Больше всего глухорн напоминал здоровенного осьминога – если бы осьминог этот стал сухопутным, обрел жесткий панцирь сверху и прочную шкуру на ногах-щупальцах, часть из которых остались длинными и способными хватать и душить жертву, а часть превратились в опорные конечности. Послышался отдаленный визг, защелкала тетива – Ивар, заметив движение в слепых провалах окон, посылал туда стрелу за стрелой. В доме что-то задергалось, с крыши, той ее части, что не успела обвалиться, посыпалась труха. Тимур успел перехватить встревоженный взгляд Мии, подумать, что уж сейчас-то начнется по-настоящему, и – накрыло. С диким ржанием поднялся на дыбы жеребец, чудом только не задев копытом Линду, которая шарахнулась в сторону, и рванул прочь, уволакивая за собой повисшую на стремени Мию. Тэн Рейнар рухнул на землю мешком и остался лежать там же. Рыжая, рыча и мотая головой, поползла к нему, а Тимур стиснул зубы, отчаянно надеясь, что гьярвен, который и так был на грани, останется жив. Дэн вздрогнул всем телом и вывернулся из рук, спотыкаясь, падая, пятясь все дальше. За спиной завизжали на одной ноте – это Соня, запустив пальцы в темные кудри, болезненно скривив лицо, упала на колени и орала, орала не переставая. Совсем близко раздалось истошное ржание, и Тим еле успел вытащить девушку из-под копыт лошади, промчавшейся мимо. Соня в его руках дрожала, дыхание рвалось хрипами из груди, а ресницы были мокрыми от слез. Оглянулся на Мию. Желание защищать эту девочку, тихую, иногда дерганую, стало привычным – еще тогда, в деревне, после ее панических атак и стычек с местными. Но здесь, в темных землях, она держалась лучше многих, и жеребец, которого она так и не отпустила, нервно прядал ушами, но больше не убегал. Надолго ли? И чем таким эта тварь долбит? – Страх, – прочитал он по губам Мии, словно она услышала его мысли, хоть это и было невозможно. Что же, это было логично. Тварюшка передумала их есть и всеми силами пыталась отогнать чересчур зубастую добычу. Соня продолжала стискивать голову, будто желая выдавить из нее все то, что вдолбили чужой волей. – Ты можешь что-нибудь с этим сделать? – спросил Мию, перекрикивая шум. Не звук, а внушение. Тут как уши ни затыкай, не поможет. Как справиться с тем, что у тебя в голове? Как с этим вообще можно бороться? Девочка закусила губу так сильно, что показалось: выступит кровь. Зажмурилась крепко и неуверенно кивнула. – Я могу попробовать, – прошептала едва слышно. Добавила громче: – Да, наверное, я могу. Пусть все встанут ближе. Мне… нужен контакт… наверное. «Наверное». Так хотелось ругаться, что Тимур крепче стиснул зубы. Кивнул, понимая, что подруга сама своих сил не знает и все это для нее внове. Соня так и сидела на земле, размазывая по лицу соленую грязь, Линда, напряженная, как струна, стояла над тэном Рейнаром, готовая его защищать. Алина куда-то пропала, а Лера, быстро уловив, что к чему, первой шагнула к девочке и взяла ее за руку. Выдохнула, расслабляясь, и окинула Мию совсем иным взглядом. – Будто из болота вынырнула, – сказала она. Тимур снова кивнул и заорал: – Лошадей ловим и к Мие! Всех к Мие! И первым же кинулся исполнять свой призыв. Серую лошадку, которая вынесла вчера девочку с той стороны, отлавливать не пришлось: то ли не столь нервной оказалась, то ли Мия ее лучше обработала. Споткнулся и едва не наступил на Юлю, которая рыдала, сжавшись в комочек. Чертыхнулся, понимая, что не затоптали ее лишь чудом. Ноги девочку не держали, и пришлось закинуть ее руку себе на плечо и принять вес на себя. Поводья он намотал на ладонь. Плохо, конечно: если дернет кобыла, он полетит вместе с Юлей – но куда деваться. И когда девочку подхватил подоспевший невесть откуда Витька, Тим выдохнул: – Тащи ее к Мие. Братец кивнул с пониманием, и Тимур спросил в спину: – Не видел, как у них там? Скоро уже эту тварюшку прибьют? Задолбаемся ведь всех отлавливать. Он обвел рукой окружающий хаос. Ржали лошади, кто-то плакал, подвывал, трещали кусты: туда ломанулись, не разбирая дороги. – Глухорн не один, – бросил Виктор, сгружая Юлю рядышком с Соней. Девчонки вцепились друг в друга и зарыдали сильнее. Тимур поморщился. – Минимум два, а то и больше. Нам повезло наткнуться на гнездо. – Хорошенькое везение, – процедил Тим. – Может, помочь им? Виктор качнул головой. – Справятся. Лучше тут всех собрать. Парень и сам понимал, что да, так будет лучше. Что гьярравары – опытные воины, не то что он, но… почему-то казалось, что там, в гуще боя, или поодаль, с луком и стрелами, он принесет больше пользы. Сможет хоть на что-то повлиять. – Ладно, – буркнул он. И они отправились собирать народ. Кто-то, как Лера или Пашка, держался лучше, кто-то хуже. Кривился от нового ментального удара Иван, сбиваясь с шага и крепче прижимая к себе Марину, которая дрожала у него на руках. Лизка бледной тенью следовала за ними. Маги организовали круг, и суровая Хильда одной рукой держала поводья сразу двух лошадок, а второй поглаживала по спине дрожащую Оленьку. Макс, Марго, Юрка, Никита… Тимур нырял под щиты гьярраваров, оглядывался, перебегал меж людьми и шептал беззвучно, считая про себя своих. Подумалось вдруг, что не видит ни Олега, ни Даня – и кольнуло печалью и горькой виной выжившего. Не найти их тут, как ни ищи. Из леса вытащили Дэна, и парень выдохнул. Вот уж кто был не в себе и все рвался – то вперед, к глухорну, то сломя голову прочь. Не ушел далеко, не влип еще в какую-то гадость. Хорошо. А остальные? Неужто все тут? Замер, вспоминая тех, кого видел. Крутанулся на месте, выискивая темные волосы и ладную фигурку Алины. Она же с Соней была, а потом… куда-то делась. В районе старой мельницы завизжали так отчаянно, что Тимур на время забыл про девушку. Шагнул в сторону, вглядываясь в спины гьярраваров. Часть явно была внутри, и старый дом едва не вздрагивал. Стонала, осыпаясь трухой, крыша, а в провалах окон что-то мелькало. У порога бесформенной грудой лежало тело, из-под раскинутых щупалец растекалась кровь. Последний глухорн бился за жизнь отчаянно, зло и никак не хотел подыхать. Отлетел к окну кто-то из гьярраваров, встряхнулся и кинулся вперед. Прокатилась по людям еще одна ментальная волна, но слабенькая, вздрогнули-то не все. Грохнуло в стену, поехала, осыпаясь, часть крыши и… на миг все стихло, а после ветер принес радостный рык воинов, заваливших одну из самых опасных тварей темных земель. Тимур скривил губы, не желая поддаваться кипучей радости момента, но не выдержал и ухмыльнулся. Переглянулся с Лизой, улыбающейся тихо и робко, и тут же, вспоминая, посерьезнел. – Алину видела? Та заморгала растерянно и помотала головой. – Эй, народ! – повысил голос Тимур, поворачиваясь кругом. – Хоть кто-то Алину видел? Ответом были озадаченные лица. Парень стиснул кулаки. Поодаль, со стороны оставленных и заросших по самую крышу домов, послышался визг, неясный хлопок, треск и едва различимый стон. И Тим, игнорируя выкрик младшего мага, поспешил на звук. Глава 29 Алина От страха, вязкого, животного, холодели ладони и комок вставал в горле. Она задыхалась, хватая ртом воздух, и не могла пошевелиться, а потом вздрогнула – и понеслась, как раненая лань. Подвернулся под ноги камень, и она упала, обдирая ладони, путаясь в длинной юбке. Перевернулась на спину, попятилась, взрывая пятками землю. Над головой бил копытами вставший на дыбы конь, и она зажмурилась что было сил. Копыто грохнуло в камень совсем близко от левой руки, кто-то подхватил девушку под мышки и грубо вздернул на ноги. Ноги не держали. Алина качнулась вперед и вцепилась в первое же попавшееся плечо. Горячая ладонь грена Иртена скользнула ей на талию, придержала, позволяя выдохнуть. Маг смотрел с сочувствием, но, как только она кивнула в ответ на его «стоишь?», отпустил, делая шаг в сторону. И тиски страха сжали ее вновь. Она боролась. Честно пыталась бороться – так, как их учили: отделяя мысли свои от навязанных, экранируясь от чужого, ища центр спокойствия у себя в груди. Вокруг ржали лошади, что-то рычали гьярравары, кто-то плакал, визжал. Ее толкали и придерживали, не давая упасть, что-то спрашивали, и она кивала, не понимая, о чем речь. Бороться не получалось. И, когда прокатился новый ментальный удар, сердце сорвалось в сумасшедший бег, паника накрыла волной, и она, пятясь, сделала шаг, другой. Развернулась и бросилась в лес. Куда угодно, только подальше отсюда. Она упала уже на обочине, поскользнувшись на влажном камне. Скатилась в овражек, ударилась о старый замшелый ствол, и тот осыпал ее трухой. Застонала, выпутываясь из юбки и перекосившегося плаща. Страх крутил внутренности и гнал дальше, и мысль о том, чтобы переждать нападение где-то в тихом укромном месте, показалась весьма здравой. Она оглянулась всего раз. Подхватила юбку с шоллой и зашагала в лес, уже внимательнее глядя под ноги. Подлеска тут почти не было, под плотными кронами он загибался на корню. Лишь малинник, разросшийся широко, и корявая яблоня с мелкими красными плодами. Обошла их и остановилась у старого, сплошь увитого плющом дома. Шум боя и гомон толпы были едва слышны, но не настолько тихи, чтобы потерять направление. Волны страха сделались едва ощутимыми. Такими, что можно терпеть. Алина выдохнула и прислонилась спиной к стене дома. И тут же взвизгнула, когда стена эта прогнулась под ее весом. Взмахнула руками, теряя равновесие, схватилась за плети, внезапно колючие, но они разошлись, и девушка завалилась назад. Вновь хлестнул по венам страх, она забилась, раня ладони, дергая юбку, зацепившуюся за шипы. Попятилась и, получив свободу, снова рухнула на спину, всем телом ощущая острые камни. Сердце грохотало в ушах, нечем было дышать, но… тут было темно, тепло и тихо, и никто не торопился на нее нападать. Она вздохнула раз, другой и постепенно успокоилась, поглядывая на проделанную ею дыру в травяной занавеси. Близко. Она всегда успеет уйти, если вдруг что. Постанывая, поднялась. Болели колени и спина, отчаянно саднили ладони. Алина поднесла к лицу правую, потом левую, принюхалась и скривилась. Кажется, сбила и расцарапала их в кровь. Огляделась уже с любопытством. От убранства дома не так много осталось: ветхие деревянные настилы у стен, рассохшаяся бочка, резной столб, почерневший от времени и наполовину скрытый под густым слоем мха, и перегородка с покосившимся проемом двери. Странно, но тут сохранилась даже крыша. Она светила дырами, в дальней части дома сильно просела, и с потолка свисали корни какого-то деревца. Интересно, кто тут жил? Успели ли они спастись, когда… пришла пора спасаться? Или… Она крутанулась на месте, очень сильно надеясь, что сумрак старого дома не скрывает костей последних хозяев. В углу зашуршало, будто напоминая: девочка, ты не в обычной заброшке, ты в темных землях. Сердце прыгнуло к горлу, и сумрак дома резко перестал быть тихим и спокойным. Переступила с ноги на ногу, и раздался хруст. Шагнула назад и, напрягая зрение, пригляделась. То, что казалось камнями, камнями не было. Продолговатое, белое… много. Кости. Целая россыпь костей, мелких, хрупких, вряд ли человеческих, но… Алина ахнула и прижала ладонь ко рту, чтобы не заорать. Тревожный взгляд метнулся в угол, где шуршало. Темно, слишком темно, чтобы что-то рассмотреть. От удара она ушла не иначе как чудом. Качнулась в сторону, и на это место обрушился неведомый зверь. Закогтил юбку, и девушка взвизгнула, дергаясь прочь. Попятилась к выходу, не сводя взгляда с существа, на чью территорию невольно проникла. Оно шипело недовольно и стучало хвостом по полу, разметая обломки костей. Не больше кошки, но ей и этой твари хватит, чтобы бесславно помереть. Зверь взрыкнул и прыгнул на нее. Алина завизжала вновь, и с ладоней ее сорвалось пламя. Плотный комок, который дохнул жаром в лицо, ударил в тварюшку, с хлопком разросся, высветив и разметав все вокруг, а саму девушку швырнул на плети живой занавеси. Ее вынесло наружу и так приложило спиной о землю, что вышибло дыхание, и Алина лежала, раскрывая и закрывая рот, словно рыба. Застонала, не в силах подняться, с опаской покосилась на дымящийся проем. В ушах звенело, мысли путались, и, когда над ней нависла чья-то тень, она вскрикнула и забилась, пытаясь вывернуться из чужих рук, что схватили за плечи. Ладони нагрелись, она почти развернула их в сторону новой напасти, когда запястья ее стиснули еще чьи-то пальцы, крепкие и холодные, и силы резко оставили, а в голове так же резко прояснилось. Моргнула раз, другой.