Стресс, тревога, нервы. Я перекатилась со спины на живот. Поехать с ним. Во Флориду. Одной. Толком не зная ни его, ни его друзей. Встретиться с ним. С Аароном. Познакомься с человеком, котором, я уверена, воспринимает меня как младшую сестру. А что, если я не понравлюсь ему? А что, если он понравится мне еще больше, когда я увижу его? А что, если он понравится мне сильно-пресильно, а я, как только он меня увидит, разонравлюсь ему? Что, если? — Ну, что? Значит, согласна? Согласна? Сердце заколотилось, как бешенное. Волнение, тошнота. Нечто, что я не могла никак определить, затопило мои вены. — Аарон, ты понимаешь, о чем меня просишь? — Угу, — сказал он, больше похожее на «ммм». — Мы никогда не видели друг друга лично. — И что? Мы переписывались по электронке девять месяцев. Я говорю с тобой больше, чем с родными или друзьями. — На заднем плане послышался шорох, и я клянусь, что слышала, как закрылась дверь. — Это странно, если к этому так относится, а мы будем так делать. Мы уже нашли общий язык. — Мы оба притихли. Наконец, он вновь заговорил, и у меня по телу побежали мурашки. — Ты так не считаешь? Считала ли я так? Он не в себе? Я застонала и потерла глаз кулаком. — Слушай, я хочу поехать с тобой. Очень, но… Его голос был мягким и решительным. — Я бы никогда ничего тебе не сделал, и никому не позволил бы сделать что-нибудь с тобой. — Дело даже не в этом… — Я знаю, что давлю на тебя, но чем больше я думаю об этом, тем сильнее хочу, чтобы ты поехала с нами. Пока я был в Шотландии, жалел, что не позвал тебя, когда Макс отказался ехать. Хотя мне следовало позвать тебя, даже если бы он тоже поехал. Серьезно? Я выдохнула и сжала пальцы ног. Почему каждая клеточка моего тела была взволнована идеей поехать во Флориду с человеком, которого я толком не знала и еще с какими-то абсолютно незнакомыми людьми? Если бы моя лучшая подруга сказала мне, что собирается встретиться со своим онлайн-другом в кафе одна, я бы сказала, что та сбрендила и что о ее трупе сообщат в девятичасовых новостях, потому что она круглая дура. Но мой мозг восстал против любых доводов. Безоговорочно. Какая-то часть меня в глубине души знала, что Аарон не навредит мне. Я не знала, откуда я это знаю, но знала. Вот знала и все. И мне очень хотелось поехать во Флориду… — Слушай, у меня нет денег. Ну в смысле, у меня есть кое-какие сбережения, но я не могу себе позволить потратить их на билет, который, скорее всего, будет стоить, как весь самолет, потому что его придется покупать в последнюю… — Я купил тебе билет, — сообщил приятный голос. Я поморщилась и простонала. — Ну нельзя же так. — Ты сама только что сказала, что у тебя нет денег, а я хочу, чтобы ты приехала… — Он умолк. — Если тебя это утешит — я могу себе это позволить. — Я должна уезжать на следующей неделе в Калифорнию… — Я прослежу, чтобы ты вернулась вовремя. Я ведь совершаю ужасную ошибку… Кто, черт возьми, едет в пляжный дом с незнакомцами, в одного из которых я практически по уши влюблена, и который об этом ни сном ни духом, потому что мы никогда не встречались… Я раздумывала над тем, как он выглядит. Он мог бы походить на тролля, и были все шансы, что если он окажется таким же замечательным человеком, как в интернете, я не разлюблю его. Красота недолговечна, а душа и химия нет. — Я могу себе это позволить, Руби, и я прослежу, чтобы твой рейс доставил тебя домой до того, как тебе нужно будет улетать в Калифорнию. Ты прислала мне вещи на сотни долларов, пока я служил… и не говори, что это не так, потому что мы оба знаем правду. Я могу оплатить твой билет. Сделай мне одолжение. — Каким образом? — пробормотала я. — Понимаешь, я мог бы куда лучше провести время в Шотландии, будь ты рядом. Именно из-за этих эгоистичных соображений, я зову тебя во Флориду, потому что хочу быть рядом с кем-то… — Он вновь умолк. — Я хочу встретиться с тобой, и не могу дать тебе время на раздумья, у меня его просто нет. Ты говоришь, что волнуешься, а я давлю на тебя. Это эгоистично, и знаешь что, Руб? Плевать мне на это дерьмо. Я умерла что ли? Или сплю? Может я под кайфом от вчерашних маминых грибочков, которые она приготовила на ужин? Я застонала. Это было сумасшествием, и я так ему об этом и сказала. — И что? Для меня безумие думать о девушке твоего возраста, которая совсем одна, — сказал он. — Рубик Кубик, у тебя есть я. Рубик Кубик. Это убило меня впервые, как я это прочла, и убивало всякий раз, когда я видела РК. Я такая кретинка. Чертовски глупо снова оказаться в таком положении. Даже осознание того, что я тупая, ничего не изменило. — Я хочу сказать тебе «да». — Как же мне объяснить ему? — Очень. Из своего у меня только работа. Моё семейство решит, что я чокнулась, если я скажу им, что еду куда-то с тобой. — Тебе двадцать четыре, а не десять. Эти слова ударили меня в грудь силой тысячи молотков Тора. Разве я сама не говорила ему все это раньше? Как я ненавидела, когда меня лечили, как десятилетку? Это была моя вина, я знала это. Я позволила им всем мной командовать. Я позволила им подрезать мне крылья, и сама же им в этом помогла. — Я знаю, что мы поладим. Я это знаю. Ты это знаешь. Я пришлю тебе свой профиль, если ты пообещаешь не выкладывать его в Интернет, чтобы на меня кучу кредитов не оформили. Ты можешь узнать адрес моего отца и всю информацию о пляжном домике, где мы остановимся. Это очень большой дом. У тебя будет отдельная комната, если хочешь. — Еще одна пауза. Спокойное ровное дыхание, на которое я просто не могла не обратить внимания. Он дышал, как моя сестра. — Я знаю, что ты поладишь со всеми моими друзьями. Мое сердце решило, что я горнолыжник, мчавшийся за золотом. У меня череп взрывался — я одновременно была напугана и чертовски взволнована. Почему я не сказала ему, что это сумасшествие? Почему? Потому что это было безумно глупо, но не в плохом смысле. Желание ехать к Аарону было практически осязаемо. Та часть меня, которая не боялась, что он обо мне подумает или того, что может случиться затыкала все попытки разума мыслить критически. Как сказать Аарону, что я даже не могу выбрать, куда полететь отдохнуть? Потому что летаю только с семьей. Только при одной мысли об этом, я чувствую себя подростком… — Руби, не переживай из-за денег. Мы с этим разберемся. И я ничего такого от тебя не жду. Я сказал правду — ты мой лучший друг. Именно ты. Я говорю тебе больше, чем кому-либо другому. Как, черт возьми, я могу позволить чему-то случиться с единственным человеком, который заставил меня смеяться? Делать то, чего мне так не хватало? Казалось весь мой мир замер. — Если ты не хочешь ехать, я не стану давить на тебя. Приезжай только, если ты хочешь. Если нет, тогда мы договоримся на другой раз. Хорошо? Глава 15 — Мы как раз собираемся начать с Панама-Сити…. Если бы мне не пришлось столько времени уживаться с проблемой своего сердца, когда я была младше, то подумала бы, что как только раздался голос пилота, мое сердечко серьезно забарахлило. Ибо твою мать. Я здесь. В Панаме. Там, где Аарон. Я была трусихой. Курица, одним слово. Вот моя правда. И мне не страшно признаваться в этом. Вот она я. Руби Марисоль Сантос сертифицированная курица. Даже не цыпленок, которого кормили травой и кормом без антибиотиков, потому что, я-то, как раз, была несколько месяцев на антибиотиках. Блин, из меня курица-то второсортная. И гуманоид так себе. Я не была готова к этому. Не каждый год, не каждый месяц, или даже десятилетие я выходила из зоны комфорта. Сроду бы не подумала, что решусь на полет в одиночку на отдых к людям, которых я никогда не видела живьем. Последние двенадцать часов я была на грани нервного срыва. Я вспотела, сжевала ни один ноготь, опять вспотела, у меня была такая отдышка, будто я пробежала милю на шпильках. Сердце у меня билось так сильно, что скажи я кому-нибудь об этом из родных, то тут же загремела бы к кардиологу. И все же я была здесь. Стараясь изо всех сил не быть тем, что было так естественно для меня: ссыклом. Я всю свою жизнь пыталась убедить себя, что мне все ни по чем, при этом активно избегая того, что меня могло напугать, потому обычно не попадала в ситуации, когда приходилось ломать голову: о чем я только думала и как умудрилась так вляпаться? У меня никогда ничего такого не было, и это пугало меня. Но кто-то, кому я доверяла, сказал мне, что я должна жить полной жизнью. Я не была храброй или напористой, как многие люди, которые все время брали то, что хотели. Может быть, потому, что я хотела не так уж многого. Но не уверена. Бросить работу и приехать сюда — это самые смелые поступки в моей жизни. Как-то я уже попыталась быть жизнерадостной и доброжелательной кое с кем, и это обернулось против меня, как будто до меня никому не было никакого дела. Но я видела, сколько раз падала моя младшая сестра, а потом поднималась, зная, что нужно делать дальше. Каждый раз. Нужно всегда собираться, брать себя в руки, несмотря на ушибы и ссадины, несмотря на желание остаться лежать на земле навсегда, потому что все получалось далеко не так, как вам бы того хотелось. Или потому что мне было страшно вновь рухнуть в то, из чего я усердно пыталась выкарабкаться. Не то чтобы у меня богатый опыт или вроде того. Вот почему и каким образом я оказалась на среднем сиденье в самолете, зажатая между одним незнакомцем, пытающимся отхватить мой подлокотник, и другим — использующим мое плечо в качестве подушки. Что неудивительно, когда пытаешься купить билет накануне вылета, при этом надеясь на приличную цену и место у иллюминатора. Но меня это устраивало. Значение имело только то, что я в пути. Без остановок от Хьюстона до Панама-Сити-Бич, Флорида. Я все еще не могла поверить, что лечу, и моя семья определенно не могла поверить в то, что я делаю. Вчера мама и Жасмин по очереди кричали на меня. Да что с тобой? Ты летишь уже на следующей неделе! Остатки мозгов растеряла?