так, чтоб сводило судорогой пасть!..» Так думали они в печали странной… Рекс почему-то вспомнил, как щенком — он бабочек ловил… А капитану — припомнился Саратов, детский дом… Потом Рекс спать пошел. За ним и Волков. …И только окунь, где-то под водой, от трала убегал и втихомолку — печалился о жизни прожитой… 1973 Промысловая баллада Тралмейстер и штурман – вот главные на корабле, и каждый из них сам себя полагает главнее! — когда стая скумбрии в синей нащупана мгле и трал нараспашку все ближе крадется за нею… Вы скажете: штурман! Он долго смотрел в эхолот, он рыбный косяк раньше всех опознал на экране! Два дня нет улова, и вот – разворот и заход, и всё как по нотам – при этой волне и тумане… Но разве тралмейстер, сам лично поставивший трал, поставивший на кон пятнадцатилетний свой опыт, — на траловой палубе зря свою вахту гонял? Пусть голос пропит у него, но талант-то не пропит! А там, в синей мгле – от просторного трала на шаг, — где сытный планктон пожирает родимая стая, в своих эмпиреях витает скумбрийный вожак и мощным хвостом вправо-влево поводит, витая… Едва ли он знает, что гибель спешит по пятам, что волны шумят наверху, как галерка в театре, что хищные боги к добыче готовятся там, мечтая, чтоб сразу – и вахты на две или на три!.. Но если сейчас он опасность – учует, узрит, то вся его стая любое движение разом мгновенно и точно вослед вожаку повторит! И эта готовность не меньше, чем опыт и разум… …И штурман, тревожась, меняет – то скорость, то курс. И щупает тросы тралмейстер, покоя не зная… У скумбрии этой – и стоимость выше, и вкус, — но рыба она мускулистая и скоростная! И чайки кричат, мельтеша за кормой невдали, и крик их подобен то смеху, то бабьему всхлипу! И громко железом в железо стучат кухтыли — когда наш улов наконец выползает по слипу! Огромный сачок, стометровой – не меньше – длины! И если бугрится лишь в самом конце и не туго — нет мыслей мрачнее и жарче, которых полны тралмейстер и штурман, что молча глядят друг на друга… 1978 Акула