— Без помидоров. Двойной бекон. — Что за? — я посмотрел на него через плечо. Он все ещё валялся на животе, щека припечатана к брошенной подушке, которую мне дала мама, теперь про неё можно забыть. — Чудик, — пробормотал я, выскальзывая из квартиры. Подойдя к двери Эвери, я тихонько постучал, чтобы не разбудить соседей, но когда спустя целую минуту не услышал шагов, постучал громче и продолжал барабанить в дверь. После того, как я, по ощущениям вечность, колотил в ее дверь и оборачивался, чтобы убедиться, не стоит ли кто за спиной, чтобы надрать мне задницу, я наконец-то услышал шаги и дверь открылась. — Все в порядке? — спросила она самым сексуальным голосом, который я когда-либо слышал. Повернувшись спиной к двери, я стал рассматривать растрепанную Эвери. Медно-рыжие, спутанные клубком, волосы свисали на плечи, касаясь загорелой кожи её рук. Не думаю, что когда-нибудь видел её в рубашке с коротким рукавом. Мой взгляд, сам по себе, бродил по её телу и остановился, наслаждаясь тем, как тонкая рубашка обтягивала её вздымающиеся груди. Не знаю, откуда у меня взялось такое чувство воли, но я заставил себя оторвать взгляд и посмотреть на её пылающее лицо. Внезапно, не понимая какого черта делаю, я криво улыбнулся и сказал. — Нет, но случится через 15 минут. — Ч-ч-что? — она отошла в сторону, когда я проскользнул мимо неё. Все квартиры были одинаковые, так что я знал, где находилась кухня, но бегло осмотрел гостиную. Мебель выглядела новой — диван и темный журнальный столик. Чёрный стул луна стоял рядом с телевизором. На стенах ни одной картины. Стул, возможно, был самой личной вещью в комнате. — Кэм, что ты делаешь? Сейчас восемь утра. — Спасибо, что сообщила. Это единственное, что мне никак не дается: угадывать время. Она плелась за мной, и я чувствовал, как она взглядом прожигает мне спину. — Почему ты здесь? — Готовлю завтрак. — А на своей кухне не можешь этого делать? — Моя кухня не такая интересная, как твоя. — Я положил яйца и хлеб на стойку и повернулся к ней. Протирая глаза, она выглядела так чертовски мило, и хотел бы я быть одет в что-то более приличное, чем треники и футболку, я даже не был уверен, что они были чистыми. — А Олли дрыхнет на полу в гостиной. — На полу? — Ага. Лицом вниз, храпит и пускает слюни. Не очень аппетитная атмосфера. Она быстро улыбнулась и так же быстро улыбка пропала. — Ну, как и в моей квартире. Я сложил руки, облокотившись на столешницу. — Не знаю, не знаю… — Я позволил взгляду блуждать по её изящному телу. Её набухшие соски, торчащие через рубашку, умоляли, чтобы их касались, облизывали, целовали, и Бог знает, что еще я бы с ними сделал. Во мне проснулась похоть, и я почти сделал шаг к ней навстречу. — Твоя кухня, в эту секунду, очень аппетитно выглядит. Она покраснела. — Я никуда не пойду с тобой, Кэм. — Я разве тебя о чём-то сейчас спросил? — усмехнулся я. — Но со временем ты передумаешь. — Ты бредишь. — Я полон решимости. — Это раздражает, — парировала она. Её карие глаза сверкнули. — Большинство сказали бы, что это удивительно. Она закатила глаза. — Мечтать не вредно. — Я бы так не сказал. — Я повернулся к плите. — А еще я принес бананово-ореховый хлеб. Сам испёк. Повисла пауза. — У меня аллергия на бананы. Я развернулся. — Ты издеваешься? — Нет. У меня аллергия на бананы. — Какая жалость. Ты не знаешь, от чего отказываешься. Бананы делают мир лучше. — Ну не знаю. Вот блин. Видимо она смогла противостоять моему бананово-ореховому хлебу. — На что еще у тебя аллергия? — Кроме пенициллина и парней, вламывающихся в мою квартиру? Ни на что. — Хорошая шутка юмора. — Я повернулся и нагнулся, открывая ближайшие шкафы. — Сколько слабых, не таких самоуверенных парней погубил твой язычок? — Видимо не достаточно. — Она громко вздохнула. — Я сейчас вернусь. Я понятия не имел, что она задумала, но сомневался, что она собиралась сбежать из квартиры. Мурлыкая себе под нос мелодию, я нашёл кастрюлю, чтобы сварить яйца, и налил в нее воды. Поставил её на плиту и зажёг огонь. Я слышал её шаги в спальне, они были тяжелее, чем я думал. Прошло пару минут, и я повернулся к дверному проему. Вполне возможно, что она закрылась в своей комнате. Чёрт. — Ты что там прячешься? — громко крикнул я. — Потому что я приду и вытащу тебя оттуда. — Не смей заходить сюда! — крикнула она. Я негромко рассмеялся. Как бы мне не хотелось воочию увидеть, чем она там занималась, перспектива оказаться в больнице меня не радовала. — Тогда поторопись. Мои яйца ждать никого не будут. К тому времени как она вернулась, я нашел тёртый сыр и решил, что она не откажется от глазуньи с сыром. Я молчал, хотя знал, что она сидела сзади, сверля меня взглядом. — Кэм, почему ты здесь? — наконец-то спросила она. — Я уже сказал. — Я выложил яичницу на тарелку и поставил ее на маленький столик у стены. — Хочешь тост? Подожди. У тебя есть хлеб? Если нет, я могу… — Нет. Тост мне не нужен. — Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза. — Тебе больше некому надоедать? — Есть масса людей, которых я мог бы осчастливить своим присутствием, но я выбрал тебя. Она шевельнула губами, но не сказала ни слова и развернувшись на стуле, уселась, подтянув ноги к груди, и взяла вилку. — Спасибо, — пробормотала она. Я поднял брови. — Хотелось бы верить, что это искренне. — Искренне! Я развернулся к плите. — Что-то я в этом сомневаюсь. Последовали пару секунд тишины, а потом: — Я благодарна за яичницу. Просто не ожидала увидеть тебя здесь… в восемь утра. Наблюдая за ней, я ждал, пока сварятся яйца. — Ну, по правде говоря, я планировал завоевать тебя своим бананово-ореховым хлебом, но увы. Так что вся надежда на мою вкуснейшую яичницу. — Очень вкусно, но этим ты меня не завоюешь. — О, поверь мне. — Я открыл холодильник и нашёл апельсиновый сок. Взял два стакана, разлил в них сок и поставил один перед ней. — Всё дело в хитрости. Ты просто этого ещё не понимаешь. Она посмотрела на свою тарелку. — А ты есть не будешь? — Буду. Я люблю варёные яйца. — Сев напротив неё я подпер подбородок кулаком. Её волосы почти оказались в тарелке. Она постоянно поправляла их. Какой же милой она была. — Так что, Эвери Морганстен, я весь твой. Она резко подняла глаза. — Ты мне не нужен. — Очень жаль. Расскажи мне о себе. Пироженка поджала губы в тоненькую линию. — И часто ты так делаешь? Заходишь в квартиру к первой встречной и жаришь ей яичницу? — Ну, ты не первая встречная, так что нет. — Я встал, чтобы проверить сварились ли яйца. — Я всегда любил делать сюрпризы девушкам. Что было не совсем правдой. То есть, если я каким-то образом оказывался в чужой квартире и бодрствовал, то готовил завтрак, но так? Это было впервые. Но ей необязательно это. — Серьезно? Ты обычно так делаешь? Я взглянул через плечо. — С друзьями, да, а мы друзья, не так ли, Эвери? Она пристально осматривала меня некоторое время, а потом положила вилку на стол. — Да, мы друзья. — Наконец! — прокричал я. — Ты, в конце концов, признала, что мы друзья. И потребовалась всего неделя. — Мы знакомы всего неделю. — Всё равно заняло неделю. Когда я стал поглощать яйца, она поинтересовалась, как быстро я могу перейти в разряд лучшего друга. Вернувшись обратно за стол, я встретил её пристальный взгляд. — Обычно, мне требуется пять минут, чтобы получить статус лучшего друга. Крохотная улыбка появилась у неё на лице. — Тогда, полагаю, я просто странная. — Может быть.