Интересно, за каким окном скрывается мисс Грансильвер? Роберт поднял голову и посмотрел на окна. И тут же увидел ее. Мисс Роза распахнула окно во втором этаже, чтобы лучше видеть приехавшего, и появилась в нем вместе с мисс Китти. Заметив Роберта, у которого от одного ее вида тепло сжалось сердце, мисс Роза улыбнулась и помахала ему рукой. Возможно, такое поведение не было идеалом для воспитанной юной леди, но Роберту понравилась ее непосредственность. Конечно, плохо высовываться из окна. Но ему было приятно, что мисс Роза открыла окно ради него. … — Мистер Эндерфилл, я счастлива видеть вас с Вайтроуз Холле, — на встречу ему спешила миссис Грансильвер в сногсшибательном платье в черно-белую полоску. Прическа ее тоже была выше всяких похвал, и большие золотые серьги смотрелись совсем не вульгарно, сияя в свете лучей заходящего солнца, пробивающихся сквозь широкое окно холла. — Я глубоко благодарен вам, мадам, за приглашение провести время с вами и вашей семьей в таком приятном во всех отношениях месте, — проговорил он, кланяясь. — Вы еще не видели сада, — сказала миссис Грансильвер после приветствий, — тут великолепный сад. Я уверена, мисс Роза с удовольствием покажет вам его завтра утром. Она любит гулять по утрам. — Я достаточно поздно встаю, — Роберт поднял брови. От такого неприкрытого сватовства хотелось бежать, но бежать ему было некуда. Тем более, что изо дня в день он понимал, что готов жениться на Розе, чтобы она наконец-то перестала ему сниться, — поэтому пусть ваша дочь даст знать, когда нужно выйти, иначе мой слуга не разбудит меня во-время. Миссис Грансильвер провела его в широкий холл под стеклянной крышей, где бил небольшой фонтан, вокруг которого стояли обтянутые красным бархатом кресла и диваны. Вся комната утопала в зелени, и Роберт с удовольствием опустился на софу под раскидистой пальмой. — Это наш зимний сад, — проговорила миссис Грансильвер, — Роза и Китти частенько проводят тут время. В теплые дни, правда, здесь может быть жарковато. Но в обычные пасмурные дни — самый раз. Она еще что-то рассказывал о доме, а Роберт слушал в пол уха, чего раньше с ним не случалось. Он ждал, когда же появится мисс Роза, хотя умом понимал, что она не выйдет раньше вечерней трапезы. Интересно, какое платье будет на ней? Розе очень шел нежно-розовый цвет, но и любой оттенок синего прекрасно оттенял ее голубые, как небо, глаза. С возрастом она научится выбирать наряды, как ее мать, которая смотрелась всегда моложе своих лет за счет прекрасного подбора одежды. Кто бы дал ей больше тридцати лет? Роберт усмехнулся. Ему самому было сильно за тридцать. По возрасту он ближе к миссис Грансильвер, чем к ее дочери. Наверно он слишком стар для Розы, — решил он. Он годится ей в отцы. Он вздохнул, пропуская мимо ушей все, что в это время говорила миссис Грансильвер. Она щебетала, как птичка, а он смотрел прямо перед собой. Красавица Роза виделась ему, как наяву. Она стояла перед ним, отклонив его предложение. — Вы слишком стары, — говорила она, стараясь не рассмеяться ему в лицо, — лучше женитесь на моей матери! — Вы совсем не слушаете меня, мистер Эндерфилл, — сказала вдруг миссис Грансильвер, — наверно лучше вам пройти в свою комнату. Я могу показать, где она расположена. И, прежде, чем мистер Эндерфилл успел возразить, миссис Грансильвер поднялась и последовала к двери. Роберту ничего не оставалось, как идти за ней. ... — Если ты не прекратишь тратить столько денег, я вынужден буду урезать твои расходы до минимума! — мистер Грансильвер перекинул ногу на ногу и смотрел на своего высокого сына снизу вверх. Норман вспыхнул. Щеки его были красными, как будто он натер их свеклой. — Я трачу не так и много, отец, — воскликнул он, — я признаю, что проиграл! Но ведь и вы, бывает, проигрываете! — Я не проигрываю суммы, на которые можно купить дом в Лондоне! — рявкнул отец, — либо ты клянешься мне, что больше даже близко не подойдешь к картам, либо... либо покрываешь свои долги сам! — Сам? — на Нормана было жалко смотреть, — но я... Отец поднялся, и встал перед Норманом, загораживая свет из окна своей грузной фигурой. — Норман, я не понимаю, как ты будешь вести дела после моей смерти, — сказал он, — ведь от состояния ничего не останется! Ты все спустишь в карты и на шлюх! — У меня нет даже самой захудалой актрисы на содержании, — сказал Норман, — и это потому, что вы не даете мне денег! — Еще не хватало мне давать тебе денег на актрис, — мистер Грансильвер развел руками, — ты только и делаешь, что оплачиваешь шлюх, даришь им подарки, которые я бы не погнушался подарить жене. Подумай о будущем, Норман! Ты не сможешь управлять состоянием! Вместо университета ты оказываешься в театре! Норман отвернулся. — Я уверен, что вы проживете еще долго, отец, — проговорил он, — и я могу позволить себе ходить в театр. Да, у меня нет ложи. Но я могу ходить в партер на те жалкие крохи, что вы даете мне на расходы. — Жалкие крохи? — мистер Грансильвер снова поднял брови, — да на одну сумму, которую ты спускаешь за вечер, люди живут год! Год, Норман! Норман махнул рукой, понимая, что с отцом не удастся договориться. — Если ты не дашь мне денег, то я уеду в Лондон и займу у первого встречного, — процедил он сквозь зубы, — отец, я богатый наследник, а не жалкий клерк! Дай мне денег, я должен отдать их Кейру, потому что ты несколько дней забывал выдать их мне! — Ты должен даже Кейру? — удивился отец, — а знаешь что... я еще не покрыл последний твой проигрыш. И я жду клятвы, что ты не подойдешь к картам на три шага! — Я не могу такое обещать! — выпалил Норман. — Тогда и денег я тебе не дам! — Не дашь? — Норман отступил, смотря отцу в глаза, — да и не надо! — закричал он, — не давай мне денег! Не буду я ничего тебе обещать! Я просто поеду в Лондон, и не стану изображать приветливого хозяина, чтобы продать подороже свою сестру! С этими словами Норман, которого трясло от бешенства, бросился вон из комнаты и громко хлопнул дверью. — Лети, лети, дурачок, — проговорил ему в след отец, — надеюсь, вернешься все таким же дурнем, а не наученный жизнью... Жизнь — не самый добрый учитель. … Ночная тьма скрывала от хорошо подвыпившего Нормана очертания домов. Он стоял в переулке, не зная, где находится. Алкоголь и красотка Дженни затмили его разум, и он смотрел куда-то в даль, пытаясь понять, та ли это улица, по которой ему нужно идти. — Вас проводить, сэр? — мальчишка лет десяти оказался прямо перед ним. Норман не задался вопросом, откуда ночью в городе может взяться ребенок. Мальчишка был темноволос, и улыбка у него была такая открытая... — Где Сент-Джеймс стрит? -- спросил он заплетающимся языком. Хотелось упасть и спать, но для этого нужно было найти свой дом. — Идемте, сэр. — мальчишка взял его за руку, — идемте! Норман медленно потащился за ним, с трудом переставляя ноги. Он не раскаивался в том, что так напился. Он помнил вкус губ Дженни, ее радостную улыбку, ее удовольствие от его прикосновений. Странная девушка. Обычно девочки из борделя ведут себя иначе. И только Дженни с ее золотистыми волосами и лучистыми глазами, казалось, была по-настоящему рада ему. Она подливала ему вина. Она пила вместе с ним. Но сейчас она спала в своей кровати, а он вынужден был тащиться по переулку следом за мальчишкой. — Эй, сэр! Норман обернулся. Следом за ним бежал дворник с метлой в руке. — Что угодно, почтенный? — спросил он, пытаясь сосредоточить зрение на старике. — Подайте на табачок, сэр! — лицо старика оказалось прямо перед ним. Норман непроизвольно коснулся внутреннего кармана, где лежали у него деньги. Достаточно много денег, полученных за продажу ожерелья матери, найденного в ее комнате. Мать его простит, а ему нужны деньги. И для того, чтобы отдать Кейру. И для того, чтобы оплачивать такие вот вечера. Радостные. С Дженни. Он подарил Дженни кольцо с рубином. Прекрасным, как ее губы. — Подайте! — заныл старик, но Норман отвернулся и пошел по переулку, качаясь из стороны в сторону. — Ну как знаешь... Это были последние слова, которые он слышал этой ночью. Что-то тяжелое обрушилось на его голову, и Норман обмяк, погрузившись в желанное забытье. Глава 10. Приключения учителя геометрии Учитель геометрии мистер Сандерс возвращался домой далеко за полночь. Он успел посидеть в клубе, больше похожем на кабак, с друзьями, оставив там почти весь дневной заработок от уроков, которые давал нескольким отпрыскам богатых и знатных господ. Пользуясь популярностью, как учитель, он брал за уроки вполне хорошую цену, но этих денег, увы, не хватало, чтобы достойно содержать жену и четверых дочерей. Сначала он мечтал отдать старшую дочь в пансион, где бы она получила хорошее достойное ее образование, но платить за пансион ему было нечем. Сара выросла, и теперь он размышлял, как бы выдать ее замуж так, чтобы и остальные девочки могли бы найти достойных женихов. Увы, Сара оказалась не красавицей. Высокая и худая, в отца, с длинным носом и острыми темными глазами, она не блистала юностью и свежестью, будучи сухой и бледной из-за недостатка воздуха и света. Вот бы отправить ее в деревню, там бы она расцвела на свежем молоке... Но мать мистера Сандерса, та самая, что жила в деревне, умерла несколько лет назад, и обстоятельства снова сложились против него. Сара росла в городе, в темноте переулка, с единственным окном, узким и длинным, в гостиной. В квартире, что многие годы снимал мистер Сандерс у старой Нэнси, было еще две малюсенькие спальни. Одна для девочек, другая для него и его жены. Но окон в них не было, а если бы и были, то выходили бы они на серую стену, что располагалась за домом, не пропуская света. Мистер Сандерс вспоминал свое детство среди лугов и озер, но, к сожалению, его профессия приносила доход только в случае, если он жил в большом городе, где мог находить богатых учеников. Сегодняшний вечер выдался богатым на события. Друзья оказались щедры, и мистер Сандерс задержался с ними дольше обычного, да и выпил тоже больше, чем собирался. Вышел из клуба он тоже позже, чем выходил по четвергам, и теперь вынужден был идти чуть ли не на ощупь, пробираясь в знакомый переулок и ориентируясь по силуэтам домов. Вот бы старая Нэнси заставила фонарщиков освещать их тупик! Но она, как и другие хозяева домов, что ютились в тупике, не хотела платить за освещение, и в те ночи, когда на небе не было звезд, темнота была кромешная и густая, как чернила. Впрочем, был и хороший результат его позднего возвращения. Задержавшись в клубе, мистер Сандерс был удостоен разговора с глазу на глаз с мистером Рождерсом, учителем истории и бывшим профессором университета в Йорке. Роджерс был лыс и стар, но у него имелся сын-балбес, по его же словам, которому давно пора остепениться. Сара подходила ему идеально. Как свой вклад в будущее супругов бывший профессор готов был предоставить молодым квартирку в самом престижном месте Лондона, хоть небольшую, зато чистую. Со стороны мистера Сандерса нужно было помочь обустроить семейное гнездышко, поставить мебель, повесить занавески и все, что полагается в этом случае, вплоть до кастрюль и котлов, нужных в хозяйстве. — Сынок мой хоть и не красавец, но умен, — говорил мистер Рождерс, — и нужна ему жена, чтобы наконец-то начал он проводить ночи дома, а не шляясь неведомо где. Нужно, чтобы бегали детки, и чтобы он наконец взялся за ум! Перспектива выдать Сару за подобного “балбеса” не казалась ее отцу слишком светлой, но это было единственное предложение, которое он получил по ее поводу. Сара не пользовалась популярностью у молодых людей, и, не имея ни красоты, ни приданого, не могла рассчитывать на лучшую партию, чем этот самый мистер Роджерс-младший, которого он никогда не видел. Размышляя таким образом, мистер Сандерс преодолел уже большую часть пути до дома, когда вдруг нога его наступила на что-то мягкое, покатое, и он полетел в мостовую, упав прямо на тело, уже лежащее на ней. Дико завопив, мистер Сандерс вскочил и кинулся прочь, помогая иногда себе руками, когда начинал падать от страха, и чертыхаясь, на чем свет стоит. На второй этаж он взлетел одним прыжком, и забарабанил в дверь всеми конечностями. Жена, открывшая дверь, во время отскочила, пропуская его в комнату. — Что с тобой? — проговорила она визгливо, — ты снова перепил? Где шлялся? — Там труп, труп! — закричал он, разбудив девочек, чьи головки высунулись из спальни. — А ну спать! — шикнула миссис Сандерс, и снова повернулась к бледному и дрожащему мужу, — расскажи нормально, что там случилось. — Я наступил на труп! — выпалил мистер Сандерс, — упал на него! Мэри, я чуть сознания не лишился и тут же протрезвел! Окинув супруга взглядом маленьких светлых глаз, миссис Сандерс решила, что еще успеет отчитать его за поздний приход. Пусть успокоится, а она убедится, что все его крики — выдумки старого пьяницы.