— Просто… катетеры были… — Я махнула рукой в сторону паха. — На бедрах. Он оглядел меня, приподняв бровь. — Вот как? — Вот так. — Я улыбнулась. Еще одна улыбка медленно расползлась по губам, о которой, скорее всего, я буду грезить всю оставшуюся жизнь. — Что ж, тогда заканчивай мазаться кремом от загара. Я сморщила нос, но потянулась за тюбиком, отчасти радуясь, что он оставил разговоры об операции. Я намазала ладонь солнцезащитным кремом, переводя взгляд с ладони на Аарона и обратно, пытаясь продолжить разговор, пока он не передумал. — А ты с собой ничего не прихватил? Хотя… знаем мы этих мужчин, крем — это для слабаков. Я склонила голову набок и пристально посмотрела на него. Он расплылся в улыбке, будто и не пялился в никуда еще несколько мгновений назад, а потом таращился на мой купальник и грудь. — Уломала, — наконец простонал он, взяв у меня крем от загара. Изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимания, я намазала кремом на предплечья, прежде чем перейти к бицепсам и плечам, наблюдая как он втирает едва заметное количество крема в свои ноги. Чуть выше лодыжек виднелась линия, где цвет кожи резко менялся со светлого на золотисто-коричневый. Похоже след от ботинок, подумала я. — Эй, не скупись. Возьми еще солнцезащитного крема, если нужно, — сказала я. Он хихикнул. И только-то. Я улыбнулась ему, и он улыбнулся мне в ответ, прежде чем опустил руку и вернулся к нанесению солнцезащитного крема, его руки скользнули под рубашку, чтобы почесать грудь, не обнажая ничего, кроме узкого бедра и дюйма кожи над плавками. Я закончила мазать лицо солнцезащитным кремом, когда Аарон встал на колени на свое полотенце, лицом ко мне. Он не двигался ни секунды, а я не хотела смотреть ему в лицо, чтобы понять, на чем он сосредоточен, пока, наконец, он не произнес: — Вот тут оставила. Его большой палец провел по моему уху размазывая крем. А я ему позволила. Не должна была, но позволила. Мне пришлось уставиться себе на грудь, чтобы не выдать своих чувств, ту борьбу, что происходила у меня в душе, особенно после того, как он то же самое проделал с моим вторым ухом. Мне даже пришлось задержать дыхание, чтобы не начать прерывисто дышать. Етить-колотить, он трогает мои уши. Не знай я о печальном опыте общения с мужчинами, то больше бы удивилась тому трепету, что испытывала, когда он трогал мочки моих ушей. Вот я жалкая. Я сглотнула и подождала, пока Аарон переместит руку к центру моего лица, его большой палец медленно провел по моему подбородку, прежде чем отодвинуться и сказать: — И здесь. Все, что я могла выдавить, это: — Спасибо, — и прозвучало это так, словно я стометровку только что пробежала. Аарон поднялся на ноги, я за ним, продолжая втирать крем, уже под швы купальника в ягодицы. И тут Аарон скинул рубашку. Итак, он без рубашки. По идеи, ничего особенного, ведь я уже столько навидалась парней без рубашек… Имя им легион. Хвала тебе, о Интернет. Я могу быть спокойной как танк. Крутой. Я старалась не смотреть на него, чтобы не смущать, продолжая втирать в кожу солнцезащитный крем. Когда прошло уже достаточно времени, и больше просто невозможно было придумать чем бы себя занять, я выдохнула. Подняв глаза, я уже улыбалась, и излучала непринужденность и дружелюбие. Его омывало солнце, разница между почти бронзовым цветом его лица, шеи и рук и более светлым, слегка загорелым оттенком на груди, ногах и ступнях была довольно очевидна. Хотя я бы никогда не назвал это загаром фермера. На его коже не было ни намека на красный или розовый цвет, как у мамы или Тали, если они слишком долго были на солнце. Как бы эти двое не старались, у них никогда не получалось загореть по-человечески. Либо красные как помидоры, либо белые, никаких полумер. Аарон не такой. Он был светло золотым и золотым, и этого невозможно было скрыть. Но главное, что невозможно было утаить — тело, под тремя оттенками его кожи. Ткните в меня чем-нибудь. Я пропала. В эту долю секунду передо мной пронеслась вся моя жизнь. Теперь мне не забыть Аарона. Никогда. Умереть мне в одиночестве. Я смирилась с этим, когда перестала пытаться хитрожопить, принимая во внимание его сложение. Он не был ни здоровяком, ни грузным, да и на бочку не походил. Аарон был чуть поздоровее пловца, но не уступал им в привлекательности телосложения, поджарый; плечи, ноги, живот одни сплошные мышцы. Идеальный. Совершенство, без изъяна. Как там в поговорке: Бог сломал жернова, после того как создал идеального человека (явно держа в уме пропорции Аарона). Все мышцы и кости были словно вылеплены скульптором. Блин, даже его соски были идеальными. Как? Ну как так-то? Как я собираюсь вести себя как ни в чем не бывало почти целую неделю и считать, что он просто мой долбаный друг? Внимание ответ: понятия не имею. Я лгала себе и пыталась убедить себя, что это возможно, но это ведь не так, от слова совсем? Я сглотнула и отвела взгляд, напоминая себе, что не должна быть таким человеком. Я могу это сделать. Я смогу пережить эту неделю. Мне просто придется. — Готова? — спросил он, вынуждая меня вновь взглянуть на его лицо, но на этот раз ни на что не отвлекаясь. У меня в горле застрял ком, но я кивнула. — Ага, — прохрипела я. — Но если ты хочешь пойти вперед и потусить с друзьями, я не против. Не хочу, чтобы ты все время растратил только на меня. — Его рот изогнулся. — В общем, я и одна не пропаду. Его кадык дернулся. — Ру, — произнес он очень спокойно. — Я предпочту позависать с тобой. — И будто его тела, выставленного как бы напоказ, было недостаточно, чтобы напомнить мне, насколько хреновая была идея приехать сюда, он зашагал к воде, добавив, — не нужно тебе быть одной. Моя улыбка если и была натянутой и прямо-таки вопила «ты убиваешь меня», она совершенно никак на него не подействовала, и его выражение лица осталось безмятежным. Все, что я могла сделать, это издать некий звук, который мог означать все, что угодно. Мы зашагали вперед молча. На пляже было много людей, но не сказать, что битком. В основном семьи с детьми, которые строили песочные замки и все такое. Вода оказалась теплее, чем я думала. — Не отрывай ноги от песка, чтобы не наступить на ската, — предупредил Аарон, бросив взгляд через плечо. Скат? В воде? Я могла на него наступить? Я была слишком занята попытками не смотреть на гладкую спину Аарона и его талию, в общем, совсем забила на то, что там плавало у ног. Мы с семьей уже трижды ездили отдыхать на Карибы, а моя мама не любитель ныряний с маской, поэтому всегда выбирала отели с бассейнами с кристально чистой водой. Я никогда раньше не плавала с маской. Вода здесь была чертовски чистой, но… Да все норм. Ничего особенного. Здесь на пляже сотни семей. Каковы шансы, что… И я завопила. Я могла быть женщиной настолько, чтобы признать, что завопила во всю мощь своих легких, когда что-то задело мою ногу. А еще я могла быть женщиной настолько, чтобы признать, что когда это что-то коснулось меня, я закричала таким высоким голосом, который мог бы заставить в ответ взвыть любую собаку, а еще я подпрыгнула, как ужаленная. Я взметнулась в воздух. Я бросилась к ближайшему ко мне существу, стоявшего по пояс в воде. Самому близкому существу под два метра ростом по имени Аарон. Только в тот момент Аарон не смотрел меня и не стоял ко мне спиной, он оказался рядом со мной и благодаря его молниеносной реакции успел поймать меня, чтобы я не врезалась в него со всего размаху. — Ты как? В порядке? — Его правая рука мгновенно обвилась вокруг моей талии, в то время как он склонился, чтобы вглядеться в воду. Я и не представляла себе, что на чьём-нибудь лице может появиться выражение такого беспокойства. — Да, да, — выдохнула я, тоже вглядываясь в воду, внезапно смутившись, что я… такое учудила. — Что случилось? — спросил он, все еще вращая нас туда-сюда, чтобы осмотреть воду. — На ската наступила? Ты в порядке? Я сглотнула и похлопала его по плечу, чтобы он уже отпустил меня. Но нет. Он продолжал вглядываться в воду, крепко прижимая меня к себе. Вот ёлки, угораздило же. — Что-то коснулось меня, — призналась я, даже скорее проблеяла. Он замер. Аарон медленно поднял голову вверх, в то время как я во всех смыслах повисла на нем. Одна его бровь приподнялась, и он медленно, выделяя каждое слово, спросил: — Тебя… что-то… коснулось? Молодчуля, Рубс, так держать. Я боролась с желанием не закашляться, как укушенная, и почти потерпела поражение. Мне хотелось отвести взгляд, но это уж совсем ни в какие ворота. Нужно брать себя в руки и признаваться. — Может это и рыба была… — пробормотала я достаточно громко, тайно лелея надежду, что он на время оглох. Но нет. По тому, как Аарон сглотнул, я поняла, что прекрасно он все расслышал. Я прямо кожей чувствовала, как он устремляет взгляд ко мне. Я почувствовала напряжение верхней части его тела, когда он опять медленно произнес: — Здесь нет никакой рыбы. — Это океан. Конечно в нем повсюду рыбы. Может она просто очень быстро уплыла. Мне не нужно было смотреть на его лицо, я и без того знала, что он удивленно моргает. — Ты так думаешь? — хрипло спросил он. Какой же он бесячий. — Ну типа того. Эти губы сжались так плотно, что в том месте, где они встретились, появилась белая полоска. Его горло дернулось, и я поняла, умереть мне на месте, что он старается не рассмеяться. — Руби, — он практически прошептал мое имя. — Солнце, сколько раз ты плавала в океане? Несмотря на это «солнце», я расстроилась. Солнце. Что я, ребенок ему что ли, который свалился с велика и поцеловался с асфальтом.