Дятлу все рассказала, а тот и слукавил, обещался молчать, а исчезла едва — он сосне и отстукал словцо или два и для складности сам три словечка добавил… Этот стук понесли вдоль оврага ручьи, а там уши торчком – и неведомо чьи! Через час о лисе говорили далёко… И когда повстречался с сорокою лось — ей такое о рыжей услышать пришлось! Но уж больно болтливая птица – сорока… Замелькала крылами в лесной тесноте, понесла эту новость на длинном хвосте… 1992 Стол Есть у меня стол обеденный, он же — письменный и читальный. Довоенного производства, то есть сделан с душой. Он достался мне вместе с женой как приданое — стол капитальный… И, главное, очень большой! Это очень ценное свойство стола — жаль, что нету таких в продаже, ибо ссоримся мы, как в любой семье, честь по чести, и – хотя жена моя и не дурочка, и работает в Эрмитаже — глаза ее запросто бывают на мокром месте. И если я что-то брякну, не успев обдумать последствия, моментально ее ресницы – мокры от слез! И тут ее тянет на рукоприкладство — и это как сумасшествие, ибо как злиться она умеет только всерьез! Ибо даром, что ростом мала и моложе меня годками, ибо даром твердят, что еврейки учтивы и кротки — моя женушка отличается крепкими кулачками и коготками — я боюсь ее, как щекотки! И хоть я – поэт, член Союза писателей и так далее, — я бегу от нее вкруг стола обеденного, задевая стулья, и при всей правоте своей вечно проигрываю баталии, ибо ярость ее вылетает, как пчелы из улья! И при всем при этом, вкруг стола от нее убегая, я оглядываюсь на нее и до смутной дрожи понимаю, роняя стулья, что вот такая — мне она и есть всех других милей и дороже! И вздымаю я руки – сдаюсь! – чтоб не вышло хуже, и зажмуриваюсь у стены – ну сейчас начнется! Но и ей что-то издали видится в собственном муже, — и она еще всхлипнет разок по инерции, и улыбнется… 1993 Миша Познакомьтесь, вот это собака, зовут ее Миша, и хотя она – Маша, но в детстве была медвежонком… И на женское имя с тех пор не оглядывается, как бы не слыша, что уже говорит о характере – своенравном и тонком.