– Зачем шумели? Спец на прицеле башку этого урода держал. Кончили бы как и первого – по-тихому. А теперь придётся сваливать отсюда в темпе, пока кто покруче не заявился. При этих словах чернявый присел над убитым зараженным, и резко вогнал нож между дольками большого нароста на затылке. Такой же, как и у бегунов на заправке, но только намного больше. И внешне отдавал какой-то синюшностью. Чико отвёл лезвием взрезанную плоть и запустил туда пальцы, задвигал ими так, словно просеивал песок. – Ага! – удовлетворённо крякнул он, – Есть. Три спорана и горошина. Нормально так подфартило. Хороший споровый мешок. – Зачем тебе эта гадость? – поинтересовался Мазай, чуть скривившись от омерзения и закрывая глаза Вадику, которого явно начало мутить. – Так у меня то живчик кончается. А на Вас на всех не напасёшься. Если Вы скопытитесь, кто ж стволы то потащит? Я ж не Геракл какой-нибудь! У детей округлились глаза, и Бублик не выдержал: – Мы что, из этой гадости компот пьём? Чико даже засмеялся: – Я много названий для живчика встречал, но чтобы его компотом называли – впервые слышу. Да. Без этих штук – мы быстро становимся похожи на этих тварей. Так что выбора нет – или пьём «компот» с растворенными потрохами спорового мешка, либо погибаем. Вот это называется спораны, – Чико протянул ладонь вперёд и показал на лежащие на ней три серые ровные круглые бусины, – А вот это, – он ткнул на жёлтый, спрессованный будто засохший намокший сахар шарик, – горох. Спораны нужны, чтобы делать «компот». Можете его называть как хотите, хоть чаем. Главное, что без него Вас начнёт колбасить не по-детски. А это горошина – их едят и запивают нектаром, чтобы развить Дар Улья. Как видите, в самих потрохах ничего неприятного нет. Для брезгливых будет тяжко только доставать их. – А нити эти зачем? – Эти? – Чико поддел ножом свалявшийся клубок паутины, который располагался по центру внутри спорового мешка. – Ну да. – Это как раз сырьё для спека. Только из этого будет дешёвый и с кучей отходняков после него. Но всё равно – товар нормальный – за него заплатят. Вадик не выдержал и согнулся в три погибели, опустошая свой желудок. – Ты мог бы предупредить, чтобы дети не подходили, я же просил, а ты обещал, – с укором сказал Мазай. – Ты уж извини, но пусть привыкают. Ты больше верь всем вокруг. Обещать – обещал, но сейчас мы сматываться уже будем отсюда, собирать твою ясельную группу по всем углам я не нанимался. И ещё. Видишь ли, мы, иммунные должны постоянно двигаться. В стабе навечно ты детей не оставишь. Придётся как подрастут периодически бродить с ними по перезагружающимся кластерам. Иначе начнётся трясучка и перерождение в тварь. Так что движение это жизнь. И сейчас нам тоже быстренько надо отсюда топать. Я же тебе кричал – не стрелять. Спец должен был его снять по-тихому, как и первого. – Ты серьёзно? Он уже около нас был. А если бы Спец промахнулся. Спец, только без обид, – нахмурившись, спросил Мазай. Собровец лишь согласно качнул головой: – Правильно сделал. Нечего рисковать. Тем более дети там. – Ясно всё с Вами, герои-партизаны. Давайте двигать уже. Чувствую что бегуны рядом. Они хоть и мелкие, но их много, если опять начнёте палить – прибегут и те, что покруче. – Да куда уже дальше то? – удивился Спец, показывая автоматом на поверженного монстра. – Это ерунда полная. Лотерейщик. Потому как найти в его споровом мешке что-то хорошее – чистая лотерея. Но без серьезного оружия может схарчить на раз-два. – Другого лотерейщика лутать не будешь? – Каждая минута дорога. С этого итак нагрелись сносно. Лучше синица в руках, чем твоя голова в зубах. Уходим. И Чико без лишних разговоров двинулся трусцой в сторону посадки. Группа быстро пристроилась за ним гуськом, покидая место разделки мертвяка. Оставаться рядом с непонятным мутантом с разваленным затылком не хотелось. Они пересекли небольшой лесной массив, и вышли к небольшой речушке, вдоль которой и двинулись дальше. А через полкилометра все, кроме Чико, остановились как вкопанные, во все глаза рассматривая картину, что предстала перед новичками… Глава 10. В поисках убежища Впереди над речушкой пролегал странного вида мост. Один берег был более высоким и выложен камнем на склоне. Мощные бетонные опоры держали широкие пролеты. Шоссе, убегающее вдаль по полям, так и обрывалось на краю разорванного пополам моста. Его тело немного не дотягивалось до берега, по которому шли трое мужчин и дети. Но при этом мост не обваливался, а просто переходил в небольшой мостик, который часто бывает за городом на небольших переездах. Четыре полосы шоссе резко переходили в две. Крайние полосы просто были оборваны, но из бетонных плит не торчала ни арматура, ни несущие фермы. Они просто-напросто были срезаны словно ножом почти под прямым углом. Такое впечатление, словно какой-то безумный архитектор просто приставил друг к другу два совершенно разных по размеру моста. Из-за несоизмеримости нагрузки в месте стыка полотно прилично провисло вниз, вот-вот угрожая обрушиться в мелкую речушку. — Это что? — удивлённо протянул Бублик, округлив глаза и тыча пальцем на чудную конструкцию. Чико лишь усмехнулся, обернувшись на мальчонку: — Привыкайте. Это нормально. По мосту проходит граница кластеров. Принцип этого мира такой — дорога к дороге, мост к мосту, вода к воде. Дорога может резко смениться на другую, но будет продолжаться в большинстве случаев. Это значит, что тут проходит граница кластеров. На границе со стабами вообще интересная картина. Ты можешь идти по красивому полю, а потом резко пойдут старые заросли — значит, на стаб зашёл. На них-то всё продолжается по законам природы. Листва — опадает, трава растёт постоянно. Вот и с мостом этим – на одном кластере шоссе было, а на другом – просёлочная дорога с мостиком. Их и состыковали. Плохо, когда какое-нибудь водохранилище прилетает впритык к мелкому пруду. Вот тогда заливает всё вокруг. А на крупных водных кластерах такие волны поднимаются, что можно просто улететь на них чёрти куда. – Это получается, что мы муров на стабе прижали? – подал голос Спец. — Именно. Видно, они там себе точку удобную присмотрели. Отморозки дорогу видят, а с дороги из-за зарослей Вы особо ничего не замечаете. Классное место для засады. Мазай недовольно кивнул, вспоминая, как тоже не увидел ничего подозрительного кроме крыши машины. Причём муры схитрили — на верхотуру не стали наваривать никакой защиты, чтобы не напрягать залётных новичков. — Скоро придётся устраивать ночёвку – темнеет, – проговорил Чико, вглядываясь в горизонт. — Мы же даже до поселка не дошли, — нахмурился Спец. — И хорошо. Сейчас толку от этого было бы мало. Ночью лезть куда-то, где все ещё вчера переродились — перспектива не из лучших. Даже если Мазай сказал правду и дом действительно на отшибе. Там сейчас пир идёт на весь мир. Сколько там жило людей? – Человек семьсот – восемьсот. Большинство приезжали на лето или выходные, – пожал плечами Мазай. – А сегодня в твоём мире было что? – Воскресенье. – Значит в любом случае по максимуму народу. Там два-три иммунных от силы. Остальные переродиться должны были. Твари покруче в город поскакали в любом случае, а тут по окрестностям лотерейщики и мелочь шарится. Как подъедят всех – пойдут искать объедки в городе. – Лотерейщики тоже крупняк боятся? – удивился Спец. – Крупняк жрёт впрок всё, что увидит. А если ему хочется кусок полакомее, то спокойно отнимает его у более слабых. Если есть совсем нечего – начинают лопать неразвитых заражённых. Для той же элиты лотерейщики – что мухи. Восемьсот человек населения днём перекинулись в пустышей и сейчас их едят чересчур голодные заражённые посильнее. И все они сообща бегают за иммунными. Ты говоришь, там богатеи жили? – этот вопрос Чико адресовал уже Мазаю. – Ну да. Большая часть – не из бедных. – Значит и охоту там много кто любил. Так что отстреливаться будут. Пальба привлечёт тварей посильнее. А ночью твари вообще всесильны и активизируются на полную катушку. Так что заночуем тут на подстанции – там не должно быть никого, кроме сторожа. Да и тот постоянно перерождается, сколько бы я не ходил там. Ну, пару раз ещё два электрика были. Тоже заражённые. Справимся по-тихому, пересидим ночь, отдохнём и с утра уже пойдём в поселок. Оттуда крупняк уже свалит ввиду отсутствия интересных и вкусных людей. Тогда можно будет уже и рискнуть. А пока – требуются еда и отдых. И пополнение живчика. И Чико, не дожидаясь дальнейших вопросов или раздражений, двинулся дальше вдоль берега. Вся компания нехотя поплелась за ним. Дети уже как минут десять периодически хныкали от усталости. Мазай постоянно оглядывался на них и жалел, что ничего не может сделать для того, чтобы прекратить эти мучения. Он уже понял, что здесь, в этом враждебном мире единственным спасением является движение и постоянное поддержание себя в полной боевой готовности. Но любые такие разговоры не решат их проблем. -Чико! – позвал Мазай. – Да? – полуобернувшись, отозвался сталкер. – А там поесть ничего не найдётся? – Должно быть. У сторожей как раз в подсобке обычно что-то да оставалось. Если продукты не испортились, то найдём чего-нибудь пожевать, для твоих желторотых. Консервы-то точно есть – сторож был до них большой любитель. Ну или бывает любителем… – не знаю, как сказать. Он же постоянно появляется на одном и том же месте, но по сути каждый раз – другой человек, – задумчиво протянул рейдер. К подстанции подойти без приключений не удалось. Где-то спустя сорок минут плутания по прибрежным зарослям группа выбралась на небольшую опушку прилегающего к реке сосняка. Чико остановил всех идущих за ним, позвал жестом Мазая, и двинулся ползком вперед к кромке густого кустарника. – Смотри, – чуть ли не беззвучно губами шепнул Чико, медленно подавая Мазаю бинокль и указывая куда-то вдаль в сторону дороги, которая вела в город. Мазай прильнул к окулярам и навёл в указанном направлении. Вдоль заброшенного полустанка один-за-одним двигались три гориллоподобных монстра. Волос ни на голове, ни на теле заражённых не осталось вовсе. При большом увеличении было видно, что вся кожа мертвяков испещрена буграми перекатывающихся под нею гипертрофированных мышц. Каждая тварь была раза в полтора больше, чем лотерейщик, который буквально недавно пытался добежать до Мазая и детей. Голова уже потеряла округлую форму, и издали казалось, что вместо неё в массивную кривую шею просто забили здоровенный нос торпеды. На её конце широко прорезанная пасть венчалась здоровенными и острыми зубами, которые просто не помещались во рту. Такие острые тиски, пожалуй, могут за раз и ногу пополам перекусить. У Мазая по спине пробежал холодок. – Элита? – спросил он у Чико? – Не-а, это начальная стадия ребят, которые идут до неё. Элитники такой чуйкой обладают, что на таком расстоянии нас уже засекли бы. А так как транспорта у нас нет – скорее всего, никто не ушёл бы от них. Но они вообще обычно поодиночке. Однако поверь – нам хватит. И с этими бы не справились только втроём. Это кусачи. Видал – какие челюсти? Идут после топтунов. А топтуны в иерархии местных страшил идут после лотерейщиков. – Этот те, кого мы на хуторе завалили? – Именно. Если видишь кого-то побольше, чем лотерейщик и когда бежит – пятками цокает – это топтун. У них там на ногах твёрдый и грубый покров вырастает. Так и отличаем. А потом вот эти вот товарищи появляются, что перед нами. Они помощнее будут. И могут тихо подкрасться – ничего не услышишь. – Даже в активных наушниках? – Чего? – Ну, наушники такие – тихие звуки выделяют, громкие – гасят. Для снайперов. – В душе не чаю, – признался Чико, – Не интересовался такими приблудами. Но если найду – себе заимею. Заинтересовал. – Так что? Ждём, пока пройдут? – И даже больше. Надо посидеть подольше. А то эти твари социальны. – В смысле? Стаями держатся? – Стаи – это тоже вариант. Но тут всё проще – часто вокруг них тусуются уроды послабее. Объедками питаются, помогают в охоте. Симбиоз такой. Прямо свита. Увидят нас – поднимут такой вой, что эти мгновенно развернутся и быстренько возвратятся. – Ты же говорил, что они друг-друга жрут? – удивился Мазай. – Это если долго харчей вообще нет, или когда чего-нибудь не поделят и начинается драка. Если идёт до смерти одного из оппонентов, то победитель с аппетитом его употребляет. Насчёт уничтожения себе подобных и по поводу падали у них никакого кодекса чести знаешь ли нет, – ухмыльнулся Чико. – То есть теперь надо дождаться и проверить – нет ли за ними хвоста? – Именно. Здесь в Улье всегда так. Слышал пословицу – «кто понял жизнь – тот не спешит»? – Слышал, конечно, – кивнул Мазай.