На первый взгляд, все так же: деревья, мхи, влажная почва. Плиты старой дороги почти незаметны, теряются под многолетним сором и травой, но нет-нет, да и проскальзывает сапог на камне, сдирая землю, словно шкурку. На открытых участках сквозь деревья видны горы: серые зубья грядой, буйные волны леса на склонах. Пара вершин белеет еще не сошедшим снегом, тянутся вниз нитки рек. Картинки как из туристического буклета, аж зубы от всей этой прелести сводит. Тим прибавил шаг и соскочил на обочину, огибая идущих по тропе людей, огрызнулся на чье-то замечание, перемахнул через вывороченный камень и нагнал-таки Мию. Она шла, погруженная в свои мысли, придерживаясь за стремя серой лошадки, которая вынесла ее с той стороны. – А не слишком тут тихо? – спросил без предисловий. Девочка вздрогнула и обернулась на него, а Тимур почему-то смутился. Они толком не разговаривали сегодня, а ведь утро у нее выдалось потяжелее, чем у многих. Фин убил гзарку рядом с лагерем на глазах у девчонок, и по Мии это сильно ударило. Она долго плакала, и Тимур мог ее понять. С этими тварями, похожими на волков, он уже сталкивался. Агрессивные и настойчивые, с красноватыми глазами, горящими злобой. Та еще встреча. А он с вопросом пристал. Испугал, наверное. Тимур отвел взгляд, впервые радуясь, что она не слышит отголосков его мыслей. – Это… Ну, ты как? – пробормотал он. Она вымученно улыбнулась и вздохнула. На соседнем дереве кто-то недовольно пискнул, и они разом повернулись на звук. С ветки сорвалась крупная птица и, пролетев над головами, скрылась в лесу. – Нормально. Спасибо. О чем ты спрашивал? Тимур покосился на Марину, что ехала верхом – уже в сознании, но слишком слабая, чтобы долго идти пешком, – и сказал: – Тебе не кажется, что здесь слишком тихо? Ну, для темных земель. Когда мы ходили тут в прошлый раз, все было иначе. Стая гзарок, сорх, глухорн, еще какая-то пакость… И все это хотело нас сожрать. А сейчас… Он обвел растопыренной ладонью пейзаж, будто призывая полюбоваться. Лес тут стоял плотной стеной, горы скрылись из виду, но посмотреть было на что. Старая дорога полого спускалась в низину, изгибаясь и уходя вправо. Ну просто сказочный тоннель под плотной шапкой крон. – И тихо. Весь день тихо. Ну, не считая той гзарки. И зайцев хищных. И шуршиг. И… – Он задумался, понимая, что начинает сам себе противоречить. – Ты же поняла меня, да? Мия замерла, прикрыв глаза, но тут же на нее ругнулись сзади, и девочка, краснея, быстро зашагала вперед, догоняя серую кобылу. – И правда тихо, – отозвалась она. – Зверья тут полно, я чувствую их, но далеко. И они… кажется, они нас боятся. Тимур хмыкнул. Неужели разговоры про большой отряд, на который не нападают, были не таким уж и бредом? Неужто и вправду работает прикрытие грена Лусара и маги для местных зверюшек будто не маги вовсе? Может, и пройти без проблем получится? Он хотел на это надеяться, но не мог. Со свойственным ему пессимизмом Тимур ожидал от леса пакостей. И чем благостнее становилась окружающая картина, тем мрачнее были его мысли. – Смотри, еще одна деревня. Мия махнула рукой, в ту сторону повернулась Марина, сзади кто-то зашушукался. Еще утром они прошли одну деревушку, небольшую, дворов на пять-семь. Лес захватил те владения так давно, что Тимур бы и не заметил остовы домов, не укажи на них Ивар. Темные земли после Второй войны магов бросили не сразу. Да и не были эти места тогда темными землями. Вокруг точек, где в этот мир прорвались иные твари, жили люди – где-то гуще, где-то совсем малочисленные. Плодородные долины, торговые пути, охотничьи угодья, рудники – во многих местах было за что побороться, и люди переселялись неохотно. Какие-то деревни опустели быстро, от них остались лишь колодцы, обложенные камнем, да остовы домов, которые среди деревьев не разглядишь. Но селение, что лежало впереди, явно держалось дольше. Большое, куда крупнее и утренней деревушки, и места, где они прожили первые месяцы в этом мире, оно раскинулось в низине по обе стороны от реки. Быстрая, узкая, она делала тут изгиб и разливалась широко, образуя тихие заводи, по берегам которых распределились дома, сараи и огороды. То, что когда-то ими было. Сейчас хозяйственные постройки были разрушены, дома оплетены чем-то вьющимся, крыши остались лишь у немногих. Посреди бывшей площади выросла сосна, корявая и разлапистая на открытом пространстве. У моста над рекой виднелась мельница, до того заросшая, что угадать назначение удавалось лишь по остаткам колеса и местоположению. Длинной колонной они спускались вниз, к деревне. Вот проплыли мимо каменная кладка по обеим сторонам дороги – кажется, тут были какие-то укрепления и ворота – и первый дом, покосившийся, но сохранивший все стены. В черных провалах окон почудилось движение, и Тимур, выдохнув, потянул со спины щит. Действие, такое простое и привычное, прямо-таки умиротворяющее. Даже если ему показалось, со щитом как-то спокойнее. Глянул на Мию. Глаза девочки, широко распахнутые, казались огромными, выделялись резко на бледном лице. Губы едва слышно что-то шептали, а пальцы тискали измятую шоллу. Что-то ее тревожило. Но что, Тимур спросить не успел. Рыкнул впереди Снур, прокатилось рокотом по колонне: – Щиты! Смотреть в оба! Замешкавшись, соскользнула из седла на землю Марина, прижалась к теплому боку серой лошадки Мия. Тим сдвинулся, прикрывая девчонок от неведомой опасности. Они прошли еще шагов пять и остановились, уткнувшись в широкую спину Ирнхольда. – Ждите, – бросил гьярравар. Так и тянуло спросить, что же такое заприметил Снур, и насколько все это серьезно, и – ну а вдруг – нет ли другой дороги. Но Тимур молчал, крепче стискивая зубы и рукоять щита. Хоть и не нравился парню Снур, но Тим видел его в деле, и сомневаться в чутье гьярравара не приходилось. Разведчиком был Фин, и Тимур, шагнув вправо, на край дороги, разглядел его спину. Гьярравар шел медленно, словно крадучись. Короткая кольчуга, плащ, перекинутый на одну сторону, в левой руке меч, в правой щит. Ивар, который стоял чуть поодаль, ближе к остальным, прикрывал его, готовый пустить стрелу в любой момент. Они прошли уже несколько дворов, спустились к реке, и Тимур заметил то, что совсем ему не понравилось. Здание мельницы, широкое, наполовину каменное, стояло не возле моста, а прямо за ним, перекрывая путь. Похоже, оно использовалось не только по назначению, но и как пропускной пункт, и пройти на ту сторону можно было лишь через арку, порядком заросшую и перекошенную. – Надеюсь, она на нас не рухнет, – эхом отозвалась на его мысли Марина. Девушка стояла рядом и смотрела вперед с той же тревогой. – Кажется, арка – не главная наша проблема, – процедил Тимур, опять вспоминая то, о чем говорил Мие: они в темных землях, и тут подозрительно тихо. Головы что-то коснулось, кожу будто холодом тронуло, заставив вздыбиться волосы, и – скатилось, схлынуло. И все разом зашевелились. Кто-то закричал, рыкнул что-то впереди Снур, сквозь шум донеслось: – …хорн… до! Застонала и шагнула вперед Марина, затрясла головой, и каштановый хвост хлестнул ее по лицу. Всхрапнула и тревожно заржала кобыла, тоненько вскрикнула Мия, и Тимур, обернувшись, качнулся к ней, готовый защищать. Лошадь дергалась, прядала ушами и тянула куда-то светловолосую девочку, которая вцепилась в стремя вместо того, чтобы отпрянуть. И гладила, гладила теплый бок, и шептала что-то, от чего кобылка успокаивалась так же быстро, как начала нервничать. – Это что за фигня?! – воскликнул Тимур, встречаясь взглядом с Мией. В ясных голубых глазах плескался страх, лицо казалось совсем белым. Девочка быстро глянула через его плечо, выдохнула: – Дэна лови. Мимо них с опущенными руками, спотыкаясь, прошагал в сторону моста высокий нескладный парень. Тимур чертыхнулся про себя и кинулся следом. Перехватил за плечо, тот дернулся, вырываясь, отмахнулся щитом, но Тим закрылся своим и вновь схватил за ворот. Хорошенько встряхнул, и голова Дэна мотнулась, словно у куклы. – Дэнчик, какого хрена творишь?! – Глухорн, – выдохнули за спиной. Хмурый Ирнхольд потеснил, сгреб Дениса, еще раз встряхнул – так, что затрещала рубаха и Тимур всерьез засомневался, не получит ли парень сотрясение. Остекленевший взгляд его немного прояснился, и Дэн застонал, запуская пальцы в волосы на макушке и с силой их дергая. – Сейчас снова накроет, – мрачно предрек гьярравар. Словно отзываясь на его слова, заржали лошади, а парень, который только пришел в себя, резко повернул голову в сторону моста, к чему-то прислушиваясь. Здоровенный мужчина, похожий на медведя, скривился, борясь с зовом, а по Тимуру ментальный удар вновь пришелся лишь легким касанием. Он выдохнул. Подозрительная тишина и нервное ожидание нападения были хуже самого нападения, и сейчас в голове стало ясно. – Сильный какой, – пророкотал недовольно Ирнхольд. – Удержишь? Он кивнул на Дэна, Тимур стиснул зубы. – Надо будет, удержу. Интересно только как? И не проще ли скрутить ненормального, чтобы ни себе, ни другим не навредил, пока гьярравары вопрос с глухорном решают? И что такое эта тварюшка с мозгами творит, от чего люди сами не свои становятся? Ирнхольд подхватил топор и, перемахнув через замшелый ствол у края дороги, умчал вперед. Колонна, растревоженная и смятая остановкой и ментальным ударом, перестраивалась. Передний край поджимался к центру, пропуская к реке гьярраваров, а те, что шли последними, тихонько продвигались вперед. Истошно ржали лошади, били копытами и рвались из рук. Кто-то крикнул, чтобы держали крепче, и кольнуло тревогой при мысли о том, как там справляется Мия. Обернулся, но за спиной стояла Лера, и напряжение в ней выдавали лишь плотно стиснутые губы и чуть нахмуренные брови. Вновь дернулся Дэн, и Тимур встряхнул его устало, буркнул: – Да стой ты уже. Как-то разом Тим оказался среди девчонок. Сдержанная Валерия, Соня, которая искусала губы едва ли не в кровь, и Алина, вцепившаяся в руку подружки. Линда висла на поводьях нервного жеребца, который крутился и прыгал, пытаясь встать на дыбы, а на спине у него лежал тэн Рейнар, так и не пришедший в себя. Парень кинулся на помощь, вцепился в повод, потянул, рискуя попасть под удар копытом. Конь косил диким взглядом, дергался, и Тимур, который с лошадьми-то познакомился лишь в этом мире, не понимал, что с ним нужно делать. – Мия! – заорал он, не оглядываясь. – Ты нам очень нужна! Девочка будто ждала его окрика. Проскользнула мимо, прилипла к конскому боку, оглаживая мощную шею жеребца. – Чшш, мой хороший, тише, тише, – услышал парень шепот Мии. И опять, как и с серой кобылкой, сработало. Конь успокоился быстро. Удивительный талант – или ментальное воздействие, перебивающее зов глухорна. – Наверное, их всех к тебе подтащить надо, – пробормотал Тимур, глядя на жеребца, тыкающегося носом в ладонь Мии. – Удержишь? Ч-чер-р-рт! Он вновь кинулся ловить Дэна, страстно желая вдарить ему по башке, чтобы не рыпался, так он надоел. Огляделся. Девчонки пока держались, пусть неумело, но выстраивали ментальную защиту и не спешили срываться в нервный бег к мосту – в отличие от того же Дениса. А парню было плохо. Он то приходил в себя и, постанывая, дергал волосы, будто желая их выдрать с корнем, то вставал в стойку, не отрывая взгляда от невидимой остальным цели. Что происходит там, у моста, Тимур толком не видел. Часть его жаждала присоединиться к гьярраварам, которые заходили к старой мельнице осторожно, широкой цепью, с копьями и топорами на длинных древках. Часть же понимала, что ему, неподвластному внушению, стоит остаться тут и прикрыть остальных в случае чего. Тварюшка на свет не показывалась. Тим по рассказам воинов помнил, что она вообще не жалует свет и открытые пространства и выползает из гнезда лишь для того, чтобы поесть или спариться с такими же унылыми одиночками. Тимур видел глухорна на картинках, и при одном лишь взгляде на него становилось ясно, что тварь иномирная. Если зайцы в темных землях были похожи на зайцев, пусть и страшненьких, гзарки – на помесь волка с гиеной, а сорх – на хищную кошку, то эта тварь была действительно иной.