– Ты цела? – нарушил идиллию Юньвэнь. Он слегка отстранился от меня, и я протестующее заворчала – не хотелось, чтобы тепло уходило. Оглядев меня с головы до ног, император удостоверился, что со мной все в порядке и, кивнув самому себе, вдруг коснулся тыльной стороной ладони моего носа, который, к слову сказать, еще не отогрелся. – Ты такая холодная! – спохватился Юн. – Тебе нужна горячая ванна! Я помотала головой, но он этого уже не заметил. Отпустив меня, Юн начал бегать по покоям, доставая из сундуков всякие тряпки. – Пан! – громко заорал он. – Пан!!! Евнух молнией влетел в покои и склонился перед нами. – Чего изволите, Ваше Величество? – Ванну! Горячую! Немедленно! – отдал приказ Юньвэнь. Надо ли говорить, что никакие отговорки на Юна не подействовали. Он был твердо намерен отправить меня в свою шикарную императорскую купальню, а мне было так неловко, что я даже предприняла попытку сбежать, но была сразу же поймана. Прижав меня к себе, Юн коварно улыбнулся и, взяв меня на руки, направился в купальню. От того, что он нес меня на руках, я засмущалась еще больше. Не зная, куда спрятать взгляд, я нервно сжала плечи императора и старалась не смотреть на его лицо. – Тебе не тяжело? – спросила я, опасаясь, что он может меня уронить. – Нет, ты легкая, – помотал головой Юн. – А я не такой хилый, как многие думают. Моя рука невольно соскользнула с его плеча и спустилась вниз, по напряженным мышцам левой руки. В голове мелькнула шальная мысль: «Какое расточительство прятать под этими длинными и широкими халатами такое сексуальное тело». Что? Сексуальное? Когда это я начала считать Юна сексуальным?! – Не ерзай, я скоро тебя отпущу, – сказал император, неверно расценив мои действия. – Мы почти пришли. Я закусила губу и замерла. Юньвэнь поднялся по ступенькам и, толкнув плечом дверь, вошел в купальню, которая целиком и полностью состояла из великолепного мрамора песочного цвета. Пара служанок, возившихся у воды, повернулись к нам и поклонились. Юн опустил меня на пол и приказал девушкам покинуть помещение. – Зачем ты их прогнал? – спросила я, глядя в след уходящим служанкам. – Подумал, что тебе будет неуютно с посторонними, – пожал плечами Юн. – Спасибо, – искренне поблагодарила я и тут же пожалела о своих словах. Император действительно не хотел смущать меня слугами, зато остался сам, наивно полагая, что его присутствие меня совершенно не смутит. – А ты сам уходить не собираешься? – поинтересовалась я. Юньвэнь помотал головой и, опустившись на пол возле ванны, сказал: – Я буду тебя охранять. Не волнуйся, подглядывать не стану. – Еще бы ты стал. Сразу бы получил в лоб. Устало усмехнувшись, император откинул голову назад и прикрыл глаза. – Голова болит? – спросила я, сунув руку за пазуху и нащупав там завернутую в тряпочку таблетку. Император кивнул. Достав сверток, я подошла к Юну и вложила таблетку в его расслабленную на коленях ладонь. Открыв глаза, император уставился на таблетку. – Воды нет, но ты можешь ее разгрызть и проглотить. – Спасибо. Так и сделаю, – кивнул он. – Забирайся в ванну, а то вода остынет. Я не смотрю, не волнуйся. Я и не волновалась. Знала, что он не посмотрит, даже если очень захочет. Дождавшись, пока он с закрытыми глазами разгрызет таблетку, даже не поморщившись, я быстро разделась, аккуратно сложила вещи и зашла в горячую воду, на поверхности которой плавали засушенные лепестки роз. – Как же хорошо, – блаженно произнесла я, расслабляясь в ароматной воде. – Всю жизнь бы принимала императорскую ванну. – Ну, так в чем же дело? – спросил Юн. – Это не мой мир, не моя жизнь, – ответила я, переливая воду из одной ладони в другую. – Мне надо домой, ты же знаешь. – Угу. Знаю. Он снова откинул голову назад, к бортам ванны, открыв моему взгляду белоснежную шею с ярко выделяющимся кадыком. Черные волосы Юна были завязаны в небрежный хвост, а выбившиеся пряди спадали на лоб и щеки. Я потянулась, чтобы убрать их в сторону и открыть его красивое лицо, но в последний момент отдернула руку и спрятала ее в воде, под слоем лепестков роз. С каждым днем Юньвэнь становился мне все ближе и дороже. Если я проведу с ним слишком много времени, то непременно влюблюсь. Я чествую, как у меня в груди растет привязанность к нему, как мне хочется проводить с ним все больше и больше времени. Если я вовремя не вернусь домой, то захочу остаться здесь, с ним, вопреки всему на свете. Нельзя этого допустить. Надо изо всех сил сопротивляться и больше не приближать его к себе ни при каких обстоятельствах. – Зачем ты издал указ об упразднении ванов? – сменила тему я. – Ты же этого не хотел. – Я изменил свое решение, – произнес Юн сквозь зубы. – Врешь, – сразу же поняла я. – Ты даже с Фангом спорил на эту тему. Тебе не хотелось развязывать войну с дядей. – Войны не будет. Просто еще один бунт, который мои войска смогут подавить. Вот только после твоего похищения трон я ему уступать уже не хочу. Ходит слух, что шеньши прячут наследника Юань. Возможно, стоит поискать его?.. – Мятежная организация, наследник Юань, Чжу Ди – у тебя слишком много врагов, и с каждым надо разбираться последовательно, иначе ничего не получится, – осторожно заметила я. – Мне кажется, у меня уже ничего не получится, – вздохнул Юньвэнь, крепко зажмурив прикрытые глаза. – Я так устал, Майя. Все идет наперекосяк, и я ничего не могу с этим поделать. Дядя, шеньши, министры, Цюань… – А что Цюань? – спросила я, положив руки на бортики ванны. – Она беременна. – Вот блин! Неужели так сложно было потерпеть! – возмутилась я, ударив кулаком по воде. – Ты там случайно Ланьлина не прибил? Несколько капель попали на лицо Юньвэня. Не открывая глаз, он стер капли рукой и задумчиво хмыкнул. – Что? – спросила я. – Ты даже не засомневалась, чей это ребенок. Так мне доверяешь? Я замерла, раздумывая о его словах. А ведь и правда, я сразу же подумала о Ланьлине, а не о Юне. Кажется, я уже доверяла ему как маме и папе, ни разу не сомневаясь в его словах. Никогда не думала, что смогу так верить чужому человеку. Хотя, какой он мне чужой? Мы уже через столько прошли вместе. – Доверяю, – честно призналась я после недолгих размышлений. – Кому мне еще тут доверять, кроме тебя? Юньвэнь ничего не ответил, но я уловила слабую улыбку на его губах. Вода постепенно остывала, и я понимала, что скоро нам придется уйти из императорской купальни, но как же не хотелось. Это небольшое светлое помещение, наполненное теплом и расслабляющими запахами, толкало нас с Юном на искренность. Решив, что надо воспользоваться обстоятельствами, я собралась с духом и заговорила: – Чжу Ди рассказал мне о еще одной девушке из будущего, которая любила его и выполняла его поручения. Также она была подругой Чун. Ее звали Мейли. Император вздрогнул и открыл глаза. Часто задышал, сжал кулаки и снова прикрыл глаза. – Еще твой дядя сказал, что якобы была попытка покушения на твоего деда, в которой обвинили Чжу Ди. Мейли, служившая тогда при дворе, взяла вину на себя, чтобы защитить принца. Ты же свидетельствовал в том, что именно она пыталась осуществить покушение. В итоге девушку казнили. Чун пыталась отомстить династии Мин за это, но тоже потерпела поражение. Некоторое время Юн молчал, а потом, не открывая глаз, тихо спросил: – Ты этому веришь? – Я поверю в то, что скажешь ты, – честно ответила я. Мне казалось, что внутри у меня был радар, настроенный на Юньвэня и определяющий, говорит ли он правду или лжет. Наша связь сама по себе с каждым прожитым днем становилась все крепче, и я не могла объяснить, почему это происходило. Возможно, это все моя фантазия, но мне начинало казаться, что я должна была попасть сюда, в это время. Наверно, когда уже все кажется совершенно бессмысленным и непонятным, где-то глубоко внутри надежда нашептывает, что все, что с тобой происходит, не случайно. Судьба назначила тебе испытание, и от твоего выбора будет зависеть его исход. – Мой дед всегда по утрам и вечерам пил чаи, – начал рассказывать Юн тихим, задумчивым голосом. – Я часто присоединялся к нему, мы много разговаривали, и он многому меня учил. Чаепитие умиротворяло его вечером, а утром бодрило и настраивало на работу. Однажды слуги долго не несли нам чай. Дед нервничал, кричал евнуху Бо, но того не было на месте. Тогда я лично отправился проверить, почему нам не приносят чай. В кухне никого не было, кроме симпатичной служанки, которая запомнилась мне тем, что всегда выполняла свою работу с улыбкой, будь то приготовление еды или мытье грязных полов. Я хотел было окликнуть ее, как вдруг увидел, что она достает из рукава маленький пузырек и выливает его содержимое в чайник, в котором всегда заваривают чай для императора. Оказавшись рядом с ней, я стянул серебряное кольцо с пальца и бросил его в чайник. Кольцо потемнело, и я понял, что девушка добавила яд. Помню, как позвал стражу, как они схватили ее. Позже состоялся суд, а затем и казнь. Она так и не сказала, кто приказал ей отравить императора. Дед считал виновными почти половину дворца. В последнее время он был очень подозрительным, и во всем видел заговоры. Хочешь – верь, а хочешь – нет, но так все и было. Слушая Юна и наблюдая за его выражением на лице, я думала о том, как сложно ему было жить во дворце. Наконец-то я полностью поняла его чувства и его желание отдать трон мирным способом и удалиться от политических дел. Во мне появилось сильное желание прижаться к нему, погладить его по голове, коснуться губами его шелковой кожи, провести пальцами по его шее, по обнаженным плечам и переплести его пальцы со своими… Спохватившись, я тихо погрузилась с головой в воду и быстро вынырнула. Убрала с лица мокрые волосы, фыркнула и сказала: – Я тебе верю. А теперь поплотнее зажмурь глаза, потому что я собираюсь выходить. Вода уже остыла.