Он только пожал плечами. — Работаю все выходные. Сейчас единственное свободное время, которое у меня есть. Неудивительно, что у него был такой великолепный загар, все выходные он подстригал газоны и занимался ландшафтным дизайном. И мускулы. Давайте не будем забывать о мускулах. Я искренне уважала его за них. — Ты не очень хорошо справилась с эссе по книге, — продолжил он. — Лучше, чем я, но все же. — Эй. Тройка с плюсом — это проходной балл. — Но обычно у тебя получается лучше, не так ли? — он не стал дожидаться ответа. Что с моим виноватым лицом, ему и не нужно было. Я не совсем чувствовала себя виноватой в глубине души. Мне было бы все равно, даже если бы я получила двойку. Но я знала, что мама будет разочарована. — Каждый раз, когда я смотрю на тебя в классе, Иди, ты смотришь в окно. Никакой концентрации на уроке. Мое сердце снова забилось быстрее. — Ты смотришь на меня? — Ты сидишь прямо передо мной, — сказал он с улыбкой. — Я едва ли могу заскучать по тебе. Глупое сердце. — Точно. — Не похоже, что у меня есть кто-то еще, с кем я мог бы заниматься, — сказал он, отвернувшись. — Андерсу едва хватает баллов на баскетбольную стипендию. В любом случае, он на какой-то вечеринке. — Думала, ты тоже будешь там. — Не-а. Нет настроения. — Он откинул назад волосы. — К тому же я не хочу провалиться по английскому, а ты сказала, что поможешь мне. Без дальнейших церемоний его рюкзак был брошен на мою кровать, отчего матрас подпрыгнул. Он собрал либо все известные человечеству учебники, либо шар для боулинга. К сожалению, шансы на последнее были малы. — Конечно, я помогу тебе, — сказала я. — И ты прав, у меня были проблемы с тем, чтобы сосредоточиться на книгах и занятиях с тех пор, как это случилось. Это глупо, но, кажется, мой мозг просто не хочет делать свое дело. — Ты все еще ходишь к тому психиатру? Я кивнула. — Ты рассказала ему о произошедшем? — Не совсем. Его взгляд сузился. — Почему? — Не знаю. — Я отвернулась, смутившись. — В ту ночь погибли люди, а я принимаю таблетки от таких проблем, как ночные кошмары и приступы паники. Бедная я. — С другой стороны, нет особого смысла оставаться в живых, если ты не хочешь взять себя в руки. — Его голос был серьезным, и лицо таким же. — Не так ли? — Ой. — Или я ошибаюсь? Я опустила голову. — Нет. — Расскажи ему все. Позволь помочь тебе. Хмуро посмотрев в пол, я искала возможность сменить тему. Сойдет все, что угодно. — А как насчет тебя, Джон? С кем ты поговоришь? Он многозначительно посмотрел на меня. — У меня нет особой квалификации, — возразила я. — Ты не так уж много разговариваешь со мной. — Я буду говорить с тобой больше. Хм. — Это проблема? — спросил он, вздернув подбородок. — Нет. Конечно, нет. — Мое сердце чуть не выскочило из груди. — Мне нравится разговаривать с тобой, ты же знаешь. — Нет, не знаю, — сказал он, отведя взгляд в сторону. — Половину времени я не уверен, не достаю ли тебя или что-то в этом роде. — Ты беспокоишься, что достаешь меня? Серьезно? Не потрудившись ответить, он забрался внутрь вслед за своим рюкзаком. На нем была его обычная одежда — футболка и джинсы. Он тут же начал снимать свои кеды. — Хорошо, что ты их снял, — сказала я, наблюдая, как он бросает их на пол с одобрительным кивком. — Мама была бы очень зла из-за обуви на кровати. Горячий парень, который тусуется со мной в моей комнате? Не проблема. Черт возьми, она бы, наверное, дала мне пять. — Ты думаешь, что я горячий? — Что? Нет. Просто поддерживала беседу. — Мое лицо вспыхнуло. Мысленное примечание: при первой возможности заклеить рот скотчем. — Боже, какое у тебя эго. Издав смешок, он покачал головой. — Так у тебя в комнате должны или не должны быть парни? Не могу угнаться. — Парням определенно нельзя, — подтвердила я. — На самом деле, я также не должна никого приглашать, пока она на работе. Не без разрешения. — Я здесь, чтобы учиться. — Это все равно было бы твердым отказом. Он нахмурил лоб. — Ты хочешь, чтобы я ушел? — Нет, конечно, нет. — Я улыбнулась. — Мне нравится, что ты меня достаешь. Мне это очень нравится. Он тихо рассмеялся и, откинув волосы назад, закрепил их канцелярской резинкой, которая была у него на запястье. — Это вредно для твоих волос. Используй это. — Я схватила с прикроватной тумбочки простую резинку для волос, и он взял ее с еще одним таким взглядом. Губы растянуты в неопределенной улыбке, но брови нахмурены. Интересно, что он часто использовал этот взгляд рядом со мной. Как будто он не совсем понимал, почему соглашался с тем, что я сказала, или что-то в этом роде. Как будто я забавляла и смущала его одновременно. Это чувство было в значительной степени взаимным. — А твои родители не будут возражать? — спросила я с любопытством. Это было не то, о чем он обычно говорил. — Сомневаюсь в этом. Я только время от времени разговариваю с ними по телефону с тех пор, как они переехали год назад. Папе предложили работу в Анкоридже. Диллон был совершеннолетним, и деньги были хорошие, поэтому они переехали, — сказал он, как будто в этом не было ничего особенного. — У меня был бизнес, о котором нужно было заботиться, и я не хотел менять школу, поэтому остался. — Знаю, ты сказал, что они переехали на север, но Аляска? — Мхм. — Тебе никогда не приходило в голову изменить решение после «Дроп-стопа»? — побег в ледяную страну, где мало людей, звучал для меня довольно привлекательно. Он поджал губы. — Никогда не думал, что буду скучать по тому, что со мной не будет моих родителей. Когда они сказали, что подумывают о переезде, все, о чем мы с Диллоном думали — это свобода. — Он покачал головой. — Но нет, я не хочу уезжать отсюда. Мой дядя, он довольно хорош, и некоторое время он уговаривал меня работать на него. Переехать к нему на выпускной год намного проще, чем начинать все сначала на севере. И это все еще дает мне некоторое пространство от моего брата. — Ух ты. — Даже когда мама и папа были здесь, все не сильно-то было по-другому. Маме не нравились люди, с которыми общался Диллон, но она не умела сказать ему «нет». К тому же у нее были церковные группы и все такое прочее. Мы отвлекали ее, — сказал он. — Папа работал почти круглосуточно и смертельно уставал всякий раз, когда был дома, поэтому мы старались избегать любых трений с ним. — Они знали о дилерстве? Одна сторона его губ слегка растянулась. — Мама определенно должна была знать. Думаю, она просто очень хорошо умела не видеть ничего, что ее не устраивало, понимаешь? Я нахмурилась. — Не уверен насчет папы. Не могу припомнить, чтобы нам с Диллоном когда-либо приходилось спрашивать разрешения, — сказал он. — Как только Диллон пошел в среднюю школу, он всегда где-то пропадал. Большую часть времени он не возражал, чтобы я ходил за ним по пятам. У него был дерьмовый грузовик, который постоянно ломался, а я разбирался в двигателях лучше, чем он. — Не могу поверить, что твои родители уехали, просто оставив тебя с братом, — сказала я с большей язвительностью, чем намеревалась. — Думаю, к тому времени они в значительной степени сдались. Одна только мысль об этом приводила меня в ярость. И все же…