Несколько гостей снимают свои куртки и прыгают в воду. Нейтан бежит с задней части площадки для церемонии, где он, должно быть, стоял, наблюдая за происходящим. Его охрана бежит впереди него и тоже прыгает в воду. Реальность возвращается, и я понимаю, что в том хаосе никто не заметил тела. А Гуан по-прежнему лежит на сцене, нетронутый, пока повсюду снуют люди. Это мой шанс. Я должна вытащить его отсюда. Хватаю его за руку и, ни капли не колеблясь, вкладываю в это всю свою силу. Адреналин, текущий по моим венам, помогает мне подняться, еще немного, еще, и вот я уже стою с рукой А Гуана на моих плечах, крепко сжимая его талию, и даже не морщась от того, что держу мертвого человека. Не давая своему мозгу времени поддаться панике, делаю шаг вперед. И еще один. Я могу это сделать. Могу вывести его отсюда. – О боже, он совсем потерял сознание, – говорит Жаклин, бросаясь вперед. Нет. Нет, нет. – Все в порядке! – кричу я. – Позволь мне помочь… Она тянется к другой его руке. Ее пальцы касаются его руки. Его холодной мертвой руки. Выражение ее лица застывает. – Подожди… – Нет! – инстинктивно я отпихиваю ее в сторону, потому что не могу позволить ей узнать. Не прекрасной, непревзойденной Жаклин, не так, не… Она отшатывается назад с испуганными глазами, и, прежде чем я успеваю это понять, падает через проход и шлепается прямо в воду. 27 Впервые в жизни я не колеблюсь. Не было даже доли секунды, чтобы я подумала: «Что мне теперь делать?» В тот самый момент, когда Жаклин упала в бассейн, я бросаю все свое драгоценное оборудование для камеры и прыгаю за ней. Мы в глубокой части бассейна – глубина около семи футов, – она и весь тот тюль, пенистые слои кружева, которые лишь выглядят легкими и воздушными, но даже сухие они весят больше пятнадцати фунтов, а под водой могут показаться металлической броней. Я ловлю ее за руки и тяну вверх, но это все равно что попытаться сдвинуть наковальню. Я даже не успеваю подумать: «Боже мой, она может утонуть». Пытаюсь выбраться наверх, мои ноги бешено работают, и каким-то образом мы обе поднимаемся к поверхности воды. Жаклин делает отчаянный хриплый вдох, прежде чем мои силы иссякают, и мы обе снова идем ко дну. Мои легкие, грудь горят, а мышцы стали ватными. Я снова борюсь, но мои ноги ослабли. Внезапно вокруг нас начинают вспениваться пузыри. Ноги тянет вниз. Тела погружаются под воду. Руки тянутся и ловят нас, обхватывают наши руки, и не успеваю я опомниться, как уже во второй раз выныриваю на поверхность. Воздух врывается внутрь, чистый, резкий и болезненный. Пытаюсь его глотнуть. Прокашливаюсь – возможно, меня немного подташнивает – и снова пытаюсь дышать. – Тише, тише, все в порядке, – говорит низкий голос. Мои глаза закатываются, и я чувствую, что могу потерять сознание в любой момент, но все же каким-то образом я узнаю голос и руку, обхватившую мою грудь и поддерживающую меня на плаву. – Нейтан… – говорю я. Или пытаюсь сказать, скорее. Голос похож на подавленное бульканье. – Жаклин. Спасите Жаклин! – Она в порядке, она в порядке. Спасатели поймали ее. Так и есть, в нескольких футах справа от меня два спасателя помогают Жаклин. Они накинули на нее спасательный круг и направляются к бортику бассейна. Мое облегчение недолговечно. Я бросаю взгляд на сцену, где все еще остаются около половины гостей. Как будто вся вселенная ждала этого. В этот момент одна из подружек невесты, торопясь выбежать на сцену, спотыкается о распростертое тело А Гуана. Она тяжело падает, и даже с моего места я слышу удар. – Почти пришли, – успокаивающим тоном говорит Нейтан, но я с трудом его слышу. Подружка невесты поднимается на ноги, и на ее лице застывает маска ужаса. Она слегка пинает А Гуана, но он не двигается, просто лежит, как мешок с картошкой. Ее крик пронзает меня насквозь, пробиваясь сквозь хаос и панику толпы. – Он мертв! Сначала ее не услышали. Во всяком случае, не все гости. Они слишком сосредоточены на зрелище, которое представляет собой Жаклин: пенистая белая масса, которую оттаскивают к бортику бассейна мускулистые спасатели. Но тут на помощь первой подружке невесты приходит другая. – Он мертв! – снова кричит первая. – Что? – Этот парень! Он мертв! Вторая подружка невесты смотрит на А Гуана и с недоверием протягивает руку. – Йоу, чувак. – Она тычет в него. А потом отшатывается назад, и ее лицо застывает в маске ужаса. Она не кричит, но, когда ее рот двигается, я ясно читаю по ее губам, что она говорит. – Черт. Он мертв. Служба безопасности отеля делает все возможное, чтобы поддержать спокойствие, но это практически невозможно, когда две тысячи гостей только что обнаружили труп. Раздаются крики, драматические вздохи, еще более драматические обмороки и множество просьб «поговорить с ответственным лицом». Ответственный здесь Нейтан, и он отдает распоряжения, чтобы очистить сцену, просит гостей вернуться в свои комнаты, в то время пока сам вызывает шерифа. Кто-то обернул вокруг меня полотенце, которое я быстро вымочила насквозь, как и одежду. Теплый морской бриз сменился холодным. Приближается шторм, и ветер кусает мое мокрое полотенце и одежду, как нож. Я дрожу. Я должна пойти в номер, но не могу себя заставить, не тогда, когда труп человека, которого я убила, лежит прямо посреди всего хаоса, а тысячи людей указывают на меня и кричат. Нейтан ходит туда-сюда, отдавая приказы в свою рацию. Он весь промок, но, кажется, не замечает этого. Он ставит двух охранников, чтобы не допустить никого с нездоровым любопытством, которое, как оказалось, есть здесь у всех присутствующих. Хотя гости выглядят испуганными, они также кажутся зачарованными и с интересом смотрят на мертвое тело. – Мэдди! Я чуть не плачу, когда поворачиваюсь, чтобы увидеть маму и моих тетушек, спешащих сквозь толпу. Старшая тетя отталкивает локтем высокого мужчину с дороги, чтобы освободить дорогу для мамы и других тетушек. Любовь проникает в мое сердце. Моя властная, громкая, подавляющая семья здесь. Вся… Ну, маловероятно, что что-то произошло бы, но, по крайней мере, я не буду проходить через это в одиночку. Ма наконец протискивается сквозь толпу, и я спешу к ней с объятиями. Она никогда не любила обниматься, но мне все равно, не сейчас. Я просто хочу почувствовать ее запах. В момент встречи, один драгоценный момент, я улавливаю запах домашней свежевыстиранной одежды и вдыхаю его, черпая в нем силы. – Мэдди, ты в порядке? Как? Что случилось? – кудахчут мои тетушки. – Ах, почему тело там? – Не знаю, я… – Вокруг так много людей. – Давайте сначала уйдем отсюда. Вместе мы прокладываем путь через толпу, мои тетушки толкаются локтями и пинают ногами, когда им нужно (а иногда даже когда им это не нужно), пока мы не оказываемся вдалеке от толпы и не огибаем главное здание курорта. Там никого. Думаю, все, кто находился поблизости, последовали за шумом и энергией толпы, чтобы удовлетворить свое любопытство. Тем не менее, мы все оглядываемся вокруг на несколько мгновений, чтобы убедиться, что мы в полном одиночестве. – Ладно, итак. – Я делаю глубокий вдох. – Понятия не имею, как А Гуан оказался на сцене. Кто-нибудь из вас знает, что произошло? Удивилась ли я, когда члены моей семьи виновато опустили глаза на мгновение, прежде чем указали друг на друга и сказали «Это она виновата»? То есть, наверное, да, но не совсем. – Хорошо. – Я делаю еще один глубокий вдох. – Посмотрим. Старшая тетя смотрит на вторую тетю, которая направляет обвиняющий взгляд на старшую тетю. Ма и четвертая тетя указывают друг на друга. Правильно. Значит, ничего нового. – Почему вы думаете, что это вина друг друга? – Я поднимаю руки. – Подождите, по одному человеку за раз. Старшая тетя, ты первая. – Почему она первая? – возникает вторая тетя. Я пожимаю плечами. – Не знаю, потому что она старшая? Разве не такие правила? В любом случае, у нас нет целого дня, так что… старшая тетя? Что случилось, по-твоему? Старшая тетя бросает взгляд на вторую тетю, прежде чем та переводит взгляд на меня. Ее лицо смягчается, и она начинает рассказывать свою историю на беглом китайском: – Я вернулась на кухню, чтобы найти форму официанта для А Гуана. Вокруг столпилось так много официантов и другого обслуживающего персонала, что, я подумала, это была бы идеальная маскировка. Хорошая идея, верно? Проходит мгновение, прежде чем я понимаю, что она действительно ожидает ответа, и поспешно киваю. – Да, очень хорошая идея. – Поэтому я постаралась быть предельно осторожной. Пошла в раздевалку и убедилась, что там никого нет, а потом заглянула в шкафчики, один за другим и – ага! – нашла одну! Форма официанта. И даже его ботинки. Я вспомнила, что А Гуан без обуви. Я часто обращаю внимание на детали, знаете, это ведь часть моей работы, – добавляет она с явной гордостью. Мне требуется время, чтобы разобрать все слова на китайском: – Так, старшая тетя. Ты нашла форму официанта. Но почему А Гуан не в ней? – Вот именно! Почему он не в ней? Спросите у нее! – с апломбом кричит старшая тетя, переходя на английский и тыкая пальцем прямо в лицо второй тети. Боже, она хороша. Теперь, когда она закончила рассказывать свою часть, перешла на английский, чтобы побудить вторую тетю рассказать свою историю тоже на английском. – Ты так долго рассказываешь! – говорит вторая тетя, заглатывая наживку. – И я знала, что вы будете совершать ошибки, забывать то-то и то-то. Ты уже все так испортила. Почему я должна оставаться там и ждать, пока ты наделаешь еще больше ошибок, спрашиваю я себя? Почему? Нет. В этот раз я возьму все на себя. Я должна пойти в комнату жениха, потому что жених и друзья жениха хотят сделать прически, так что ладно, я иду. Внутри, я увидела, их было так много. Так много! И все эти шаферы… Их одежда просто валяется вокруг, а эти глупые мальчишки все пили и не обращали никакого внимания, и я думаю, ага! Это идеальная маскировка. Здесь так много шаферов, кто заметит одного лишнего? Так что, когда они не видели, я взяла костюм и поспешила обратно в номер. – Если тебе станет легче, мы с твоей мамой помогли надеть на него одежду шафера, – говорит четвертая тетя. Как это хоть отдаленно могло заставить меня чувствовать себя лучше? Ма, должно быть, читает выражение моего лица, потому что добавляет: – Мы всегда слушаем старшую тетю… – Она поворачивается к старшей тете: – Старшая сестра, ты всегда даешь очень хорошие советы, но в этот раз мы подумали дать второй сестре шанс, раз она так быстро вернулась с формой шафера. Я хлопаю себя по лбу. – Дело не в том, кого слушать, а в том, чтобы оценить, у кого лучший план! Старшая тетя самодовольно кивает. – Ну, в то время казалось, что нарядить его в шафера было лучшим планом, – поясняет четвертая тетя.