«О да, мой друг, – ответствовал Шекспир, — в природе нет достойнее призванья оправдывать венца природы званье и мир лечить, пока недужен мир. Себя увидев в зеркале, глупец — уже умнеет! Зло – не так всесильно! И если жизнь на отклики обильна, то сможет стать добрее наконец… Прекрасны миг, движение, порыв — не уступить, восстать пред силой грубой, чтоб каждый понял, что ему Гекуба, в самом себе сокровище открыв!..» Так говорил Шекспир, потом – молчал. В том разговоре – с другом и актером. В том самом разговоре, о котором — биографам никто не сообщал… Какой был век! Каких исполнен сил! Звезда навстречу Кеплеру летела. В тюрьме сидел Томмазо Кампанелла. Отрепьев Гришка шлялся по Руси… Монах из ртути золото варил. Костер еретика спасал от скверны. Творец трагедий – в лондонской таверне — о главном в Человеке говорил… А мы – плывем, наш путь лежит домой… Сгорел закат. Суда спустили флаги. За ближним мысом виден Копенгаген. И стих пора кончать беспутный мой. Мигнул маяк. И выпустив шасси, к земле спустился сизокрылый «Боинг», — свистящий рев оставив за собою… И ветромер – трепещет на оси. И все казалось в отблесках зарниц, что вывернуто Время наизнанку, что где-то там — в теряющемся замке — все мечется, все мучается принц… 1975 Возвращение «Тихо. Грустно. Я один…» Тихо. Грустно. Я один. Время – полночь с хвостиком. Скрыт от лютых холодин в комнатушке простенькой. Не пишу. Сижу, как царь. Володею славно — выражением лица и настольной лампой. Все заботы – на виду. А спалось чтоб лучше — домового заведу