– Это все слишком затянулось, – продолжила я, стараясь никак не выдать бушующую во мне бурю чувств. – Что мне сделать, чтобы ты сразу же отдал мне сферу? Я надеялась, что он потребует у меня какое-то предсказание. Может быть, заставит рассказать, как он захватит трон. Или попросит написать ему краткий путеводитель по истории будущего. Чужу Ди нахмурился и задумался. Спустя некоторое время его тонкие губы дрогнули и изобразили некое подобие улыбки, от чего мое сердце тут же сжалось, предчувствуя недоброе. – Я хочу, чтобы ты убила Юньвэня, – чеканя каждый слог, сказал Чжу Ди. Глава 28 Задумывались ли вы когда-нибудь над значением слова «убить»? Замечали, какие разные у него посылы в зависимости от предложения? Убить лень, убить время, убить комара. Не так все страшно, верно? А если убить человека? Убить хорошего человека. Убить хорошего человека, который ничего плохого тебе не сделал. Убить его ради своей выгоды. Ужасно звучит, не правда ли? Как вообще можно взять и убить человека? Без сражения, без самообороны, без войны. Просто убить. Ужасные, жестокие слова Чжу Ди целые сутки не выходили у меня из головы. Поручив все дела Чун, я притворилась больной и уединилась в своей комнатушке. Мне не хотелось ни шевелиться, ни разговаривать. Заснуть я тоже не могла, мешали терзающие сознание мысли. Изредка моё уединение нарушала Чун. По ее словам, узнав о моей «болезни», император метнулся ко мне, но его остановили евнухи. Сказали, что не пристало императору навещать своих слуг, пусть даже и больных. Разумеется, Юньвэнь их не послушал, однако его остановил внезапный приступ кашля. Этот факт меня обеспокоил, и я даже хотела сама прийти к Юньвэню, но Чун посоветовала мне остаться и еще немного побыть наедине с собой, обдумывая предложение Чжу Ди. – А я вместо вас позабочусь об императоре, – добавила она, мягко улыбаясь мне. Я поблагодарила ее за заботу и, укрывшись одеялом, отвернулась к стене. Это был последний раз, когда я видела Чун живой. Вечером она не вернулась. Иногда она приходила поздно ночью, потому что, как мне когда-то сказал Чжу Ди, Чун тайком виделась со своим братом. Поэтому я спокойно легла спать без нее, но, проснувшись под утро, я поняла, что Чун так и не вернулась. Надеясь, что она придет к завтраку, я неспешно оделась и пошла в общую столовую для слуг. За столом я постоянно крутилась, высматривая Чун, из-за чего умудрилась подавиться рисом. Мой бульон уже закончился, поэтому запить мне было нечем, однако сидевший рядом евнух Бо участливо пододвинул ко мне свою порцию теплого бульона. Сдавленно покашливая, я отблагодарила его кивком головы и выпила бульон, который протолкнул застрявший в горле рис прямиком в желудок. Оказывается, старикашка может быть милым, когда захочет. Возвращая ему пустую миску, я скромно улыбнулась. Неожиданно суровое лицо старика тоже озарила улыбка, от чего я снова чуть не подавилась. Я-то думала, что бывший императорский евнух улыбаться не умеет… Чун не появилась ни после завтрака, ни после обеда. Вечером я начала волноваться. Спрашивала у знакомых слуг, но никто понятия не имел, куда она делась. Лишь одна служанка, которая провела весь день во дворце императора, моя там полы, сказала, что Чун принесла утром чай для Юньвэня и больше из дворца не выходила. Она, конечно, не исключила возможность того, что просмотрела, когда Чун могла выйти, но пропажа подруги так вскружила мне голову, что я сразу же поверила словам служанки. Раз Чун не вышла из дворца, значит, она все еще там. Может, она понравилась Юньвэню, и он оставил ее подле себя? Почему-то от этой мысли мне стало неприятно на душе. Чувство, похожее на ревность, закопошилось под грудной клеткой. Неужели ему и правда приглянулась Чун? А как же я?.. Стоп! О чем я думаю?! Мне надо собраться с мыслями и подумать, куда могла деться моя подруга. Как же жаль, что Чжу Ди не рассказал мне о том, кто ее брат. Он определенно жил где-то поблизости – Чун никогда не задерживалась на встречах с ним. Сходя с ума от беспокойства, я не заметила, как пришла к Дворцу Небесной Чистоты. Ноги сами привели меня к императору, а значит, мне надо было с ним поговорить. Если он на моей стороне, если я ему нравлюсь, то он должен помочь мне найти Чун. У императорских покоев дежурили два младших евнуха и четыре служанки. Как только я подошла к дверям, оба евнуха молча преградили мне путь. – Я вернулась забрать поднос с чаем, – соврала я, не моргнув глазом. Все слуги императора хорошо меня знали, поэтому, переглянувшись, евнухи отступили и открыли дверь, пропуская меня внутрь. – Чунхуа так и не сказала, по чьим приказам действовала, – тут же услышала я Вэньчэна, который стоял перед сидящим на кровати императором. – Она умерла, не выдержав пыток. – Что? – пискнула я, замерев на месте. Умерла? Мне послышалось?.. Оба сразу же устремили на меня удивленные взгляды. В глазах Юньвэня мелькнул испуг. Он попытался встать, но недовольно сморщился и остался сидеть на месте. – Мей, что ты здесь делаешь? – спросил непонятно откуда взявшийся Фанг. – Что с Чун??? Где она??? Мой вопрос был адресован императору. Игнорируя стоящего рядом Фанга, я, не моргая, смотрела на Юньвэня и ждала ответа. Красивое лицо императора снова скривилось как от болевого приступа. – Мей, послушай… – Что. Случилось. С. Чун, – повторила я, чеканя каждое слово. Поверить, что моя подруга мертва, я не могла. Это же какая-то ошибка, ведь так? – Она была предательницей и скончалась на пыточном стуле во время допроса, – ответил Вэньчэн вместо императора. Я резко повернула к нему голову. В глазах заплясали черные пятна. – Предательница? Скончалась? – Она… – Замолчи, Вэньчэн! – взревел император. – Ни слова больше! Вэньчэн недовольно скривился, но приказу последовал и замолчал. Я снова повернулась к Юньвэню, отчаянным взглядом требуя ответов. – Мей, прости, но так вышло, – тихо, с болью в голосе произнес император. – Нам пришлось… – За что? – хрипло спросила я. – Что она сделала? Я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и всеми силами старалась их сдержать. Отчаяние, страх и непонимание бушевали внутри меня. Казалось, что я вот-вот взорвусь, закричу и заплачу. Мужчины молча смотрели на меня. Фанг и Вэньчэн не решались заговорить без одобрения императора, а сам же Юньвэнь просто молчал. – Почему ты ничего не говоришь? – воскликнула я, чувствуя истеричные нотки в своем голосе. – Отвечай! Что она тебе сделала??? Юньвэнь вздрогнул и сжался. Отвернулся от меня и уставился в пол. – Понятно, – с усмешкой сказала я. – Я была права, когда принимала тебя за мальчишку. Ты и есть мальчишка – трусливый и не умеющий отвечать за свои поступки. – Как ты смеешь так разговаривать с императором?! – воскликнул Фанг, хватая меня за запястье. – Да заткнись ты, прихвостень своего друга. Жалкая тень какого-то тощего мальчишки, – сказала я Фангу, а затем вырвалась из его хватки. – Мей, послушай, – голос Юньвэня был усталым и больным. – Не хочу я тебя слушать! – крикнула я. Слезы, которые я уже не могла сдержать, вдруг хлынули из моих глаз. Я и на половину не понимала, что происходит, но какая-то часть меня вдруг осознала, что Чун действительно мертва. Пусть я узнала об этом лишь на словах и не видела еще ее тела, но интуиция подсказывала мне, что это правда. Я прожила в этом времени почти три месяца, но прекрасно поняла одну вещь – со смертью здесь не шутят. Юньвэнь все еще молчал, избегая смотреть на меня. Трусливый и глупый мальчишка, Чжу Ди был прав. Он во всем был прав. Надо было слушать его, а не доверять этим бездонным печальным глазам, обрамленным пушистыми ресницами. Ангельское лицо и напускная доброта императора смутили меня, усыпили мою бдительность. Я ждала удара совсем не с той стороны… – Твой дядя был прав, – дрожащим от злости голосом сказала я. – Ты не тот, каким кажешься. Я ошиблась в тебе. Наконец Юньвэнь осмелился на меня взглянуть. В его темных глазах было столько боли, что я снова чуть было не встала на его сторону, но вовремя осадила себя. Помни, Майя, что это всего лишь притворство. Он не просто двуличен, он еще и безжалостен. Выдержав на себе мученический взгляд императора, я резко развернулась и зашагала к выходу. Фанг ринулся перекрыть мне путь, но Юньвэнь осадил его. Дрожа, я вышла из дворца в гордом одиночестве и уверенно направилась к тюрьмам. Я никогда еще не видела мертвых близких и не знала, как себя вести при этом. Наверно, если бы это были обычные похороны, мне было бы проще, однако, зная нравы этого жестокого времени, я даже подумать боялась, что мне предстоит увидеть. Сознание рисовало самые ужасные картины и, когда я подошла к входу в темницы, то уже была готова ко всему. Два стражника, разумеется, преградили мне вход алебардами. От того, чтобы вцепиться в древковое оружие и орать матами на стражу меня спасли два летающих дракона, выходящих из темниц. – Мей! – воскликнул Лунсин, подбегая ко мне. – Мей, ты что, плакала? Что случилось? Парнишка запрыгал вокруг меня, озадаченно рассматривая мое лицо. Я вытерла мокрые щеки рукавом, шмыгнула носом и, указав на темницы, спросила: – Можно мне зайти туда? Лунсин оторопел.