— Труп... — миссис Сандерс накинула теплый халат и шаль, взяла в руки фонарь, — пойду гляну, что там за труп, — она обернулась к детской, — Сара, отец твой испуган, пошли со мной, посмотрим, что приключилось в переулке. Мэгги, приготовь отцу крепкого чаю! ... Сара боялась и темноты, и трупов, но еще больше боялась она перечить матери. Накинув на себя теплую шаль, она последовала за ней, успев сунуть ноги в галоши, и завязать шаль крест-накрест вокруг талии. Талия у нее была тонкая, хрупкая, как, впрочем, и она сама, похожая больше на пожарную каланчу, чем на девушку на выданье. Сара поспешила вниз, боясь, что не увидит свет от фонаря, если отстанет от матери больше, чем на три шага. Труп обнаружился в двух десятках шагов от их дома. Мать присела около него и поставила фонарь на землю. Сара же нагнулась, с трепетом разглядывая лежащего ничком мужчину. Пахло алкоголем, дорогими благовоньями, и хорошим табаком. Мужчина явно был не беден, жаль, что рассмотреть его в темноте и отблесках фонаря, который не мог разогнать эту темноту, не представлялось возможным. Мать нашла вену на шее и пощупала пульс. — Жив, — сказала она, — давай-ка, Сара, поднимем его к нам. Если оставим, может и преставится. А так благое дело сделаем, вдруг на том свете зачтется. Миссис Сандерс подняла мужчину за торс, просунула руки под его руки, и поволокла на себе, как будто всю жизнь занималась переноской лежащих без сознания мужчин. Сара подхватила фонарь и бросилась вперед, освещать матери дорогу. Рана была на голове. Миссис Сандерс принесла теплой воды, бинты, и стала смывать запекшуюся кровь с волос и лица пострадавшего, и вскоре Сара разглядела, что он совсем молод, наверно, несколькими годами старше нее самой, и весьма хорош. Волосы у него были светлые, насколько можно было судить в полутьме, а губы пухлые и капризные, будто он привык ни в чем себе не отказывать. Судя по дорогому костюму из мягкой шерстяной ткани и шелковой сорочке, так оно и было. — Хватит пялиться, — мать заметила взгляд Сары и протянула ей миску с водой, окрасившейся от крови в темно-алый цвет, — смени воду и принеси еще бинтов. Голова у него разбита. Надобно перевязать и не трогать его больше. Кто-то дал по голове, да денежки забрал. А нам теперь выхаживай его... Молодой человек за все время так и не пошевелился. Сара принесла свежей воды и свежих бинтов и села рядом. Мать зыркнула на нее, потом вздохнула и приказала обустроить ему ложе в гостиной на большом диване, потому что больше все равно было негде. Сара сходила за простынями и подушкой, Мэгги принесла одеяло, и мать раздела своего пациента до белья, положив его на чистые простыни. — Не по нам птичка, — проговорила она, снова заметив, как Сара смотрит на него, — не трать время, Сара, белье его стоит больше, чем вся наша квартирка. Да и перстень на руке, как звезда с неба. На него мы бы год протянули, да еще бы и осталось. Сара отвернулась, быстро уйдя в детскую. Упала на кровать, уткнувшись в подушку. Сердце ее билось так, будто она бежала три мили не останавливаясь. Юноша, лежавший за перегородкой, с правильными чертами лица и капризными губами, казался ей посланным самим Христом, чтобы вытащить ее из тупика ее жизни. Чтобы поставить жизнь ее с ног на голову, чтобы превратить ее из гадкого утенка в прекрасного лебедя. … — Мисс Грансильвер, простите ради Бога! Перед Розой снова стоял мистер Морган в его утреннем костюме в синюю полоску. Соломенную шляпу он держал в руке, и вид у него был смущенный и несчастный. — Я, честное слово, совсем не хочу вам навязываться, видя, что мое общество вам неприятно. Роза тоже смутилась. Она присела в книксене и захлопала ресницами, не зная, что ответить на его откровенность. — Ваше общество мне приятно, — сказала она, понимая, что ничего другого сказать не может, — я никогда не говорила обратного. На лице ее возникла улыбка, и Кейр Морган немного расслабился. Покорение красавицы не продвинулось ни на шаг, а с тех пор, как уехал Норман, Кейр чувствовал себя в имении его отца чужим и ненужным. Он принял любезное приглашение миссис Грансильвер остаться дожидаться Нормана в Вайтроуз Холле, но теперь жалел об этом. Мисс Роза не желала общаться с ним, и он целыми днями был предоставлен сам себе. Бродя по парку или катаясь на лошади в полном одиночестве, он каждый раз продумывал план покорения мисс Розы, но каждый его план казался сценарием пьесы про кого-то другого. Про дерзкого героя, который спасает красавицу и тут же целует ее, предлагая ей руку и сердце. Кейр не был дерзок, и вряд ли смог бы поцеловать мисс Розу, даже если бы отбил ее у банды похитителей. Хотя похитителей и бандитов в этих краях тоже не водилось. Утром он часто натыкался на мисс Розу, которая тоже любила вставать рано и спускаться в сад. Видя ее, он, вместо того, чтобы пойти на встречу, старался исчезнуть и не мешать девушке гулять в саду в одиночестве. И вот случай свел их на дорожке у озера, когда Роза шла в сторону беседки, а Кейр возвращался обратно. Ему было некуда отступить, и теперь они стояли друг напротив друга, и оба не знали, что сказать. — Если вы не испытываете ко мне неприязни, то могу я пригласить вас прогуляться со мной? — спросил Кейр, выпалив все это одной фразой, и чувствуя себя тем самым героем, которым оказывался в собственных мечтах. Мисс Роза, казалось, подавила вздох. Рука ее легла на его руку, и они пошли вместе вдоль озера, не зная, что сказать друг другу. — Нормана нет уже три дня, — проговорила наконец мисс Роза, — я волнуюсь. — Он поссорился с отцом и вряд ли приедет раньше, чем у него кончатся деньги. Впрочем, а ждал от него записки, но он меня не позвал в город. Я нахожу это странным, — ответил Кейр. Роза подняла на него глаза и смотрела долго и не мигая. Глаза ее походили на небо, такие же глубокие и голубые. На этот раз небо это подернулось облаками, будто в ожидании дождя. — Я бы хотела узнать, что с моим братом, — сказала она, — возможно, вы сможете мне помочь? Я сама не могу поехать в Лондон и искать его по кабакам. Мистер Морган, прошу вас, окажите мне эту услугу. Он кивнул, вспомнив, как прекрасные дамы из рыцарских романов посылали влюбленного рыцаря выполнить задание. Например, убить дракона. Или спасти пару сотен дев от угнетателя. Ему же прекрасная Роза приказала отправиться в тур по кабакам Лондона. В отличии от рыцарей, ему сильно повезло. — Хорошо, мисс Роза, — я сегодня же отправлюсь в Лондон. Тут Роза заулыбалась и чуть сильнее сжала пальцами его руку. Он весь вспыхнул, сам не зная от чего, от этого пожатия или от ее улыбки, впервые предназначенной лично ему. — Я буду вам очень благодарна, мистер Морган, — проговорила она, — отец и слышать не хочет о Нормане. А я... а я так волнуюсь... Я хочу просто знать, что с ним все хорошо! Тут Роза стала вспоминать что-то из своего детства про Нормана, про то, как они кидали в море столовое серебро, потому что на лайнере не было камней, и Норман кинул огромный серебряный кувшин. Кейр расслабился, слыша ее смех, и тоже смеялся вместе с нею. Потом он рассказал про свою сестру, с которой они проказничали, когда росли в небольшом поместье под Йорком, и про то, как сестра всегда обыгрывала его в игры, а он сильно обижался и не разговаривал с ней иногда до вечера. Детские воспоминания сблизили их, и вот уже мисс Роза не кажется ему заколдованной принцессой, а Кейр не кажется Розе деревянным солдатиком. Они шли вдоль озера, весело болтая, и не заметили, как пролетело время. — Нужно идти в дом, а то не успеем к завтраку, — сказала Роза. Они стояли на небольшом причале для лодочек, и волосы Розы мило развевал легкий ветерок. Кейр залюбовался ею, впервые ощутив, что сердце его бьется сильнее при взгляде в ее глаза не от смущения или страха. Нет, сердце его билось сильнее потому, что ее губы, как лепестки роз, манили его своей свежестью. — Вы так странно смотрите на меня, — вдруг сказала она. Он отвел глаза и предложил ей руку. Роза шагнула вперед, но вдруг нога ее поехала на мокрой доске. Девушка вскрикнула, инстинктивно хватаясь за Кейра, а он схватил ее за талию и прижал к себе. Губы их оказались близко-близко. Кейр вдохнул, боясь, что не сдержится. Роза подняла на него испуганные глаза, потом резко отстранилась, и отвернулась, заливаясь краской. — Простите меня, мистер Морган, — я такая неуклюжая. — Не стоит извинений, мисс Грансильвер, — прошептал он, с трудом выравнивая дыхание, — нам и правда пора идти в дом. Рука его, которую он подал Розе, дрожала от страсти. И, смотря на тонкий профиль своей спутницы, Кейр впервые совершенно четко осознал, что никогда не станет принуждать ее к чему-либо, обманывать или как-то еще заманивать в свои сети. Ему нужна ее искренняя любовь. Только любовь. Или ничего. Ему проще отступить, чем принудить ее силой. Глава 11. Дженни Норман очнулся в незнакомом месте. Он лежал на каком-то топчане, прикрытый теплым одеялом, в комнате горела печь и приятно пахло свежим хлебом. Сквозь небольшое высокое окно пробивался неясный свет, и он не мог понять, день сейчас, утро или вечер. Небо было серое, и капли дождя стучали в окно, отбиваясь болью в его голове. Норман чертыхнулся и попытался сесть, но голова предательски закружилась, и он упал обратно на жесткую подушку. Что-то серое завозилось в углу у темного занавеса, что был в ногах его кровати, и Норман разглядел в полумраке комнаты темноволосую девушку, которая открыла глаза и смотрела на него, не шевелясь. Она не была красива, одежда ее выдавала принадлежность незнакомки с среднему городскому классу, но руки ее были наредкость красивы и, как будто, ухожены. Длинные белые пальцы показались Норману руками пианистки. Они лежали сложенными на чистом переднике, повязанном вокруг узкой талии молодой особы. Тут девушка разомкнула тонкие губы и произнесла достаточно приятным голосом. — Здравствуйте, сэр. Щеки ее мило заалели. Возможно, она не была красива, но Норману нравилось смотреть, как она отвела от смущения глаза и захлопала длинными темными ресницами, а пальцы ее принялись перебирать складки передника. — Здравствуйте, — ответил он, и слова отразились в его голове, будто их выбивали молотом. Норман поморщился и закрыл глаза. Заснул он, будто нырнул в сон, и в этом сне он видел незнакомку, которая перебирала длинными пальцами струны арфы, похожей на свежую французскую булку, от которой шел такой прекрасный аромат. Он не знал, как долго спал, но проснувшись, снова увидел эту девушку. Она сидела уже ближе к нему, и он смог разглядеть ее темные глаза, с искрой, сиявшие, когда она смотрела на него. — Поешьте, сэр, — проговорила она, и, приподняла его подушки, подложив еще одну, — вам нужны силы. В прекрасных руках ее оказалась миска с бульоном, приправленным рисом. Норман не позволил девушке кормить его, взял миску и стал есть, не переставая любоваться румянцем на щеках незнакомки. Та сидела, опустив глаза, и изучала рисунок на кружевной манжете. Норману нравились скромные девушки. Эта мисс явно была скромна. Он смотрел на нее, как на икону, возможно потому, что она казалась ему его спасительницей. Если бы не она, он бы умер. Он был так и лежал на мостовой в темноте. Это она спасла его. Нашла его, почти мертвого, принесла сюда, в свое жилище. Выходила его. Повязала на голову чистые бинты. Он поднес руку ко лбу и действительно обнаружил там бинт. Наверняка идеально белый. — Только не снимайте бинты! Доктор не позволяет пока снимать их! — девушка подалась вперед и отняла его руку от головы. Прикосновение ее длинных пальцев заставило Нормана вздрогнуть всем телом. Говорить он боялся, а приятная сытость заставила его закрыть глаза и заснуть. На этот раз без сновидений. … Дворник сидел на скамейке, греясь на неожиданно выползшем из-за тучи солнце. Зимой это редкое явление, и мистер Джонсон щурился от удовольствия, как большой облезлый кот. — Лала выяснила, кто наш гость? — спросила подошедшая старая Нэнси. Она поставила на землю плетеную корзину со снедью, накупленной на рынке. Папаша Джонсон открыл глаза, провел рукой по усам. — Да, говорит, что знает, кто он. И что выкуп за него хороший можно взять. Надо бы забрать его у Сандерсов. Может быть, предложишь им перенести его в незанятую комнату рядом с Дэвидом? Там, если что, можно и запереть. Окон-то все равно нет. — А насколько богат-то? — поинтересовалась старуха, кутаясь в теплую шаль. — Да какой-то наследник очередного денежного мешка. Да и важно ли? Нэнси пожала плечами. Вдруг за ее спиной раздался смешок. — Вы снова занялись своим промыслом? — рассмеялась Дженни, обнимая одной рукой старуху за плечо, а вторую кладя на плечо дворнику. — Ты пришла к Дэвиду? — засуетилась Нэнси, — а я-то пироги еще не ставила! Ты же всегда как муха. Сейчас здесь, а только обернешься, уже и нет! Дженни рассмеялась еще веселее: