Юн молча смотрел на жену. Он помнил, что обещал ей все это, но при каких обстоятельствах это было, он запомнить не смог. – Тогда я перестала плакать, – продолжила Цюань. Ухмылка на ее лице превратилась в грустную улыбку. Она будто вернулась в то время, видя перед собой летающие в воздухе лепестки сливы. – Посмотрела на вас и влюбилась. В ваше красивое лицо, бездонные глаза, приятный голос. И в ваши слова. Я подумала, что раз наследный принц обещает, что полюбит меня, значит так и будет. Какая же наивная я была! Цюань вдруг громко и истерично засмеялась. Шагнула к сундуку и коснулась кончиками пальцев бумажных лепестков. – Каждый раз, когда вы навещали меня, я пыталась воссоздать тот момент. Весной мне так хотелось постоять с вами под цветущей сливой, но вы ни разу больше не позвали меня прогуляться с вами. Я сидела в четырех стенах, ожидая вас. До самого конца наивно полагая, что вы придете. Императрица сунула руку в лепестки, сжала ее в кулак и, хохотнув, вскинула вверх. Бумажные листочки поднялись вверх и плавно начали оседать на пол. – Вы же ничего не помните, ведь так? – печально спросила она, глядя на Юна. – Данные мне обещания ничего для вас не значат. Это были лишь красивые слова, чтобы уговорить плачущую девчонку спокойно выйти за вас замуж… Юн хотел выкрикнуть, что эта свадьба была ему совершенно не нужна. Что он мечтал отменить её, но это было невозможно. Империи нужны были деньги, а их могла дать только влиятельная и богатая семья Цюань. И только через брак. Юн всегда хотел сказать это своей жене, но не мог. Не хотел разбивать вдребезги ее надежду на возможное счастье. Сейчас же ему тоже не стоит говорить об этом. Он пришел узнать совсем другое, но как-то вышло, что тема их разговора плавно перетекла в обсуждение их отношений. – Я так долго верила в нас и в нашу возможную счастливую любовь. И только когда я успокоилась и решила больше вам не докучать, вы приходите и обвиняете меня в причастности к убийствам! – последние слова Цюань буквально выплюнула мужу в лицо. – И все из-за каких-то лепестков. Да пропади они пропадом!!! Императрица взвизгнула и бросила в Юна горсть нежно-розовых лепестков. Потом зачерпнула еще и снова бросила, яростно вопя и плача. Юн стоял на месте, осыпаемый бумажными лепестками, и молча смотрел на свою обезумевшую жену. Внезапно он вспомнил, как они стояли под цветущим сливовым деревом. Она горько плакала, некрасиво морща лицо, а он держал ее за маленькие тонкие ручки и уговаривал успокоиться. – Прости, – тихо прошептал Юн. Цюань замерла, всхлипнула и в нерешительности уставилась на него. Ее сажатый кулак с лепестками так и остался висеть в воздухе. – Что? – шепнула она. – Прости меня, – повторил Юн чуть громче. Громкий истеричный смех снова вырвался из горла императрицы. Красивое лицо девушки исказила безумная гримаса. Она хохотала и хохотала, не в силах остановиться. Юн протянул к ней руки, чтобы утешить, но она отскочила от него и захохотала еще громче.С громким стуком распахнулись двери, и в покои влетел Фанг вместе с двумя служанками и придворной дамой. – Ваше Величество! Успокойтесь! – Придворная дама попыталась схватить императрицу, но Цюань с силой оттолкнула женщину в сторону. Юн переглянулся с Фангом и, кивнув другу, сделал шаг к жене. – Цюань, дорогая, – громко сказал он, привлекая ее внимание. Безумный взгляд Цюань замер на муже. Она резко затихла, казалось, что даже не дышала. По щекам императрицы текли слезы. В этот момент Фанг подошел к ней сзади и крепко прижал ее к себе. Цюань пискнула, но особого сопротивления не выказала. К ней тут же подбежала служанка с чашей настоя. Поднесла его к губам императрицы, и та послушно его выпила. Все это время Цюань не сводила с Юна взгляда, а когда успокаивающий настой подействовал, она закрыла глаза и обмякла в руках Фанга. Телохранитель аккуратно уложил императрицу в постель и, поклонившись, покинул покои. Юн взглянул на уснувшую жену, а потом на валяющиеся по всему полу бумажные лепестки. Уверенность в том, что Цюань как-то причастна к убийствам, снизилась практически до нуля. Она не могла так хорошо притворяться. Боль, которой пропитались ее слова, была настоящей. Так притворяться было невозможно. – Позаботьтесь о ней, – велел Юн служанкам. В ответ те низко склонились перед ним. Юн бросил последний взгляд на Цюань и вышел из ее покоев. – Я выяснил, что она не виновата, – сделал вывод император. Фанг вышел из темного угла коридора и подошел к другу. – Но какой ценой. Я же говорил, что ты должен быть с ней мягче. Юн устало потер переносицу, прикрыл глаза и на выдохе сказал: – Прости. Сегодня какой-то день извинений… Фанг недовольно фыркнул. – Я знаю, что она всегда тебе нравилась. Знаю, что, если бы не твое положение, ты бы сделал ей предложение. Я просил у тебя прощение в тот день, когда назначили нашу свадьбу. Просил, когда меня заставили провести с ней первую ночь. Прошу и сейчас. На лице Фанга не отражалось ровным счетом ничего. Юн никогда не мог понять, что чувствует его друг, хоть они и знали друг друга с детства. И о чувствах Фанга к его будущей жене он узнал лишь накануне свадьбы, да и то от Минчжу. Минчжу… Как ее угораздило влюбиться в такого человека? Она точно умрет старой девой, прежде чем Фанг увидит в ней женщину. Надо бы скорее подыскать ей прекрасного мужа, который будет к ней внимателен и добр. Его дорогая подруга не должна страдать из-за неразделенной любви. – Император не должен просить прощения, – холодно ответил Фанг. – Я прошу прощения не как император, а как друг, – сказал Юн, двинувшись к выходу из дворца. Фанг промолчал. Он тихо следовал за Юном, не издавая ни звука и ни шороха. У стен своего дворца император резко повернулся и встретился нос к носу со своим телохранителем. – Ты все еще ее любишь? – Она принадлежит вам. Как я могу любить ее? – глядя в глаза Юну, ответил Фанг. Император усмехнулся. – Мне порой кажется, что ты действительно сделан из камня. И что ты не способен на любовь. Однако Минчжу считает иначе. Упомянув имя подруги, Юн взглянул на Фанга, однако ничего в его лице не изменилось. Вздохнув, император махнул рукой и сказал: – Я спать. Ты тоже отдохни. Впереди у нас сложные дни. Фанг послушно поклонился и исчез в ночи. Вернувшись в свои покои, Юн позвал евнуха Пана. Все, что он сейчас хотел – это видеть Мей. Выпить приготовленный ею чай, полюбоваться на ее милое личико, подшутить над ней и, возможно, еще раз выпросить тот ужасный массаж… – Что изволите, Ваше Величество? – спрятав руки в широких рукавах, спросил евнух. Юн хотел было отдать ему приказ привести Мей, но вдруг перед глазами у него встало мертвое лицо молодого евнуха. Он пришел к императрице с твердым намерением разобраться в этом деле, но их разговор пошел не по той дорожке. В итоге Юн забыл о куда более важном: о поисках убийцы. Если сейчас он позовет к себе Мей, то снова забудет обо всех своих делах, сосредоточившись только на этой девушке. Так нельзя. – Приготовь для меня ванну. И сонный отвар. Мне надо выспаться. Завтра много дел, – сказал Юн. – Будет сделано, Ваше Величество, – поклонился евнух. Юн разочарованно опустился на постель. После вчерашнего визита Мей он так хорошо спал. Неужели, помог этот жуткий массаж? Или сама Мей? Почему она запала ему в душу? Почему сердце так и норовит выскочить от каждого ее прикосновения? Почему настроение мгновенно улучшается, стоит ему только ее увидеть? Неужели это то, о чем говорила Минчжу? Любовь?.. – Прости, Цюань, – прошептал Юн. – Мне жаль, что это оказалась не ты. Вскоре вернулся евнух со слугами. Юн принял горячую ванну с ароматическими маслами и лепестками роз, а после выпил сонного отвара и лег в постель, молясь, чтобы сегодняшней ночью он тоже выспался. С завтрашнего дня он начнет вести себя как настоящий император, не отвлекаясь ни на что. Глава 21 На протяжении нескольких недель император совершенно меня не замечал. Он официально включил меня в список своей свиты, и теперь я вместе с остальной толпой слуг везде его сопровождала. Однако с того дня, как Юньвэнь начал подозревать свою жену в убийствах, на меня он больше не взглянул. Каждый вечер и каждое утро я готовила ему чай, приносила его в императорские покои, а Юньвэнь лишь холодно кивал мне и сразу же отпускал. Когда я сопровождала его, находясь вместе с евнухом Паном в первом ряду слуг, Юньвэнь обращался только к евнуху, а меня словно не видел вовсе. Такая резкая перемена в наших отношениях меня удивляла, поэтому я начала внимательнее следить за императором и заметила, что он стал меньше улыбаться и выглядел теперь более взросло и сосредоточено. Еще я узнала, что он создал специальный отдел, которому поручил заниматься «полнолунными убийствами» – так стали называть серию смертей слуг в Запретном городе. Большую часть времени Юньвэнь проводил в этом отделе, а в остальное время корпел над бумагами, выслушивал жалобы и предложения, разрабатывал экономические реформы, которые наполнят императорскую казну и позволят больше не завесить от богатых чиновников, которые заставляют плясать правителя под их дудку. Все это я записывала на бумаге и отдавала Чун, которая как-то передавала мои записи принцу Чжу Ди, от которого я еще ни разу не получила ни одного ответа. Я даже начинала сомневаться, на правильный ли адрес отправляются письма, но Чун заверила меня, что письма попадают лично в руки принца. Тогда почему он еще не написал мне ни строчки? А говорил, что не хотел уезжать от меня… А может, он уже давно прыгает во времени, ища возможность поскорее захватить трон? Глупо было верить его словам о том, что сфера времени ему не нужна. И как я только повелась на такой явный обман?! Теперь сиди здесь, служи императору и думать забудь о возвращении домой! Эх!.. В который раз я ругала себя за глупую доверчивость, которая обычно мне несвойственна. Я даже родителям так слепо не доверяю, однако стоит объявиться мужчине в моем вкусе, как я сразу же превращаюсь в доверчивую дурочку. Да что же это за проклятие такое?! Со злостью я стукнула кулаком по полу и тут же взвыла от боли. – Индюк высокомерный! – зашипела я, с ненавистью думая о принце. – Чтоб тебя в твоем Пекине сто раз перекорежило! За тонкими станами послышался быстрый топот. Я навострила уши. Спустя мгновение дверь в комнату открылась и на пороге возникла запыхавшаяся Чун. – Принц, – прохрипела она, опустившись передо мной на пол. – Принц вернулся! Я громко ахнула.