– Твоя семья знает, где ты? – спросил Рой. – Да. Но Берни будет волноваться. Я давно должна была ей перезвонить. Пожалуйста, можно я ей позвоню? – Думаю, так будет лучше всего, – согласился Рой. Мы вернулись назад в кабинет, чтобы я позвонила Берни. К моему облегчению, Трумэна Хилла нигде не было видно. – Ох, Хайди, – сказала Берни, как только взяла трубку. – Куда ты пропала, солнышко? У тебя все хорошо? Ты мне так и не перезвонила. Я не выдержала и расплакалась. – Я в Хиллтоп-Хоуме, Берни, и рядом со мной шериф. Трумэн Хилл ужасный, он ничего не хочет мне говорить. Он думает, что я кто-то другой. Что я хочу от него денег. А мамы нет в их архиве. Берни, я хочу домой! – всхлипывала я в трубку. – Очень хочу домой. Руби вытащила из рукава своего свитера бумажную салфетку и протянула мне. Я высморкалась и попыталась отдышаться. – Дай-ка я с ней поговорю, – произнес Рой, протягивая руку за телефоном. Я отдала ему трубку и осталась стоять рядом, шмыгая носом и вытирая глаза, а Руби поминутно протягивала мне новые салфетки. Рой отошел в сторону, потянув за собой телефонный провод. Он говорил так тихо, что я не слышала, что он сказал Бернадетт. Моя одежда насквозь промокла от дождя, и у меня зуб на зуб не попадал. Руби ушла и вернулась с кухни с чашкой растворимого какао и своим пальто, которое она набросила мне на плечи. Пальто было мягким и теплым, и от него пахло цветами, как от Джорджии, когда она съела «Фиалочку». Рой говорил с Бернадетт довольно долго, а я пила какао, пытаясь снова не расплакаться. Наконец он попрощался с ней и вернул мне трубку. – Мне кажется, я уже знаю ответ, но скажи, солнышко, что говорят его глаза? – услышала я голос Берни. – Это очень важно. Шериф Рой Франклин был крупным черноволосым мужчиной с сединой на висках и густыми, нависавшими над верхней губой усами. Его большие карие глаза были темными, как молотый кофе в ящичке кофемолки Берни. Когда он улыбался, в уголках его глаз собирались мелкие морщинки. – Что-то хорошее, – ответила я. – Я так и думала, – с облегчением сказала она. Когда я повесила трубку, Рой задумчиво произнес: – Своеобразная женщина. Но знает, чего хочет. – Что она вам сказала? – спросила я. Он сунул руку в карман. Сначала я решила, что он полез за наручниками, и почувствовала комок в горле. Но он только вытащил монетку: – Орел или решка? – Что? – не поняла я. – Орел или решка? Угадай. – Шериф подбросил в воздух монету. Она упала на тыльную сторону его руки, и он прихлопнул ее другой рукой сверху. – Орел, – сказала я. Он проверил и кивнул. – Давай еще раз. Орел или решка? – Решка. И снова оказалась права. Шериф проделал то же самое десять раз подряд, и я каждый раз угадывала. – Что же это такое, Рой? – спросила Руби. – Чтоб меня! Все, как она сказала. – Рой пораженно смотрел на меня. – Как кто сказал? – не поняла Руби. – Бернадетт, соседка. Она поспорила со мной, что эта вот девочка сможет правильно угадать, какой стороной упадет монета десять раз подряд, и так оно и вышло. Так что мне ничего не остается, кроме как сдержать свое обещание. – А что ты пообещал? – Я пообещал Бернадетт, что если Хайди угадает десять раз подряд, то, вместо того чтобы отвести ее в участок, как собирался вначале, я отвезу ее к себе домой, покормлю ужином и оставлю переночевать. – Рой… – Что, Руби? Ты же не хочешь, чтобы она спала в участке? Ей двенадцать лет, и она за три с лишним тысячи километров от дома. – Конечно, не хочу, – тихо сказала Руби. – Просто мы… мы же еще толком не знаем, в чем дело. – Я знаю достаточно, чтобы понять, что мне делать. И кстати, я бы хотел поговорить с твоим начальником. Куда он делся? – Он, наверное, в игровой. У Элли сегодня не лучший день, – пояснила Руби. – Он снова бился головой. – Ты уже знакома с Эллиотом? – спросил меня Рой. Я кивнула. – Он у Руби любимчик, если ты вдруг не заметила. Я сейчас вернусь. Хочу немного поговорить с мистером Хиллом. – Спросите его, почему Эллиот знает мамино слово, – попросила я. Рой вопросительно посмотрел на Руби. – «Сооф», – сказала она. – Помнишь, я рассказывала, что Эллиот все время произносит это слово? Хайди говорит, что ее мама тоже его знает. – Эллиот сказал «сооф», когда меня увидел, – добавила я. – Эллиот все время говорит «сооф», Хайди. Возможно, это ничего и не значит, – пожала плечами Руби. – Мне кажется, что значит. Я думаю, что все что-то значит, даже если ты не знаешь что именно, – сказала я. Рой улыбнулся мне. – Можешь подождать меня в машине? – спросил он и передал Руби ключи. – Руби, включи обогреватель. Она вся дрожит. В этот раз Руби несла мой чемодан к припаркованной на холме машине, а я – рюкзак и банку с мармеладом. Я забралась на заднее сиденье, а Руби села впереди, чтобы включить зажигание и обогреватель. – Хочешь, я пересяду назад, к тебе? – спросила она, обернувшись. Я хотела, но помотала головой. – У тебя есть братья или сестры? – Нет, – ответила я. – А у вас? – Сестра, Джилл. Она живет в Норт-Бранче. – А дети у вас есть? Мне показалось, что по ее лицу пробежала тень. – Нет, – сказала она. – Детей нет. После этого в машине наступило молчание. Салон быстро прогрелся, и от тепла и гудения мотора меня начало клонить в сон. Я уснула, откинувшись на спинку сиденья, и спала, пока машина не остановилась у дома Франклинов и Рой не выключил мотор. Проснувшись, я осталась сидеть с закрытыми глазами. – Разбудить ее или попробуешь отнести ее в дом? – прошептала Руби. – Что значит «попробую»? – притворно возмутился Рой. – Она же совсем пушинка. Руби рассмеялась. У нее был хороший смех, звеневший, как музыкальные подвески для ветра, которые мы с Берни как-то сделали из набора, который она заказала по почте. Я не помню, чтобы меня когда-то носили на руках, хотя, конечно, мама и Берни часто брали меня на руки, когда я была маленькой. Рой поднял меня с заднего сиденья и понес в дом, а я, не дыша, крепко сжимала в руках банку с мармеладом, и конфеты внутри тихонько гремели, стукаясь друг о друга. Кроме этого звука я слышала только «сооф, сооф» шагов Роя, когда он осторожно нес меня вверх по ступенькам, на крыльцо и в дом. Мне было жаль, что он наконец отпустил меня и мне пришлось открыть глаза. Это оказалось очень здорово, когда кто-то несет тебя куда-то и тебе не нужно идти туда самой.