– Э-э, ну-у, – протянул он. – Зачем тебе? – Она была ее служанкой, – сказал стоящий сзади Лунсина Донгэй. Я сразу же взглянула на высокого статного мужчину с задумчивым лицом. Донгэй был самым молчаливым из всех драконов, с которыми мне доводилось общаться, а все потому, что он, по словам Ичиро, не мог лгать. – Она и правда…мертва? – на последнем слове мой голос дрогнул. Лунсин что-то забубнил и принялся гладить меня по плечам, но я не обращала на него внимания. Мой взгляд был полностью сосредоточен на Донгэе. Наконец он кивнул. Я тихо выдохнула. На глаза снова навернулись слезы, но плакать уже не было сил. – Где она? Все еще там? – я кивнула на темницы. Донгэй помотал головой. – Тогда где? Мне можно будет с ней проститься? Донгэй молчал. Мне вдруг захотелось вдарить ему по его спокойной физиономии, но тут передо мной возник Лунсин. Сжав мою руку в своих руках, он тихо произнес: – Мей, тело твоей служанки отвезли ее брату. *** Возвращаясь в свою комнату, я размышляла о том, кто же, черт возьми, такой брат Чун, что по его просьбе тело предательницы, каковой теперь она считается, было разрешено доставить ему? По словам Лунсина, Рин пришел в темницу и, продемонстрировав указ императора, забрал тело Чун и повез его к ее брату. Однако я была в покоях Юньвэня в момент, когда Вэньчэн докладывал ему о смерти Чун. Не мог Юньвэнь так быстро распорядиться отдать тело девушки ее брату. Сомневаюсь, что он вообще знал о существовании ее брата. Что-то тут было нечисто… Черт, как же мне найти ее брата? Спросить у Чжу Ди? Но он не отвечает на мои письма, я только голубей зря измотаю. Ноги еле передвигались, от чего я всю дорогу то и дело спотыкалась на ровном месте. Лунсин предложил меня проводить, но я отказалась, сославшись на то, что мне надо побыть одной и все обдумать. Сейчас я жалела, что не приняла его предложение – справляться с горем лучше всего с кем-то, а не в одиночестве. Соседские служанки косо поглядывали на меня, когда я устало снимала поношенные туфли у двери своей комнаты. Весть о том, что Чун схватили, разбежалась быстро. Наверно, они теперь тоже считали меня предательницей и, наверняка, уже начали делать ставки, когда за мной придет стража. Борясь с желанием продемонстрировать им одновременно свой язык и средний палец, я забежала в комнату и быстро закрыла за собой дверь. Сменная одежда Чун валялась по всей комнате – девушка была крайне неопрятной в этом плане. На автомате я принялась собирать разбросанную одежду. Встряхнула ее, аккуратно сложила и открыла небольшой деревянный сундучок, в котором умещались все скудные пожитки Чун. Девушка хранила там два своих сменных наряда, ленты и гребни. Ничего дорогостоящего у нее, разумеется, не было, поэтому, когда мне на глаза попалась нефритовая норигэ, – подвеска из кисточек, которая была в ходу у корейских женщин, – то я сначала даже глазам своим не поверила. Украшение было явно дорогим и казалось, что у него должна быть вторая половинка, как у инь и ян. Я порылась в сундуке, но кроме письма, лент и скромных заколок для волос не нашла ничего. В надежде, что письмо может быть от брата, я раскрыла его и, прочитав первую строчку, ахнула. Моя дорогая госпожа Мей! Обращаться так к вам неприлично, но сейчас я хочу отбросить правила и сказать то, что у меня на душе. Вы стали мне другом и, надеюсь, я вам тоже. Хотелось бы мне рассказать вам больше о себе, но я не могла. Та легенда, которую я предложила вам для рассказа императору, была выдумкой лишь отчасти. Мы с братом родились в богатой семье государственного чиновника, но из-за того, что наш дед оказался преданным сторонником династии Юань, всю нашу семью уничтожили. Мы с братом чудом спаслись и вынуждены были скрываться всю оставшуюся жизнь. В какой-то момент мы разлучились, а встретились только спустя много лет. Меня продали в рабство, и если бы не принц Чжу Ди, кто знает, что бы со мной стало. Я всегда была и буду ему за это благодарна и даже простила его причастность к смерти моей подруги. Я миролюбивый человек и всегда всех прощаю, но только не императорскую семью. Моя подруга погибла от слов императора Юньвэня и от рук императора Юаньчжана, и простить им это я не смогла. Скорее всего, меня скоро раскроют и отправят на пытки, но я не жалею о том, что сделала. Я всего лишь хотела восстановить справедливость и отомстить за подругу. Спасибо вам, госпожа, что были со мной рядом. Благодаря вам я ненадолго почувствовала, будто моя подруга снова со мной. Что бы вы ни пообещали принцу Чжу Ди, сделайте это поскорее и бегите из Запретного города. Будучи втянутой в дворцовые интриги, одна вы не протяните здесь и года. С надеждой на лучшее, ваша преданная Чунхуа. До этого момента я думала, что уже не заплачу, но после прочтения письма слезы вновь полились из моих глаз. Мне было так паршиво на душе, что хотелось выть, но я не могла себе этого позволить – стены в комнате были слишком тонкие. Поэтому я плотно закрыла рот руками и горько плакала, сидя на полу рядом с сундуком Чун. Что произошло с ее подругой? Эту девушку тоже отправили на пытки без всяких разбирательств? Чун не была предательницей. Она ведь не сделала ничего, за что с ней можно было бы так поступить. Она, как и я, шпионила за императорской семьей и передавала сведения принцу. Почему ее так безжалостно пытали, что она вскоре скончалась? Почему брат не попытался спасти ее? Этой ночью я так и не уснула. Лежа на своем футоне, я сжимала в руках норигэ Чун и думала о случившимся. Смерть подруги все еще не укладывалась у меня в голове, хоть я уже полностью в нее поверила. Мне постоянно казалось, что Чун в любой момент войдет в нашу комнату, улыбнется мне, предложит чаю и расскажет очередную занимательную историю. Помню, когда мама разошлась с отцом и забрала меня в Россию, я испытывала подобные чувства. Я ощущала невероятную пустоту внутри себя, будто меня лишили чего-то важного, нужного, привычного. Мне отчаянно хотелось вернуть это, но я не могла. Спасли меня постоянные звонки отца, его веселый голос и частые приезды. Однако Чун мертва, и ни позвонить, ни приехать ко мне она не может… Следующий день я провела, завернувшись в футон с головой. Ко мне несколько раз ломился евнух Бо, кричал что-то про приказ императора, но я даже не пошевелилась. Плевать, пусть хоть дверь выламывают, я никуда не пойду и никому не отвечу. Ближе к вечеру пришла соседская служанка и сказала, что оставила перед дверью поднос с едой. Тут очень ответственно относились к приему пищи, потому что если ты будешь плохо питаться, то не сможешь хорошо служить императорской семье. Есть мне не хотелось, но служанку я поблагодарила тихим, бесцветным голосом, которого сама немного испугалась. С наступлением ночи сон снова не пришел ко мне. Глаза слезились и болели – так обычно бывало, когда я долго сидела за ноутбуком или не спала больше суток. Тело отчего-то начало ныть и болеть, словно по мне танк проехал. Голова была чугунной – казалось, что она вот-вот лопнет от наплыва ненужных, непонятных и склизких мыслей. Чтобы избавиться от них, я прислушалась к тихому пению птиц за окном, а когда оно стихло, попыталась уловить порывы ветра. Когда по черепичной крыше забарабанил дождь, я облегченно вздохнула – этот звук всегда помогал мне уснуть. Сосредоточившись на звуке падающих капель, я закрыла глаза и попыталась думать лишь о дожде, слиться с ним, мысленно повторяя его звучание. Через некоторое время все мысли ушли. Дождь усилился, громко барабаня по крыше, и начал походить на голос принца. С каждым разом я все отчетливей слышала, как он говорит мне: – Убей его, убей его, убей… Помотав головой, я перевернулась на другой бок и снова попыталась сосредоточиться на шуме дождя. – Она умерла из-за него. Убей его, убей его. Вернись домой, вернись домой, вернись… Я резко села и всмотрелась в непроглядную темноту за приоткрытым окном. А если меня тоже сочтут предателем? Если за мной придет стража и утащит в пыточную камеру? Сомневаюсь, что Чжу Ди спасет меня. Чун он не спас. Полагать, что я что-то для него значу, очень глупо. Я всего лишь один из его шпионов. Сколько во дворце таких, как мы с Чун? А скольких уже поймали и казнили? – Просто убей его. И все твои проблемы будут решены, – шептал дождь голосом Чжу Ди. – Да, – ответила я в пустоту комнаты. – Да. Я хочу домой. Что в этом плохого? Что плохого, если я убью того, кто убил мою подругу? Око за око, зуб за зуб. Он все равно скоро умрет. Годом раньше, годом позже, – какая разница? Нашарив свою сумку, я выудила из нее небольшой канцелярский нож, который всегда носила при себе с тех пор, как оказалась в Запретном городе, однако в последнее время я перестала брать его с собой, потому что чувствовала, что с императором я в безопасности. – Как глупо, – сказала я каким-то чужим, незнакомым голосом. На ватных ногах подошла к двери и распахнула ее. Не чувствуя колючих и холодных капель, которые усердно били по мне, я двинулась к Дворцу Небесной Чистоты с твердым намерением перерезать императору горло. *** Крепко сжимая в мокрой руке нож, я обогнула императорский дворец и, проскользнув тенью мимо уставших и вымокших охранников, юркнула в сад. Под таким дождем шансы остаться незаметной были высокими, но я не стала рисковать и пытаться войти во дворец через двери. В одно солнечное и теплое утро Юньвэнь и Фанг гуляли со мной по императорскому саду и вспоминали, как в детстве сбегали ночью через окна, которые располагались относительно невысоко от земли. Я приучила императора каждую ночь открывать окна и впускать в помещение свежий воздух с благой целью. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь я воспользуюсь этим, чтобы убить его. Что ж, человек весьма изменчивое существо. Северная часть дворца со стороны сада почти полностью состояла из веранды, перилла которой помогут мне влезть в окно. Дождь лил со страшной силой. Я выбежала из комнаты с распущенными волосами, и теперь мокрые пряди липли к лицу, попадали в глаза и не давали сосредоточиться на моей цели. Взяв нож в зубы, я забралась на скользкие перилла и медленно подтянулась к открытому окну. Мокрые волосы лезли в глаза, а намокшая одежда была тяжелой и тянула меня вниз, но я не сдавалась. Поставила обе ноги на стену, подтянулась и чуть не соскользнула вниз, но вовремя удержалась. Скинула скользкие туфли и, оставшись босиком, успешно влезла в окно. В темной комнате стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом дождя. Я подождала, пока глаза привыкнут к темноте, старательно изучила каждый угол покоев императора, надеясь, что вездесущего Фанга здесь нет. Прислушавшись, уловила лишь одно мерное дыхание, доносящиеся со стороны постели. «А говорил, что без меня не может спать», – подумала я, сжимая в правой руке нож. Лжец. Самый большой и наглый лжец из всех, кого я здесь встречала. Успокоив дыхание, я осторожно шагнула к постели императора. Капли воды стекали с меня и ударялись об пол так громко, что я была уверена – Юньвэнь вот-вот проснется. От волнения тело бросило в жар, и холод от мокрой одежды перестал ощущаться.