, как звери – дикие, голодные, готовые страстью своей удушить. Смелые касания рук и губ, поцелуи – жаркие, жадные. Они ходили вокруг да около слишком долго, а теперь сорвались. Дорвались. Равновесие потеряли, и вновь хлестнул по телу холод. Линда отпрянула и со всхлипом вздохнула. Губу куснула, отчего-то смущаясь. Витька поднялся, подхватил ее под попу и, прижав к себе, куда-то понес. На берегу уже отпустил, позволив сползти вниз. Девушка вспыхнула и потупилась, злясь сама на себя. Опять! Краснеет, словно целуется в первый раз. Как девочка, право! Виктор чмокнул ее в макушку и велел: – Раздевайся. Ахнула, сверкнула взглядом, готовая ответить что-нибудь резкое, а он добавил, усмехаясь по-доброму: – Заболеешь ведь. И ушел к своему рюкзаку. А она осталась смотреть ему вслед. Ладони прижались к горящим щекам, Линда подумала с досадой, что Витька оказался рассудительнее нее. От ледяной водички зуб на зуб не попадал, и совет был вполне уместен. Как, впрочем, и все его советы. Стянула тяжелую и жесткую рубаху, выпуталась из штанов, повозившись перед этим с сапогами. Пальцы тронули завязки самодельных трусиков и оставили. Нет, не готова она пока щеголять средь бела дня голышом. Стрельнула взглядом в парня, но тот стоял на коленях и занимался костром. Зарылась в рюкзак. Да, все так, как говорил: плащ, смена одежды и – ух, Марго! – нижнее белье тоже есть. Быстренько переоделась, отжала волосы, но в пучок убирать не стала. Если не высохнут, и вправду заболеть недолго. Виктор, сооружая аккуратный шалашик, подкладывал ветки в костер. Линда села чуть поодаль, протянула руки к огню. Взгляд то и дело возвращался к парню. Следил за его скупыми и уверенными движениями, цеплялся за сильные руки и обнаженный торс, касался подбородка и твердых губ, жестко очерченных скул, путался в волосах, заставляя вспоминать, как недавно там блуждали ее пальцы. Вик перехватил ее взгляд, улыбнулся, и улыбка эта вышла такой… многообещающей. Линда уставилась на рыжее пламя, старательно не замечая, как он, полуголый и босой, встает и идет к ней. Сердце грохотало в ушах, как ненормальное, и девушка в который уже раз на себя разозлилась. Да, нравится! Но нельзя же так млеть и теряться от его взглядов и касаний! Или все-таки можно? Когда он шутит или задевает за живое неосторожными фразами, ей просто и легко – шутить в ответ, огрызаться, играть, делая шаги навстречу и тут же отступая. Но если смотрит вот так, молча, внимательно, самой себе кажешься голой перед ним и не знаешь, как себя вести. Виктор сел рядом, протянул «бутыль» – кожаную емкость, продолговатую, с тугой пробкой. Линда приподняла брови, обозначая вопрос, он ответил коротко: – Мед, вино, вода, травы. Пей уже. Приложилась, сделала пару глотков. Вкусно, хмельно, но не слишком. До беспамятства не упьешься, а чтоб согреться и напряжение сбросить – самое то. Ее плеча коснулись Витькины пальцы, медленно скользнули вниз, задержались на локте. Девушка помрачнела.