Куча людей путешествует в одиночку. У меня есть сотовый. Тут наверняка сотня отелей, выбирай любой. Могло быть гораздо хуже. По крайней мере, здесь имелся пляж. И на дворе стояло лето. У меня с собой купальник и море солнцезащитного крема. Я могла это сделать. Могла… Скатились еще две слезинки, и я скорее услышала, чем почувствовала, что с дыханием у меня так себе. Подкрадывается истерика. Нужно собраться с мыслями. Нельзя плакать. Все будет в порядке. Ну не пришел Аарон, что такого. Раньше думать нужно было. Когда это мне везло с парнями? Никогда. Вот когда. Подумаешь, Аарон не появился… Ну застряла одна в городе, ну с деньгами не очень… Это ж не конец света. Даже и не подумаю плакать из-за того, что меня кинули. Мы друзья… были друзьями, и он ничего мне не должен. Так что все пучком. Я не буду париться. Это не про меня. У меня с собой кредитка, я жива и здорова, а дома осталась куча людей, которая меня любит. Случившиеся никак на мне не отразиться. Аарон подвел меня, и это не имело ко мне никакого отношения. Это он струсил, а не я в кои-то веки, и это победа, которую стоило бы и отпраздновать, если бы меня не жгло так изнутри от боли и обиды. Он меня кинул, но это ничего. Ерунда. Тихий голосок шептал, что возможно, с ним что-то случилось. Что не стал бы он, не будь на то причина, вот так кидать меня. Этот же голосок нашептывал, дескать он ручается за человека, с которым я познакомилась несколько месяцев назад, мол, он бы никогда так не поступил и все такое… Но часть меня (большая часть) говорила: нельзя быть такой наивной. Еще три слезинки скатились по щекам, и я вытерла их тыльной стороной ладони, борясь с желанием окончательно и бесповоротно разрыдаться, а тело требовало именно этого. Соберись, Руби. Смирись, хватит уже стоять здесь и рыдать у всех на виду. Он того не стоит. Все путем. У меня разболелась голова. Мне пришлось вытирать лицо еще дважды, и когда я посмотрела на свои пальцы, то обнаружила на них черные следы от размазанной туши, и это меня еще больше расстроило. Голова сразу же разболелась еще сильнее. Будет уже. Я могу это сделать. Во-первых, мне нужно такси, и я могу попросить таксиста высадить там, где есть все. Чтобы легко найти отель. Не успела я сделать глубокий вдох, после того, как мимо меня прошла группка из шести человек с моего рейса, как услышала доносящееся издалека: — Руби? У меня перехватило дыхание. Я заставила себя поднять глаза. Недалеко от меня стоял мужчина с листком вырванном из тетради, на котором крупным шрифтом красными буквами было написано «РБ САНТОС». Не мальчишка. Не юноша. Мужчина, на которого я могла бы смотреть весь день до конца жизни. С коротко стриженными светлыми волосами, которые я заметила первым делом, и очень загорелой кожей. У меня перехватило дыхание. Глубоко посаженные глаза, высокие скулы и губы, настолько чувственные, что любая девушка бы позавидовала такому чуду природы. Аарон являлся обладателем чересчур красивого лица. Чересчур красивый. Он был похож на модель. Если это был он, неудивительно, что у него было так много девушек, и все они были чокнутыми. Никто не сдавался без боя. Но это мог быть и не он. Этого не могло быть… Этого просто не могло быть. Это какая-то шутка? Я то и дело оборачивался, словно в мире существовала какая-то другая Руби или человек, который мог бы откликнуться на РБ САНТОС. Потому что имя могло принадлежать и мужчине и женщине и все такое. Но когда я многозначительно уставилась на него, брови этого высоченного блондина поползли вверх. Я заметила, как дрогнул у него кадык, когда он сглотнул. И медленно-премедленно он опустил бумажку. Мужчина моргнул, а я наконец сумела разглядеть темно-карие глаза. Я заметила, как слегка приоткрылись его губы, и как расслабилось его лицо, когда он снова сглотнул. Потом эти губы будто бы изогнулись, а гладко выбритые щеки порозовели… И я поняла, что он улыбается. Мне. Карие глаза заблестели, когда он оглядел меня с ног до головы. — Руби? — произнес мужчина голосом, который я сразу же узнала, несмотря на то, что мы всего раз говорили по телефону. Но я все еще тупо моргала, глядя на него. Это точно шутка. Это должна быть шутка. Со мной сейчас могла происходить какая-нибудь киношная фишка: типа меня похитили, продали в рабство, и моя семья больше никогда меня не увидит, если только один из моих братьев не поклянется отомстить и не отправится на поиски пропавшей сестры. Хотя… мечтать не вредно. Но улыбка этого мужчины, словно была неким щелчком, убедив меня, что это никакая не шутка. Что мне ничего не привиделось. — Аарон? — Я произнесла его имя столь же насторожено, как за несколько мгновений до этого произнесла его мысленно. — Ага, — мое нутро было на 99 процентов уверено, что этот тот самый парень, с которым я переписывалась в течение года. Я не упустила, что он еще раз внимательно меня осмотрел и его улыбка дрогнула. И даже на долю секунды исчезла, прежде чем вновь завладеть его губами. Может быть это была плохая идея так и не послать ему свое фото. Он разочарован? Если он на полном серьезе думал, что я буду похожа на сестру с мамой, то это его проблемы. Я же говорила, что похожа на обоих родителей. И я не очень забавная или талантливая или умная… В общем, по всем статьям не очень. Я была всего лишь Руби. Всего лишь Руби. И этого должно быть достаточно. Я зашла слишком далеко, чтобы это оказалось не так. Я моргнула, глядя в эти карие глаза. Сглотнула так же сильно, как и он минуту назад. А потом не успев подумать, я ляпнула: — Можно взглянуть на твое удостоверение личности? Он моргнул, а потом почти улыбнулся, даже почти нежно и кивнул. Его рука скользнула за спину, а взгляд скользнул по мне. У него в руке оказалось что-то маленькое и коричневое, и он наконец перевел взгляд на бумажник. Ни один мускул его руки не дрогнул, когда он передал мне две пластиковые карточки, одна из которых — это водительское удостоверение штата Кентукки, а другая — военник с хорошо мне знакомым именем: Аарон Таннер Холл. Это был он. Кардашьян мне в дышло, это точно он. Руки немного дрожали, когда я еще раз взглянула на его водительские права, прежде чем вернуть их. Этоонэтоонэтоон заезженной пластинкой крутилось у меня в голове, отнимая всю энергию, не оставляя сил даже на дыхание. И может поэтому я выдала то, в чем не собиралась признаваться: — Я думала, ты не приедешь, — пролепетала я дрожащим голосом. Аарон (а не какой-нибудь там мошенник, взломавший его аккаунт и решивший похитить почему-то именно меня, будто в мире нет кого получше) покачал светлой головой. Он будто прирос к месту, хотя черты его лица несколько раз менялись (видимо вся подвижность тела сосредоточилась в мимике лица) между улыбками и мне даже показалось, что они выражали нечто очень похожее на смущение и удивление. Но все же я недостаточно хорошо его знала, чтобы сказать наверняка. — Я думал… — Он откашлялся, вынудив меня тем самым пригвоздить взгляд к его загорелому кадыку, который несколько раз подпрыгнул. — Я простоял тут довольно долго… Я не знал… Он был разочарован. Он был разочарован, как же иначе, правда? — Я думал ты будешь выглядеть несколько иначе, — наконец произнес он, чтобы нарушить тишину. Он говорил размеренно и спокойно. В середине предложения он моргнул, набрал побольше воздуха в широкую грудь и быстро выдохнул. Я перестала дышать, когда его темно-карие глаза вновь изучили мое лицо. Его губы вновь дрогнули в нерешительности, прежде чем растянуться в приятную улыбку. После чего его глаза оставили меня в покое. Его голос был таким же настороженным, как и улыбка, когда он произнес те несколько слов, которые мы столько раз говорили друг другу, как напоминание о нашей дружбе, напоминание о том, что он пригласил меня сюда: — Ты знаешь, что я имею в виду. Он был разочарован. Вот что он имел в виду. Тоже мне новости. Следовало догадаться. Мне следовало быть готовой… Я перестала бороться с желанием сморгнуть слезы, и дыхание у меня стало прерывистым. Сердце колотилось все быстрее, а я все больше и больше начинала нервничать. Сама от себя не ожидала такого. Слезы навернулись на глаза, как и несколько мгновений назад, но я не позволила им упасть. Каким-то образом мне удалось прочистить горло и произнести мягче, чем мне бы хотелось: — Я же говорила, что не похожа ни на маму ни на сестру. Мужчина, которого (а это я уже знала наверняка) звали Аарон, издал звук, похожий на смешок, но при этом он будто был раздражен. Но следующие шесть слов, сорвавшихся с его губ, заставили меня вздрогнуть: — Нет. Ты не похожа на них. И потом, когда я вновь сжала губы в ответ на жестокость его честности, веля себе не плакать, потому что это он навоображал себе невесть что, посчитав, что я лгу, Аарон рассмеялся. По-настоящему рассмеялся. Он сделал шаг ко мне и его глаза вдруг стали такими яркими и сосредоточенными, а лицо, которое буквально только что шокировало меня, будто засветилось, и он произнес: — Голодна? Он спросил это как бы между прочим. Как будто просто подтвердил то, что я давно приняла, что мне было принять совсем не просто. Как будто я не пролила ни единой слезинки, пока ждала его, и теперь не утирала их из уголков глаз. — В чем дело? — спросил Аарон насторожено. Его брови сошлись над переносицей и каким-то чудом это и без того красивое лицо, стало еще красивее, даже после того, как он в принципе признал, что думал встретить кого-то несколько другого, а не меня, и пытался теперь как-то с этим сладить. Я была такой идиоткой. У меня все поплыло перед глазами, и я почувствовала нарастание тревоги в груди и животе. — Странно все это, — честно ответила я, внутренне нервничая как не в себе. И с каждой секундой, да чего мелочиться, с миллисекундой, нервозность только усиливалась. Я попыталась глотнуть воздуха, которого не было. — Руби, в чем дело? — прозвучал голос, преисполненный заботой, в то время как я уставилась в землю, сжав ладони в кулаки. Я сглотнула. Я велела себе перестать растекаться морем слез по асфальту. Напомнила себе: я знала, что произойдет и что я не буду разочарована. Поэтому я солгала, снова вытирая лицо, заставляя себя смотреть на него, пока я говорила.