– Да уж, без тебя бы не догадался. Умник, – язвительно произнес дядя Федя. – Само собой, я проверил. Зверей осмотрел и на звук этот пошел. Чудилось мне, будто из коридора он раздавался, вот где у нас ход в вольер. И что ты думаешь? Так оно и оказалось! Только я в этот коридор ступил, слышу – топот, быстрый такой, как бывает, когда убегает кто-то со всех ног. Сматывается. Ну, мне, старому, где их ловить? Пока дотопал, их уж и след простыл. А там у нас, в коридоре, – видел, наверное, – ящики разные стоят. В них костюмы, реквизит складывают. Костюмы некоторые очень дорогие. Я как увидел, что ящики открытые стоят, меня аж дрожь пробила. Ну, думаю, если унесли, Чапай мне башку снесет. – Но оказалось, что все на месте. Так? Угадал я? – Да, угадал. Догадливый ты, начальник. Поуспокоился я маленько и стал ящики эти вскрытые проверять. Посмотрел, пересчитал, вижу – все на месте. Ну, думаю, – пронесло. Вот такой вот у нас был случай. Перепугался я в тот раз шибко, конечно, но ничего, отпустило. Утром, как положено, Чапаю все доложил. Повинился. Он ругался, конечно, даже матом меня обматерил, но потом ничего. Успокоился. Главное – ничего ведь не украли. Если бы утащили их, эти костюмы, тогда конечно, а так… Ничего. – Понятно, дядя Федя. Жизнь у вас тут, похоже, кипит, скучать не приходится. – Какой там скучать! Передохнуть некогда. – Так что же это получается? Если грабители в ящиках копались, выходит, что они снова через вольер проникли? – Выходит, что так, – согласился дядя Федя. – Получается, что вольер у вас тут – самое уязвимое место? И когда на Антона напали, отсюда проникли, и с ящиками этими та же история. Может, надо как-то понадежнее здесь загородку сделать? А то ведь так и будут лазить. – Какую загородку делать – это не моя забота. Моя забота – охранять. А загородки и постройки всякие – это пускай у начальства голова болит. Ладно, начальник, пойдем в комнаты. А то вечерами холодать стало, у меня радикулит обостряется. Пойдем в тепло. Дядя Федя поднялся с ящика и направился к занавешенному холстиной входу. Гуров пошел следом за ним. Новость об очередной попытке «ограбления» как нельзя лучше подтверждала предположение о том, что бандиты готовы сделать все возможное и невозможное для того, чтобы найти свой потерянный товар еще до того, как цирк отбудет из Волгограда. – Ах ты, чтоб тебя! – вдруг с досадой воскликнул дядя Федя, отвлекая его от раздумий. – Понаставили тут… И так развернуться негде, так нет, нужно еще ящик этот поставить. Стоял он себе и стоял на улице, так нет же, нужно внутрь затащить, да еще в самый тесный проход всунуть! – А что здесь? – спросил Лев. – Да ничего здесь, – с досадой откликнулся дядя Федя. – Глупость, песок простой. Был бы он тут кому нужен. Когда мы в Самаре-то гостили, вся эта «артиллерия» у нас на улице располагалась, вот как раз за вольером. А как сюда приехали, Чапай и говорит: надо ящик внутри поставить, вдруг пожар. Что ж, на улицу тогда, что ли, бежать? Пока, мол, будешь бегать, все сгорит. А чего он там затушит этим песком? Если пожар, его огнетушителем тушить нужно. Там видал, какая струя? Разом любой огонь потушит. А песком этим до вечера будешь засыпать. Без толку. Глупость просто. И для людей неудобство. Видишь, какой проход узкий? И без ящика этого развернуться негде, а он еще и его сюда всунул. Кому он нужен, этот песок? Зазря только по всем дорогам его за собой таскаем. Никому он не нужен тут, всем только мешает. Это еще Антоха иногда брал, зверям насыпал, если опилок не хватало. А больше никому он и не нужен был никогда. Глупость, вот и весь сказ. Раздосадованный производственной травмой дядя Федя свернул из основного коридора в прилегающий и скрылся в глубинах подсобных помещений, а Гуров продвинулся поближе к кулисе, чтобы, улучив подходящий момент, вернуться на свое место в зрительном зале. Дождавшись перерыва между номерами, когда на манеж ринулись униформисты, чтобы сменить декорации, он затесался в эту дружную толпу и устроился в «забронированном» Сорокиным кресле. Разговор с дядей Федей занял немало времени, и представление уже подходило к концу. Посмотрев выступление акробатов и номер дрессировщицы, выступавшей с болонками, Лев понял, что следующий номер – финальный и вскоре он сможет, наконец, пообщаться с Крабовским. Когда инспектор манежа, взмокший от напряжения и усталости, проговорил финальное: «До новых встреч, дорогие друзья!» – Гуров, стараясь не привлекать внимания, поднялся с места и снова прошел за кулису. Следуя за Чапаем, от утомления, кажется, не замечавшим ничего вокруг, он дошел до небольшого помещения, в котором нетрудно было узнать гримерную. Помещение не закрывалось, а было лишь занавешено портьерой. Широким жестом отодвинув ее, Крабовский вошел внутрь и упал в кресло. – Тяжелый день? – входя за ним следом, сочувственно спросил Лев. – А? Что? – рассеянно оглядываясь, переспросил инспектор. – Я говорю, сегодня у вас, кажется, тяжелый день, и мне неловко беспокоить, но дело не требует отлагательств. Вы сказали, что после представления сможете поговорить со мной. Помните? – Ах да, – устало взглянув на Гурова, произнес Крабовский. – Да, конечно, я помню. Вы сказали, что у вас есть какие-то вопросы. Что ж, задавайте. Хотя не знаю, чем еще я могу вам помочь. Все, что знал, я рассказал еще тогда, в Самаре. – Но, если не ошибаюсь, с того времени произошли некоторые новые события. Например, ограбление вагончика, в котором проживал Антон Ирмелин. – Ах, это. Да, но… В сущности, там ведь не было никакого ограбления. Так, мелкое хулиганство. Кто-то залез в трейлер и устроил там беспорядок. Разбросали вещи, перевернули мебель. Даже пытались обшивку стен вскрыть, представляете? Вздор какой-то! Что они надеялись там найти? Ясно, что ничего. Обычное хулиганство. – Да, наверное, – проговорил Гуров, имевший свою версию по поводу того, что могли искать за обшивкой стен. – А что вы думаете о попытке ограбления здесь, в Волгограде? Это тоже было обычным хулиганством? Или здесь преследовались какие-то иные цели? – А вы и об этом знаете? – удивленно взглянул на него Крабовский. – Знать такие вещи – моя профессия. – Да, разумеется. Насчет второго ограбления мне трудно делать предположения. В сущности, это даже ограблением назвать нельзя. Ничего ведь не унесли. – Но в цирк все-таки проникли, – напомнил Лев. – Кстати, у вас часто бывает подобное? Я имею в виду, что в цирк проникают посторонние. Грабители или просто хулиганы. Часто вы с этим сталкиваетесь? Крабовский ответил не сразу. С минуту он напряженно думал, потом сказал: – А вы знаете, вот я сейчас, после вашего вопроса, стал вспоминать и пришел к удивительному выводу. В сущности, это ведь чуть ли не первый раз. Я имею в виду это проникновение, когда вскрыли ящики с костюмами. За все время, что мы гастролируем, я подобного, пожалуй, и не припомню. Очень странно, кого это мы так заинтересовали? Ну, с вагончиком Антона это еще можно как-то объяснить. Убийство, общий ажиотаж. Но случай с этими костюмами… Идти на риск, проникнуть в помещение, вскрыть ящики. И в результате уйти с тем же, с чем и пришли. Странно, – задумчиво повторил он. – Да, действительно. А по поводу того, кто бы это мог быть, у вас нет каких-либо предположений? – Ни малейших. Даже представления не имею, кому подобное могло бы прийти в голову. Кроме того, в городах, где проходят гастроли, мы ведь, в сущности, – только гости. У нас нет никакой «предыстории» взаимоотношений, нет недоброжелателей, «заклятых врагов». Мы приезжаем, чтобы дарить людям радость, наш посыл – по определению позитивный. И вдруг – такое. Убийство, ограбления… В голове не укладывается… – Кстати, о гастролях. Вы не могли бы уточнить для меня свой маршрут? Самара – первый пункт или вы начали с какого-то другого города? – Нет, первым пунктом был Новомосковск. В столице организовать гастроли нереально, слишком высокая конкуренция, так что мы выбрали что попроще. Потом была Казань, а уже после этого – Самара. Оттуда мы приехали сюда, в Волгоград, а дальше наш путь лежит на юг, в Ростовна-Дону. Убегаем от зимы, – улыбнулся Крабовский. – Что ж, такое стремление очень понятно. – Могу только позавидовать. С моей профессией, к сожалению, нельзя выбирать регионы по собственному желанию. Закончив разговор с Крабовским, Гуров вышел из гримерки и направился по коридору к выходу на манеж. Все, что хотел, он узнал, и у него больше не оставалось дел в цирке. Периодические попытки ограблений и полное совпадение гастрольного маршрута «Иоланты» с направлениями наркотрафика в очередной раз подтверждали основные догадки и предложения. Лев уже не сомневался, что все главные события произойдут именно в Волгограде, и произойдут очень скоро. Пройдя через опустевший манеж, он вошел в узкий проход между уходящими ввысь рядами кресел и направился к входной двери. Сцена и зрительный зал были пустынны, от суматохи, которая царила здесь перед представлением, остались лишь воспоминания. «Волга» стояла на том же месте, а в ней, дожидаясь полковника, сидел Сорокин. – Все прошло успешно? – заботливо поинтересовался он, выходя из машины. – Да, вполне. А вы все-таки решили ждать меня. Я ведь говорил, в этом нет ни малейшей необходимости. – Я должен доставить вас в гостиницу, – упрямо повторил Сорокин. – У меня распоряжение руководства. – Ясно, – усмехнулся Лев. – Если распоряжение, тогда – конечно, тогда доставляйте. С распоряжением руководства не поспоришь. Сорокин вновь предупредительно открыл заднюю дверь, и он устроился на сиденье. – Мы постарались найти для вас отель поближе к цирку, – говорил Герман, когда машина тронулась с места, – поскольку вас интересует именно эта организация. Для удобства, так сказать. Но от управления это достаточно далеко. Так что, если вы захотите отправиться туда, лучше предупредить заранее. – Премного благодарен, я буду иметь в виду. «Волга» медленно вырулила с небольшой площадки неподалеку от циркового шатра, где парковались автомобили, и, пропустив несколько машин, свернула на городскую трассу. Разделительная полоса одной из центральных городских магистралей представляла собой засаженный деревьями газон, и полоса встречного движения находилась на приличном расстоянии. Она шла вдоль жилого квартала, и окна домов выходили на городскую площадь, где стоял сейчас цирковой шатер. Прямо напротив этого шатра на одном из поворотов с трассы в жилой массив Гуров увидел стоящую возле обочины черную «Мазду». – …Номер расположен очень удачно, на последнем этаже, – как сквозь сон, долетали до него слова Сорокина. – Сверху только крыша, соседей тоже пока нет. Вы сможете спокойно отдохнуть после путешествия, вам никто не будет мешать. – Да… спасибо, – рассеянно ответил Лев, уже понимая, что «спокойно отдыхать» ему в эту ночь, кажется, не придется. – Спасибо, вы очень любезны. Гостиница, в которой заботливые коллеги приготовили для него номер, действительно находилась не слишком далеко от городской площади, и он без труда запомнил дорогу. Предоставив исполнительному Сорокину до конца выполнить свой долг, терпеливо дождался, когда тот «устроит» его в гостиницу и самолично проводит в номер. Попрощавшись, наконец, со своим неотступным опекуном, Гуров взглянул на часы. Было без четверти одиннадцать, и, решив, что выходить на «охоту» пока рано, он заказал в номер легкий ужин, принял душ и прилег на диван, раздумывая и анализируя последнюю информацию. Все сходилось, наркотики путешествовали вместе с цирком, бандиты предпринимали активные попытки их отыскать, и даже «Мазда», о которой упоминал впечатлительный дальнобойщик Мишаня, была на месте. Для целостности всей картины не хватало лишь небольшой детали – самой наркоты. Только обнаружение товара, который так усердно искали преступники, позволило бы вывести дело на финишную прямую и поймать их с поличным. Но для этого нужно было найти товар раньше бандитов, и Лев, раз за разом перебирая варианты, все пытался угадать, где он может быть спрятан. Но для этого катастрофически не хватало исходных данных. Он знал даже меньше, чем знали бандиты. Им, по крайней мере, была точно известна причина, по которой убили Антона Ирмелина, поскольку сами они это убийство и совершили. Вероятно, зная эту причину, можно было проследить логику мышления специалиста по уходу за животными и определить, почему он решил перепрятать наркоту. А определив, гораздо проще ответить на вопрос «Где?». В первом часу ночи Гуров покинул гостиницу, сообщив удивленному охраннику, что у него срочное дело, и пешком отправился к городской площади. Он хорошо запомнил дорогу и без труда сориентировался, как ему пройти, чтобы попасть туда, куда нужно. Дойдя до девятиэтажки, которая была ему нужна, Лев осторожно выглянул из-за угла. Как он и ожидал, «Мазда» стояла, припаркованная там же, где он видел ее несколько часов назад. Стекла на передних дверцах машины были приспущены, и время от времени из них выплывали струйки сизоватого сигаретного дыма. Паркуя машину и, несомненно, зная, что она простоит здесь довольно долго, бандиты старались выбрать не слишком заметную, укромную позицию, и сейчас это сыграло на руку Гурову. Прикрытая с тыла газетным киоском, а сбоку – густыми кустами и деревьями соседнего газона, «Мазда», из которой наверняка было очень удобно наблюдать за цирком, и сама представляла собой вполне удобный объект для наблюдения. Осторожно выйдя из-за угла жилого дома, Лев быстрым шагом направился к повороту, возле которого стояла машина, спрятался за киоском в кустах, буквально в полуметре от «Мазды». Из салона доносилось невнятное «бу-бу-бу», и он понял, что появился шанс узнать что-то если не очень важное, то хотя бы интересное. – …А хрен его знает, как оно теперь будет, – продолжая какую-то фразу, говорил грубый хриплый бас. – «Папа» приказал, кровь из носу, а товар мне добывай. Как же я его добуду? – Надо было сначала узнать, – отвечал ему высокий гнусавый тенор. – Попытать его, расспросить хорошенько. А ты сразу… Где вот теперь искать? «Папа» ведь шутить не будет. – Ага! Расспросить… Когда бы я его там расспрашивал? У него на тот день уже встреча была назначена, жлобы эти должны были прийти. Это ладно, товар в цирке где-то затерялся, а если бы он реально его толкнул? Представляешь, что тогда было бы? Вот тогда уж «папа» точно башку бы снес. – Какое башку! На ремни бы порезал, – скорректировал тенор. – О том и речь. Некогда там было расспрашивать. Хорошо, хоть так разобраться успели. В самую масть я уложился. Считай, только выпрыгнуть из клетки успел, как этот чернявый там нарисовался. Считай, везуха нам подвалила, что вовремя узнали. А то бы вообще…