Колбу спирта принес нам в палатку. Через час и я рухнул с устатку, Мишка гостя пошел провожать… И конечно, служебного спирта было налито вновь и испито — чтоб друг друга сильней уважать! Вот они и поплыли по пьяни — порыбачить в рассветном тумане! …И плеснула вода за бортом. Друг мой глядь – поплавок не ныряет. И вдруг понял – меня не хватает! (Так он мне и расскажет потом.) Собутыльник лежал в клипперботе, говорил: – Зря вы, Миша, орете, — и тяжелой мотал головой, — не найти без багра Левитана! И так дико все было и странно… – Мишка, – крикнул я, – вот я, живой! Этот случай – с тех пор и доныне — я храню для себя на помине, рядом с шансом пропасть ни за грош! Вдруг – никто и не вспомнит, расстроен… …То ли строй тот был лучше устроен, то ли спирт так теперь нехорош! 1998 Париж Н. С. В ночь ядреных налили чернил. Весь пейзаж в окне – в чернильной жиже. Вдруг звонок, приятель позвонил. Говорит: – Наташка, я в Париже! В трубке шумно. – Что, – спросила, – где? В самый раз звонок, под настроенье, под ночные мысли о нужде и под хлябей мартовских струенье… «Вот и этот, ясно же вполне, электричку прозевал, бедняжка, вот и вспомнил, ладится ко мне! Ну и ночь», – подумала Наташка. – Вруша ты, – сказала, – брось шутить! Где ты? На вокзальной остановке? За такси-то хватить заплатить? – Нет, – кричит, – я здесь в командировке! Удивилась. Может, и не врет… Вот вам и везенье – для контраста! – Ты надолго? – Через день отлет! Что там нынче в Питере у вас-то? – Ах, – сказала, – на работе бред, сын простыл, и нет ненастью края… Слышно плохо, это связь? – Да нет, Это я тут, в городе, гуляю….