– Слушай, Лева, вот мы сейчас говорили о Фэртоне… Тут промелькнула такая мысль: а почему бы ему прямо сейчас не позвонить в свое посольство? – отчасти риторически вопросил Станислав. – А вдруг его телефон на «прослушке»? Да! Он же – в России, с точки зрения янки – самой коварной и ужасной стране на свете, где кровожадные агенты КГБФСБ маячат на каждом углу… – саркастично рассмеялся Лев. – Возможно, я и ошибаюсь, но что-то мне подсказывает, что он сейчас у кого-то залег и будет отлеживаться до тех пор, пока или не найдет способ, как пробраться в свое посольство, или как смыться из России. – «У кого-то»… – с сомнением хмыкнул Стас. – Его еще попробуй найди, этого «кого-то»! Я Москву знаю достаточно хорошо, и то этот край мне не очень-то знаком. Точнее сказать, вообще незнаком. Ему-то как найти? – Проще простого! Если у него есть смартфон с Интернетом… – перепрыгнув через перегораживавший дорогу железобетонный блок, пояснил Гуров. – Выводишь на монитор карту этого района Москвы, включаешь программу навигатора. И он сам тебя приведет куда нужно. – О, черт! – помотав головой, недовольно поморщился Крячко. – Я об этом как-то и не подумал… Да, тут ты, похоже, полностью прав. У меня такое ощущение, что нам с тобой предстоит найти иголку в стоге сена. Найдем ли? – Ну, если для поиска иголки использовать магнит, то задача существенно упростится. – Лев изобразил руками нечто подковообразное. – И что же, если говорить более предметно, в нашем случае может стать этим самым магнитом? – Станислав повторил жестикуляцию Гурова. – Ну, например, таким «магнитом», если учесть, что Фэртон просил у него помощи, может стать некто, носящий имя Джереми. Надеюсь, и Александру, и нашим информационщикам удастся установить, что это за фрукт и где он обитает… В это время пес, встретив на пути какую-то уже почти высохшую непонятную лужу с острым фенольным запахом, замотал головой и резко попятился назад. – Вредители чертовы! – сочувственно глядя на Азарта, выдохнул кинолог. – Где ни попадя всякую дрянь разливают! Вот что тут такое могли вылить? У бедной псины аж слезы на глаза навернулись!.. – Толь, проблемы? – озабоченно поинтересовался Крячко. – Даже не проблемы, товарищ полковник, а проблемищи! – Анатолий погладил все еще фыркающего носом своего подопечного по голове и потрепал ладонью по холке. – Азарт и так уже устал – вон какой маршрут преодолели, и гадости всякой по пути нанюхался. А уж эта лужа – прямо будто с химического полигона. Думаю, на ближайшие час-два песик неработоспособен. Очень жаль, но придется сделать паузу. – Толя, не переживай! – обнадеживающе улыбнулся Гуров. – Спасибо за оказанную помощь, можешь возвращаться. А еще лучше вызвать сюда машину, быстрее получится. – Да вызвать-то не проблема… А как же вы без моего следопыта? – Кинолог был явно огорчен. – Может, часок подождем, а там Азарт, глядишь, и разгуляется? – Что-то мне подсказывает, что мы уже почти пришли… – Лев указал на виднеющиеся за деревьями мини-парка старые пятиэтажки. – По всей видимости, Фэртон направлялся именно туда. Так, бедолага, спешил, что даже через эту химическую лужу проскочил напрямую. Кстати, рисунок протектора подошвы его обуви очень характерный! – показал он на отпечатавшийся в подсохшей грязи след туфли, с пересекающимися зигзагами. – Запечатлим! – Станислав достал свой сотовый и сделал снимок отпечатка крупным планом. Опера продолжили свой путь самостоятельно и минут через десять уже подходили к кварталу из пяти длинных пятиэтажных зданий, в некотором отдалении от которых высились ультрасовременные дома-башни. Увидев пятиэтажки, Крячко издал жизнерадостное: – О-хо-хо! Так это же – «Пять котов»! Бывал я тут когда-то, бывал… Это когда мы расследовали ограбление ювелирного салона «Клондайк». Тут проживал один свидетель, который и вывел нас тогда на главаря налетчиков. – А почему именно – «Пять котов»? – поинтересовался Гуров. – Ты мне об этом почему-то не рассказывал. – Разве? – всматриваясь в розовеющие в свете вечерней зари стены домов, несколько удивился Станислав. – Ну, наверное, только потому, что ты сам меня об этом не спрашивал… По его словам, этот квартал получил свое зоологическое название еще где-то в семидесятые годы, когда в Москве развелось энное число любителей так называемой граффити – настенной и назаборной «живописи» баллончиками с аэрозольной краской. Кто-то из молодых жильцов дома (скорее всего, большой обожатель усато-полосатых), увидев в расположении домов нечто похожее на компанию сытых котов, устроившихся на лежку, не поленился изобразить на торцевой стене одного из домов огромную кошачью морду, и даже подписал свой комментарий: «Тут крысы не ходят!» Почин был подхвачен, и вскоре все пять домов были украшены кошачьими портретами с комментариями, наподобие: «Хачу калбаски!» или «Одно мое «мяу» значит больше, чем сотня «гав-гав». С той поры эти дома в местных кругах только так и именуют. – Да-а-а, не оскудела наша земля талантами… – с долей иронии резюмировал Лев, вглядываясь в тропинку, которая и привела их сюда. И здесь им опять повезло – у края тротуара он заметил уже знакомый отпечаток обувного протектора. Оглядевшись по сторонам, опера прикинули, куда именно мог податься их «клиент», и решили, что, скорее всего, тот мог направиться к дому, стоящему немного на отшибе, рядом с которым кучковалось десятка два разноцветных гаражей-«ракушек» – именно в ту сторону вела едва приметная тропинка, берущая начало примерно там же, где и был обнаружен след. У домов, как видно, уже наступило вечернее затишье – не было заметно даже всепогодных «бабсоветов» из числа местных пенсионерок. Поэтому уточнить свои догадки приятелям, по сути, было не у кого. Лишь в некотором отдалении шумливая ватага мальчишек гоняла по пустырю футбольный мяч. Подойдя к зданию, приятели остановились в раздумье – а что же делать дальше? Начать поквартирный обход? В доме квартир не меньше полутора сотен – до утра не набегаться… В этот момент у Льва зазвонил телефон – судя по мелодии, это был Вольнов. Александр рассказал, что пробил по своим ведомственным базам данных американцев по имени Джереми, в данный момент находящихся в Москве. – Первый, кто мне попался на глаза, – Джереми Биггс, третий советник посольства США. Это кадровый цэрэушник, уже замеченный в контрабанде наших культурных ценностей. Но этим он занимается не как сотрудник спецслужб, а, так сказать, в частном порядке. Еще один Джереми, который может представлять интерес, – это Локс, американский делец сомнительного пошиба, занимающийся скупкой антиквариата. Есть и третий Джереми, по фамилии Шэпли. Это художник, один из «звездунов» так называемого «современного искусства», который неделю назад прикатил со своей выставкой в Москву. Вот пока и все. Я свое начальство в известность поставил, и, с учетом значимости раритета, мне порекомендовали оказывать вам всю возможную помощь. Сейчас буду искать дополнительную информацию – контакты и прочее… Поблагодарив Вольнова, Гуров отключил связь, но его телефон тут же запиликал снова. – Небось Жаворонков! – догадался Станислав. Это и в самом деле был начальник информотдела. Он тоже нашел двоих Джереми, которые, по тем или иным причинам, оказались в базах данных столичного УВД. Один был управляющим столичного заведения американского фастфуда. Не так давно одна из работниц этой харчевни подала заявление о харрасменте со стороны Джереми Коу, из-за чего он, собственно говоря, и попал в поле зрения полиции. Еще один Джереми «засветился» в Люберцах, во время рейда тамошней полиции, которая накрыла подпольный бордель. Прибыв в Россию в качестве туриста, Джереми Бломм решил отдать предпочтение такой разновидности путешествий, как секс-туризм. На этом и погорел. Впрочем, по неофициальной информации, секс-обслуживанием в России он остался крайне недоволен. В момент задержания орал, что приехал в Россию «познат любофф рашен герлз». А на деле ему уже несколько раз подсовывали то азиаток, то негритянок, чего он и в своих родных Штатах «наелся» до изжоги. Закончив разговор, Гуров задумчиво резюмировал: – У нас обнаружилось аж пять всяких и разных Джереми. И каждый из них вполне может оказаться тем, кто нам нужен. Вот знать бы номер телефона этого Фэртона… Впрочем, тоже не факт, что своему корешу Джереми он не звонит по какому-то отдельному номеру… Черт побери! Вот, блин, задачка со многими неизвестными! А ведь нам любой ценой, невзирая ни на что, нужно суметь перехватить раритет, пока его не уперли за границу. А то ведь все, что туда попало, – считай, пропало. Как скифское золото из Крыма… А профессор, между прочим, абсолютно серьезно говорил, что этот папирус чуть ли не из Атлантиды. Думаю, ради такой диковины наши «партнеры» запросто могут пойти на всякие прохиндейства… Но Крячко на упоминание об Атлантиде отреагировал со своим обычным скепсисом. Сказанное профессором он счел досужими преувеличениями, свойственными немалому числу представителей тех или иных наук. По его мнению, если папирус и был древним, то уж никак не старше времен какого-нибудь Рамзеса или Тутанхамона. – Мало ли чего там наговорил профессор? На заборе тоже много чего пишут. Тоже, что ли, верить? – пренебрежительно фыркнул он и даже помотал головой. Лев хотел было ответить ему чем-то наподобие: тоже мне, Фома неверующий! Но в этот момент ему в голову пришла мысль, что неплохо бы пообщаться с ребятами, игравшими в футбол. Мальчишки – народ наблюдательный и любопытный, вдруг кто-то что-то заметил. Поняв, что Гурову пришла какая-то интересная мысль, Станислав тут же спросил: – Что, есть какие-то соображения? – Есть выражение: устами младенца глаголет истина. Может, молодежь нам что-нибудь подскажет, кто знает… – ответил Лев и решительно зашагал в сторону футболистов. Их появление не осталось незамеченным. При виде двух здоровенных дядек игра моментально сошла на нет, и пацанва вопросительно воззрилась в их сторону. Помахав футболистам рукой, Лев приятельски улыбнулся и, поздоровавшись, извинился за то, что они своим появлением перебили их игру. – Понимаете, ребята, мы из угрозыска, ищем одного человека, который совсем недавно скрылся где-то в этих домах. Вы не могли бы нам помочь? – А он что, «мокрушник» какой-нибудь? – поинтересовался плотный крепыш в белой бейсболке. – Да нет, только лишь мошенник, но он стибрил очень ценную вещь, достояние российской науки, чтобы вывезти ее за бугор. Вот ее мы и ищем. И найти это нужно обязательно. – Не, ну, помочь-то можно бы, только в чем и как? – перебрасывая из руки в руку мяч, спросил долговязенький, белобрысый голкипер. – Часа два назад куда-то сюда прибежал мужчина лет сорока, худощавый, выше среднего роста, в бежевом костюме, с пестрым таким галстуком… Никто его не заметил? Мальчишки озадаченно начали шушукаться меж собой. Наконец стриженный под «ноль» сорванец в майке с надписью SPARTAK припомнил: – По-моему, я его видел. Мать в булочную меня послала, выхожу, и прямо в дверях с ним столкнулся. Он так ломанулся, как будто за ним гналось сто волков. И сразу куда-то побежал наверх… – А к кому именно он мог пойти – не обратил внимания? – сразу же воспрянув духом, спросил Крячко. – Да я и не присматривался. Так-то он мне на фиг не нужен был. Но, скорее всего, попер на четвертый или пятый этаж… – пренебрежительно поморщившись, сообщил «спартаковец». – Идемте! – Парнишка с независимым видом направился к дому, бросив через плечо: – Я ща вернусь! – Ты нам подъезд не откроешь? – спросил у него Станислав. Но пойти с операми на задержание захотели и все остальные. Поэтому Гурову пришлось остановиться и пояснить, что, во-первых, такой толпой они рискуют спугнуть подозреваемого, а во-вторых, нет никаких гарантий, что тот не захочет оказать вооруженного сопротивления. – Не дай бог, пострадает кто-нибудь из вас! Вы понимаете, что это смертельно опасно?! – А у вас самих есть из чего стрелять? Нам не покажете? – спросил паренек в белой бейсболке. – Хорошо! Покажу, – пообещал Лев и тут же выдвинул свое условие: – Но тогда уговор: мы идем на задержание, а вы продолжите свой матч. Договорились? Разумеется, все тут же сбежались к нему и с удивленным восхищением принялись рассматривать «Стриж», комментируя увиденное. – А вы из него метко стреляете? – спросил голкипер. – Девяносто восемь – девяносто девять из ста, – простецки, без рисовки, ответил Гуров. – А вам в бандитов стрелять доводилось? – поинтересовался худенький мальчонка, не отрывавший горящего взгляда от оружия. – Доводилось. Только вот что я скажу… Это только в голливудских фильмах, улыбаясь до ушей, палят направо и налево, кладут всех подряд наповал, даже глазом не моргнув. В жизни все несколько иначе. Даже если приходится стрелять в очень плохого человека, это бесследно не проходит, в любом случае на душе остается не очень приятный осадок. Да, в нашей работе есть своеобразная романтика. Но она иногда бывает суровой и в чем-то даже жестокой – это, парни, надо помнить. Они со Стасом подошли к двери третьего подъезда, и «спартаковец», достав из кармана штанов связку ключей, приложил к коробке домофона кодовый ключ. Раздалось отрывистое пиканье. Поблагодарив мальчишку и отправив его обратно на поле, опера вошли в подъезд. Они быстро и бесшумно взбежали по лестнице на четвертый этаж, остановились напротив сороковой квартиры, и Лев нажал на кнопку звонка. Вскоре за дверью послышались чьи-то шаги. Женственный голос нараспев спросил: – Кто-о та-а-м? – Уголовный розыск! Откройте! – жестко уведомил Крячко, поднеся свое удостоверение в дверному «глазку». – А что вам нужно? В чем дело? – испуганно заговорил хозяин квартиры. – Откройте, мы вам объясним! – суховато бросил Лев, предположив, что тот для чего-то решил потянуть время, и повернулся к Крячко: – Слушай, Стас, а не собирается ли Фэртон дать деру через балкон, или – что там у этого нашего хозяина? – Не исключено… – насторожился тот. – Может, мне спуститься вниз? – Ладно, сейчас еще раз позвоню. Если не откроет, надо будет бежать на ту сторону дома… – рассудил Гуров и снова нажал на кнопку звонка, ожидая, что хозяин квартиры будет упираться до последнего. Однако замок щелкнул, дверь открылась, и опера ощутили ударивший в лицо плотный сладковатый запах женских духов. Представший перед ними молодой мужчина, кутающийся в яркий махровый женский халат, выглядел испуганным и растерянным. – Вам чего, господа? С какой стати нарушаете мой покой? – заговорил он, перебегая взглядом с одного визитера на другого. – Нам нужен гражданин США Джордж Фэртон! – объявил Лев строгим, непререкаемым тоном. – Он прячется у вас – это видели свидетели. В этот момент сверху на лестнице раздались шаги, и спускавшаяся с пятого этажа женщина, поравнявшись с операми, на ходу обронила: – Полиция? Давно уже пора бы им заняться. А то ни днем ни ночью нет покоя – то и дело тащатся сюда «кавалеры». Скривившись и позеленев, парень оскорбленно пробормотал: