– Не имею права говорить, мэм, – мягко отвечает он, но я улавливаю в его голосе нерешительность. Невольно в памяти возникает образ старшей тети. Старшей тети, которая всегда держит спину прямо, а подбородок – высоко. Старшей тети, которой всегда удается заставить людей выслушать ее. Что бы она сказала? Я поднимаю подбородок и властно смотрю на него. – Я связалась с полицией Лос-Анджелеса, и они сказали, что у шерифа не было юрисдикции арестовывать и останавливать кого-либо. Я не собираюсь стоять в стороне и позволять этому идиоту насмехаться над системой правосудия, и вы тоже. Вы не должны мне препятствовать. Теперь отведите меня туда, где держат Нейтана. – Очевидно, что мне плевать на систему правосудия, но мне показалось, что это хороший термин. После минутного колебания администратор говорит: – Он отвел его наверх. В кабинет мистера Чена. Сказал, что буря становится слишком яростной, чтобы он мог его забрать. – Хорошо. Отведите меня туда. Сейчас, – добавляю я, когда администратор открыл рот от изумления. – Сию минуту, мэм. – Он поспешно выбегает из-за стола и кивает мне, чтобы я следовала за ним. Как только он поворачивается ко мне спиной, я ненадолго замираю. Не могу поверить, что это сработало, что я разбудила в себе свою внутреннюю старшую тетю, и путь привел меня к Нейтану. Фух, я должна делать это чаще. Честно говоря, это чувство вызывает привыкание. Он проводит меня через боковую дверь к служебному лифту. Мы заходим внутрь, и администратор использует свою карту, чтобы подняться наверх. Я стараюсь выглядеть властной, что гораздо труднее сделать в мертвой тишине лифта. Мне приходится сдерживать себя, чтобы не выдохнуть с явным облегчением, когда двери наконец-то открываются. Верхний этаж занимают многочисленные офисы. Я никогда не была в этой части ни в одном отеле, но, думаю, логично, что на больших курортах есть офисы для контроля порядка. Администратор ведет меня мимо полудюжины офисов, пока не доходит до конца. Снаружи стоит охранник. Завидев наше приближение, он меняет позу, будто становясь по стойке смирно. – Привет, Дэйв, – говорит администратор. – Это… – Я Мэдди, адвокат мистера Чена. Охранник широко раскрывает глаза. – Слава богу, вы здесь, – говорит он низким голосом. – Даже не понимаю… почему меня попросили охранять его офис? Я ни на секунду не верю в то, что это сделал мистер Чен. Я киваю ему, делаю глубокий вдох и вхожу внутрь. Шериф МакКоннелл сидит за столом Нейтана, а Нейтан – на стуле напротив него. – Что такое? – спрашивает шериф МакКоннелл, оглядывая меня сверху донизу томным взглядом, от которого мне хочется принять долгий горячий душ. – Это адвокат мистера Чена, – сообщает охранник. Брови шерифа МакКоннелла поднимаются. Он снова смотрит на меня, но на этот раз взгляд на несколько градусов менее развратный и говорит скорее «черт возьми, как может кто-то, похожий на нее, быть юристом?» Когда я это осознаю, мне становится не по себе, я все еще в своем черном костюме фотографа и к тому же мокрая, как вылезшая из воды крыса. С моих волос на полотенце капает вода. Уф, мама и тети были правы. Мне нужна их помощь. Я всегда нуждаюсь в их помощи. Они не сдерживают меня, а помогают раскрыть свой потенциал. Вот оно, вот где мой пик – в качестве свадебного фотографа в семейном бизнесе. Фотограф для семейного бизнеса, всегда защищенный от мира семьей. Но в лице Нейтана мелькает проблеск чего-то. Того, что я видела раньше, много лет назад, когда он попросил меня поехать с ним на восток. Всего лишь проблеск, но он по-прежнему там. Яростная, обнаженная надежда. Мои щеки горят. Даже после всего того времени порознь он все еще надеется на нас. И я… Я тоже чувствую эту надежду. Этот трепет, поднимающийся из глубины, как будто я просыпаюсь от крепкого сна. Надежда. Я подавляла ее последние четыре года, отбрасывая все мысли о независимости в сторону, говорила себе, что я глупа, эгоистична и слишком мечтательна. Не витать в облаках – это всегда было моей мантрой, переданной от мамы и моих тетушек. «Не витай в облаках», – говорили они. Им приходилось быть прагматичными всю свою жизнь; у них не было места и времени для мечтаний или идеалистических представлений. «Посмотри на четвертую тетю, – говорила мама. – Она преследовала свои мечты от Индонезии до Лос-Анджелеса, и к чему это привело? Вот что случается, когда ты отрываешься от реальности, когда позволяешь мечте взять верх». Последние несколько дней кажутся нереальными. Если и есть время использовать это слово, то оно настало сейчас. Ма притворилась мной в интернете, что чертовски нереально. Я случайно убила своего спутника. Насколько более нереальным все это может быть? И все костяшки домино падали одна за другой: тело, доставленное сюда, а потом оказавшееся на алтаре. Ничего из этого даже не близко к реальности. Почему я все еще пытаюсь играть по правилам реализма? Я выпрямляюсь, вытягиваю шею и смотрю на шерифа МакКоннелла сверху вниз, видя его таким, какой он есть на самом деле: он как рыба, вытащенная из воды, абсолютно растерянный и не знающий, что делать. Ничего подобного никогда не происходило на этом острове, и он разрывается между внезапным ощущением власти и целым океаном страха. Я набрасываюсь на этот страх. – Меня зовут Мэделин Чен, и я адвокат. В чем вы обвиняете моего клиента? – Мой голос звучит, как удар по железу. Наступает тишина, а затем шериф МакКоннелл подается вперед, поставив локти на стол, прежде чем усомниться в моих словах и сесть назад, сложив руки на коленях. – Кхм, да, его адвокат, а? Вы быстро пришли. – Он делает паузу. – Подождите, я почти уверен, что видел вас здесь… – Да, я здесь какое-то время, занимаюсь некоторыми бумагами. Нейтан слегка качает головой, но мне не нужно, чтобы он меня направлял. Я не позволю этому шуту-полицейскому сбить меня с пути. Я наклоняюсь вперед, кладу руки на стол и медленно произношу: – В чем. Вы. Обвиняете. Моего клиента. В чем? Мое сердце неистово колотится. Клянусь, оно словно отрастило ноги и скачет, врезаясь снова и снова в мою грудную клетку. В любой момент оно вылетит прямо из моей груди, как в фильме «Чужой». Но каким-то образом мой взгляд остается прямым, непоколебимым и устремлен на шерифа МакКоннелла. Он снова переносит свой вес, соединяя и разъединяя ладони. – Верно, да. Ну. Произошло убийство. – В чем вы обвиняете моего клиента? Его взгляд мечется в сторону, как у испуганной бабочки, а затем возвращается обратно ко мне. – Ну, то есть… – Если вы ни в чем его не обвинили, то не можете держать взаперти. Я забираю его отсюда. – Ну, тогда я обвиняю его в убийстве! Черт, черт, черт. Каким-то образом я продолжаю смотреть на него, хотя все внутри меня кричит «Не-е-ет, ты сделал это сейчас, ты сделал все еще хуже!» – За убийство кого? Шериф слегка покачивает головой, напоминая мне лошадь. – Тела. Там, внизу, у алтаря. – Так вы не опознали тело? – Ну, нет, конечно нет, это будет позже… – Какова причина смерти? – Я не… – Время смерти? – Ну, я хочу сказать… – Нашли оружие у моего клиента, не так ли? – Пока нет… – Значит, у вас нет ни причины, ни времени смерти, но вы арестовали моего клиента. На каком основании? Серьезно, кто в меня вселился? Как будто старшая тетя завладела моим сознанием и просто проезжает бульдозером по всему, и, святые угодники, это работает. Шериф МакКоннелл вспотел так, будто только что пробежал марафон в разгар лета. Мне даже как-то жаль его. – Шериф, я думаю, мы оба знаем, что вы влипли по уши. А вы хотя бы распорядились, чтобы тело вынесли из-под дождя? Он злобно смотрит на меня. – Протокол гласит, что… – Его голос сбился. Очевидно, он понятия не имеет, что гласит протокол при наличии неизвестного тела и ливня. С одной стороны, он должен оставить место преступления настолько нетронутыми, насколько это возможно. С другой стороны, ливень может уничтожить много улик. Хорошо, что он не знает, что такое протокол, потому что я точно не имею ни малейшего понятия. Надеюсь, протокол – это все, что не сделал шериф МакКоннелл. – Протокол гласит, что вы должны сохранить как можно больше с места преступления, что в данном случае означает попросить служащих отеля соорудить какое-нибудь прикрытие, возможно? Чтобы попытаться отвести как можно больше дождевой воды от места преступления? Я говорю это так, как будто это очевидно, как будто я не вытащила это из своей задницы, и выражение лица Нейтана почти заставляет меня разразиться истерическим смехом. Нейтан смотрит на меня, как… я даже не знаю, как это описать. Как будто он видит самый удивительный восход солнца, отчего его красивое лицо озаряется благоговением. – Ну, я как раз собирался это сделать, когда вы ворвались, – отвечает шериф МакКоннелл. Я пристально смотрю на стакан с виски, стоящий перед ним. – Правда? Мне кажется, что вы устроились очень удобно в кабинете моего клиента. Он опускает взгляд на стакан, и его лицо приобретает свекольный оттенок: – Это его стакан. – М-м-м. Ну, для меня очевидно, что вы не смогли следовать какому-либо протоколу, поэтому я не думаю, что вы можете законно обвинить моего клиента в чем-либо без дополнительных доказательств. Что это за слова вылетают из моего рта? Я уверена, что любой настоящий коп уже давно бы меня обматерил, но шериф МакКоннелл кажется застигнутым врасплох. Его глаза превратились в идеальные круги, а рот беззвучно двигается. – Так что, пожалуйста. Мой клиент. Сейчас, – добавляю я, когда чувствую необходимость сказать «пожалуйста», и, к моему недоверию, шериф МакКоннелл действительно встает. Я напрягаюсь, наполовину ожидая, что он – я не знаю – набросится на меня и схватит за шею, чтобы арестовать меня. Он отходит к другой стороне стола, и его шаги отдаются эхом в большой комнате. Шериф подходит к Нейтану, который, как я вижу, изо всех сил старался не рассмеяться, достает связку ключей, берет Нейтана за руки и… Боже мой. Я сделала это. Шериф МакКоннелл опускает руки Нейтана. Они все еще в наручниках. Черт. Я не сделала этого. Он следит за мной. Правда? Что происходит? Шериф МакКоннелл выпячивает грудь. – Мне плевать, из какой вы модной юридической фирмы, но это моя территория. И я чую что-то нехорошее. Не знаю, что сделал ваш клиент, но уверен, что он что-то сделал, и собираюсь выяснить, что именно.