— Я бы многое отдал, чтобы услышать то, что ты собиралась сказать, но я знаю, что у нашего королевского друга королевское терпение. Не бойся, Эйлия, мы можем продолжить нашу дискуссию позже. И с этими многообещающими словами он протянул ей руку, приглашая пройти впереди него к столу, где их ждал Эйвен. Все еще не придя в себя, Алекс сделала именно это, отчаянно пытаясь не показать, насколько она потрясена каждым своим шагом. Глава 16 Алекс не была уверена, как это произошло, но каким-то образом она пережила утро. Потягивая фруктовый нектар, который еще раз доказал, что у меярин лучшая еда в Медоре, Алекс молча слушала беседу Нийкса и Эйвена. Для нее это было сюрреалистично, потому что все, что они говорили, звучало так нормально; просто два друга, общающиеся за выпивкой. У нее не укладывалось в голове, что Эйвен спрашивает Нийкса, как поживает отец, полна ли мать решимости женить его к концу года и довольна ли сестра, что ее результаты в Варрунгарде позволили присоединиться к Зелторе. Их разговоры были такими… обыденными. Даже ответы Нийкса были на грани скуки, в основном он спрашивал о предстоящем банкете в конце сезона. Очевидно, Эйвену поручили спланировать ежегодное празднование прощания с летом. Принц заявил, что мероприятие проходит успешно и должно стать самым грандиозным фестивалем в истории меярин. Но, по словам Нийкса, Эйвен участвовал в планировании каждого мероприятия. Пока они болтали, Алекс чувствовала себя мухой на стене, подслушивающей своего будущего врага и его лучшего друга. Всякий раз, когда Нийкс пытался втянуть ее в разговор, насмешливо предлагая перевести — его тон всегда был слишком веселым, по ее мнению, — девушка неоднократно говорила, что счастлива, что ее оставили наедине со своими мыслями. «Счастлива» было плодом воображения, потому что с тех пор, как она поняла, что Нийкс из будущего знает о путешествии Алекс в прошлое, она не могла перестать думать о том, что еще он сказал ей в своей камере. В то время она думала, что он нес бессмысленный бред сумасшедшего меярина, которого слишком долго оставляли в одиночестве, и она едва обратила на него внимание. Но было что-то, что он сказал в конце, что-то, что прозвучало как предупреждение, если бы только она могла вспомнить что. Лучшее, на что она была способна, — это ссылка на перемены или, возможно, на отсутствие перемен. Однако сейчас ей это не помогло, и все остальное, что он сказал, было потеряно для ее подсознания. Она провела большую часть времени в «Де Тален», разрываясь между потягиванием своего напитка и напрягая память, вполуха слушая, как двое меярин болтают, как будто они давно не виделись. Сложив два и два, Алекс поняла, что Нийкс был вовлечен в какое-то «срочное дело», из-за которого Рока и Астоф вчера вечером ушли с ужина… то самое дело, которое побудило Рока посоветовать Эйвену быть мудрее при выборе друзей. Учитывая то, что Алекс узнала о беззаботном Нийксе — как о его прошлых, так и будущих версиях — она искренне согласилась, что он проблема с большой буквы. Но было в нем и что-то такое, что интриговало ее. Он был таким бесцеремонным, таким небрежно-апатичным, что она почти позавидовала ему. Даже когда Эйвен прямо сказал ему прекратить флиртовать с явно взволнованной Алекс — что случалось каждый раз, когда он переходил на общий язык, — Нийкс просто откровенно рассмеялся и непристойно ответил: — Хорошо, но только потому, что ты увидел ее первым. — Затем он неверно истолковал выражение, брошенное Эйвеном в его сторону, как недоверие и со смехом добавил: — Клянусь звездами, Эйвен. Даю тебе слово. Она вся твоя. Алекс, со своей стороны, хотела выплеснуть свой напиток на них обоих за то, что они говорили о ней так, как будто она была не более чем движимым имуществом. Не говоря уже о том, чтобы делать это в пределах слышимости. Но, конечно, она сопротивлялась, подозревая, что Нийкс пытается спровоцировать ее на раскрытие обмана. При запланируемом темпе изучения языка она прикинула, что у нее есть еще, может быть, два дня, чтобы вести себя так, будто она не понимает ничего, кроме простых слов. Поэтому, на всякий случай, если она могла подслушать что-то стоящее, она проигнорировала игру между двумя меяринами и продолжила потягивать напиток, только представляя, как выплеснет его им в лицо. Когда все допили напитки, Нийкс извинился, повернувшись к Алекс, и сказал на меяринском: — До следующего раза, красавица. И, эй, если у тебя ничего не получится, — он ткнул большим пальцем в сторону Эйвена, — тогда я всегда рад вмешаться и попробовать. Никогда не знаешь наверняка; возможно, ты просто сочтешь меня очаровательным. Так или иначе, я могу гарантировать, что мы хорошо проведем время. Лукавое подмигивание, посланное ей Нийксом, было настолько откровенно порочным, что Алекс пришлось впиться ногтями в ладони, чтобы не покраснеть. Она была благодарна, когда Эйвен отвлек его внимание, толкнув в плечо. — Тебе лучше поблагодарить звезды за то, что она не понимает тебя, крегон. И для протокола, я не собираюсь «возиться» с ней, потому что я не буду пытаться завязать с ней отношения. Айз Даега поручила нам с Рока научить ее обычаям нашего народа, не более того. Клянусь светом! Что с тобой такое? Пока они препирались, Алекс попыталась погрузиться в себя, а не зацикливаться на мысли о том, что Эйвен пытается нанести удар по чему-либо, когда дело касается ее. Это просто… Не находилось слов, чтобы описать, насколько это было неправильно. Ей удалось сохранить контроль над своим рассудком только потому, что она рассеянно задавалась вопросом, почему «крегон» не удалось перевести полностью. Все, что она могла сказать, это то, что будущий Рока был прав насчет невежливого упоминания задней части чего-то, она просто не была уверена, чего именно. Не то чтобы она особенно хотела это знать. Погруженная в свои размышления, Алекс пропустила Нийкса, умчавшегося по Валиспасу, и поняла, что они с Эйвеном снова одни, только когда он окликнул ее по имени. — Васса рей, — повторила она, извиняясь за то, что отключилась, и слабо улыбнулась, а ее сердцебиение участилось, когда они снова остались вдвоем. — Все в порядке, Эйлия, — сказал Эйвен, его произношение на общем языке было неуверенным, но правильным. — Вам, должно быть, было довольно, — он поискал подходящее слово, — скучно слушать Нийкса и меня. Я приношу извинения за то, что отрицаю тебя. Алекс нахмурилась при последних словах, прежде чем поняла, что он имел в виду. — Ты имеешь в виду, что пренебрегаешь мной? Выглядя смущенным… и это было выражение, которое Алекс никогда бы не подумала увидеть на лице Эйвена… он сказал: — Пренебрегать, да. — Он вздохнул про себя и пробормотал на меаринском: — Это как слепой, ведущий слепого. Какой кошмар. Не в силах не согласиться с ним, по крайней мере, в последней части, Алекс на самом деле пришлось прикусить щеку, чтобы удержаться от смеха над нелепостью всего этого. — Пойдем, Эйлия, — сказал Эйвен на своем родном языке, жестом приглашая ее следовать за ним, — и я познакомлю тебя с чудесами нашего прекрасного города. Подавив свои опасения — по большей части — Алекс подошла к нему и позволила вести ее по улицам Мейи. Благодаря частому использованию Валиспаса — что для Алекс напомнило автобусную экскурсию «Садись и смотри» — Эйвен начал показывать свои любимые районы города. Он поднял ее высоко на Золотые утесы, чтобы показать лучший вид на потрясающий мегаполис, раскинувшийся по всей долине и уходящий высоко в небеса; он отвел ее к подножию одного из водопадов, чтобы она могла окунуть ноги в самую чистую воду, которую когда-либо видела; и он повел ее в сердце города, где меярины суетились и занимались своей повседневной жизнью, выполняли поручения, торговали товарами, даже практиковались в бою, как будто для уличных представлений. Все это было так обычно, но на живописном фоне, который можно найти только в эпическом голливудском блокбастере. Независимо от того, куда Эйвен водил ее, Алекс могла только восхищаться архитектурным феноменом, которым была цитадель. Спиралевидные здания с дугами, изгибами и изящными плавными линиями, казалось, отдавали дань простоте природы таким образом, что позволяли Мейе бросать вызов векам и оставаться вне времени. Вокруг сияющих зданий, облицованных Мироксом, в изобилии росли деревья как серебряного, так и золотого цвета, создавая впечатление, что город был одновременно и частью, и отдельным от окружающего леса. Каждый шаг, который делала Алекс, открывал новые чудеса, новый дизайн, новую архитектуру, и она с удивлением поняла, что искренне наслаждается, независимо от компании. Возможно, даже из-за ее сопровождающего, учитывая, что языковой барьер означал, что они с Эйвен в основном молчали во время экскурсии, это позволило ей в полной мере оценить впечатления, не отвлекаясь. Все шло так хорошо, пока Эйвен не воспользовался Валиспасом, чтобы доставить их к тому, что, по-видимому, было входом в город. Было начало дня, и, только что съев вкусный обед, который Эйвен купил для нее у уличного торговца, — какой-то сладкий зернистый хлеб с начинкой, которую она не могла узнать, — Алекс была довольна как никогда. На самом деле, она полностью расслабилась и успокоилась и была почти очарована джентльменским поведением, которое принц неизменно демонстрировал в течение всего дня. Ей следовало бы быть настороже, чем поддаваться ложному чувству безопасности. Поэтому, учитывая все, что она пережила за последние несколько дней, ничто и никогда не будет таким легким, как этот день в чужом городе со своим заклятым врагом. И это был страйк. Потому что, когда они подъехали к городским воротам и большому двору, окруженному колоннами, Алекс поняла, что происходит что-то неожиданное. Что-то, о чем даже Эйвен не знал, учитывая его любопытный взгляд. Во дворе, по-видимому, находился рынок, где меярины обменивались товарами. В середине стояла небольшая группа людей, которая привлекала к себе наибольшее внимание. Было странно видеть их лошадь и повозку, нагруженную товарами, главным образом потому, что после всего, с чем Алекс столкнулась в тот день, повозка казалась довольно примитивной. Она взглянула на Эйвена, гадая, как спросить, не выдав себя, и была поражена выражением его лица, когда он смотрел на группу в центре площади. Она никогда прежде не видела такого открытого удивления, отразившегося на его лице. Заинтересовавшись, Алекс повернулась, и с силой приближающегося товарного поезда ее желудок сильно сжался, когда понимание нахлынуло на нее. Люди, за которыми наблюдал Эйвен, не были меяринами… они были людьми. Она автоматически потянулась к руке Эйвена, желая утащить его куда-нибудь — куда угодно — подальше отсюда. Но он был слишком увлечен, чтобы заметить, как она слабо цепляется за него. — Эй, ты там, — окликнул он одного из проходивших мимо меяринов. — Что здесь происходит? Мужчина-меярин остановился, его глаза расширились от узнавания, прежде чем он низко поклонился. — Принц Эйвен! Что… я имею в виду, э… э… Для меня большая честь познакомиться с вами, Ваше Высочество! Эйвен нетерпеливо повторил: — Ты знаешь, что здесь происходит? Меярин повернулся, чтобы проследить за направлением, в котором указал Эйвен. — Сегодня базарный день, Ваше Высочество. Смертные пришли торговать. Эйвен выглядел озадаченным. — Но люди редко приходят сюда. Обычно мой отец возглавляет делегацию, чтобы встретиться с ними в Триллине. Другой меярин потянул свой воротник, явно не зная, как реагировать. Видя, что от мужчины мало пользы, Эйвен отпустил меярина с тихой благодарностью, и с еще одним глубоким поклоном тот исчез обратно в толпе. На протяжении всей встречи Алекс изо всех сил старалась сохранять молчание, в то время как панические мысли кричали в ее голове. Все, что она знала, это то, что это было плохо. То есть очень, очень плохо. Лицо Эйвена светилось от возбуждения, когда он снова повернулся к ней. — Я никогда раньше не видел человека так близко. Пойдем встретимся с ними. — Нет! — воскликнула Алекс. — Наха, Эйвен! — Но принц был любопытен и, казалось, не слышал ее настоятельной просьбы и не понял, что она поняла его слова на меяринском. Вместо этого он схватил ее за руку и решительно потащил за собой. «Нет, нет, нет!» подумала Алекс, бесполезно вырываясь из его хватки. Если история, которую однажды рассказала ей Д.К., правда, то первая встреча со смертными стала тем, что вызвало первоначальную ненависть Эйвена к людям. Алекс буквально втягивали в историю, и это совершенно ужаснуло ее. Что он собирался делать? Что она собиралась делать? Леди Тайн сказала, что ничто не может изменить ход будущего, но одной мысли о том, что Алекс собирается наблюдать за событиями, которые все еще влияют на мир тысячи лет спустя, было достаточно, чтобы ей захотелось свернуться калачиком и спрятаться навечно. — Привет, смертные, — сказал Эйвен, добравшись до небольшой группы в центре двора и притянув сопротивляющуюся Алекс ближе к себе. — Как вы все сегодня? Алекс должна была отдать ему должное, он, по крайней мере, говорил так, как будто понимал общий язык. Но, когда невысокая полная женщина вышла вперед и начала говорить, стало ясно, что Эйвен потерялся в понимании слов. — У вас здесь очень красивый город, сэр, — сказала она глубоким голосом с сильным акцентом. — Все эти блестящие Мои-как-их-там вещи, конечно, хороши на солнце. Это как смотреть на звездный свет, только днем. Я не знаю, как вы все здесь что-то делаете. Я была бы слишком занята поисками, чтобы заниматься чем-то полезным. Когда Эйвен повернулся и умоляще посмотрел на Алекс, она глубоко вздохнула и сжалилась над ним и человеком, шагнув вперед. — Э-э, привет. Я Але… э… э, Эйлия, — сказала она женщине, как раз вовремя вспомнив свое имя. Женщина, казалось, была поражена, когда уставилась на Алекс. — Благослови мои носки, но на тебя стоит посмотреть, не так ли? Гораздо естественнее, чем большинство других людей, но все равно такая же, как они. — Это, гм, очень любезно с вашей стороны, — ответила Алекс, заправляя волосы за ухо в попытке отвлечь внимание от всего, что могло бы выдать ее человечность. — Могу я узнать ваше имя? — Ну вот, я снова забываю о хороших манерах, — сказала женщина, стягивая берет с головы, открывая вьющиеся седые волосы. — Меня зовут Бенси Хейз, а эта ржавая компания — мои компаньоны, Чедвик, Гестор, Данстан, Эмерсон и Лилит. Люди кивали головами, когда Бенси произнесла их имена, закончив тем, что Лилит сделала Алекс реверанс.