– Да за шесть карбованцев, касатик! – Давайте за три! – Да вы только подумайте трошки, какой был писатель Тургенев, какой был писатель!.. Итак, помидоры – пятерка, и Гоголь – пятерка! И если, допустим в уме, обойтись огурцами, то сдвинется круг и пройдется чечеточкой Теркин иль юный Гринев пролетит по степи с бубенцами!.. Торговля шумит – где на совесть нажмут, где на голос! И только кавказцы сидят среди груш отрешенно… И алый бутон развернул на бедлам гладиолус — и вот уже щерится он, как раструб граммофонный! И ропщет кабан, и толкает хозяина боком, не в силах терпеть этот гомон и торг задушевный! И люди проносят авоськи – с картошкой и Блоком, а то и с Флобером, Флобер – тяжелей и дешевле… 1977 Двое Лениво, мягко всплескивал прибой. Маяк мигал, как сторож полусонный. Вечерний пляж, где я искал покой, еще не приготовился к сезону. И были клейки листья тополей, и от скамеек пахло свежей краской. Почти надрывный, но чуть-чуть теплей, крик чаек не навеивал опаски. И вышли двое. Парень и она… Идиллия – чудесная, чужая. И выплыла из-за моря луна, привычно этот мир преображая… Шли двое так, как пробуют лады на дудочке, а море наплывало —, и ласково смывало их следы, и что-то им тихонько подпевало… Вот – таинство! В смущенье отвернись… И чтобы их друг с другом разлучила назавтра наша взбалмошная жизнь — какая злость нужна, какая сила!.. 1977 Собака У автовокзала, на ржавом от пыли асфальте, где намертво влипли в асфальт то окурок, то фантик — бастует собака. Собака лежит – и бастует. Она против жизни собачьей такой протестует. Кудлатая псина – она привлекает невольно вниманье болезных старух и детей сердобольных. Но даже на сахар не смотрит, такая досада… А если и смотрит, то холодом веет от взгляда… У автовокзала, где молча бастует собака, автобусов ждут – то веселье возникнет, то драка. И «хроник» по-нашему, или по-местному «алик» в иссохшее горло вливает, зажмурившись, шкалик.