– Смотри! Это не тот странный мужчина, что пытался перелезть через дворцовую стену? – перебил меня император, указывая пальцем на человека, который седел на скамейке перед домом и что-то усердно перебирал в плетеной корзине. Я попыталась воскресить в памяти лицо того слабоумного, но его образ выходил смазанным – все же прошло довольно много времени. – Вроде он, – неуверенно произнесла я. Юньвэнь решительно направился к мужчине, который сидел к нам спиной и, полностью уйдя в свое занятие, ничего вокруг себя не замечал. – Извините, – мягко произнес Юн, подойдя к нему. Мужчина вздрогнул и обернулся. Испуганно забегал глазами от Юна ко мне, силясь понять, что нам от него понадобилось. – Вы случайно не помните, как пару лет назад вы были в темнице Запретного города? – осторожно спросил Юн. Мужчина молчал, глупо таращась на нас. Его руки, которые он держал навесу, мелко дрожали. Сзади меня послышались тихие шаги. – Это он, – уверенно заявил Фанг, подойдя к нам. – Я прекрасно помню его лицо. – В прошлый раз мы от него ничего не добились, но, может, сейчас… – Юн вдруг замолчал и с интересом уставился на корзину. – Смотрите, это же… – …лепестки сливы, – закончил за него Фанг. Корзина и правда была наполнена бумажными лепестками. Именно их так зачарованно перебирал этот мужчина до того, как мы подошли к нему. – Так, отойдите, – сказала я, деловито засучив рукава своей трехслойной одежды. – Вы его только пугаете своим хмурым видом. К нему нужен особый подход. – Особый подход? – не понял Фанг. – Разум у таких людей не развит достаточно. Они словно взрослые дети, – пояснила я, садясь рядом с мужчиной, который испуганно вздрогнул от такой близости чужого человека. Изобразив на лице добродушную улыбку, я мягко сказала: – Не бойся, я лекарь, и не причиню тебе вреда. Как тебя зовут? Некоторое время мужчина настороженно смотрел на меня, а потом его лицо вдруг озарила улыбка и он, заикаясь, ответил: – Я П-п-ён. – Очень приятно, Пён, – ответила я. – А меня зовут Мей. Скажи мне, что это такое? – Я указала на корзину с лепестками. – Это ч-ч-удо. – Чудо? – Д-д-а. Ч-ч-удо. Цветы з-з-зимой – это ч-ч-удо. – И прям, чудо, – заметила я, продолжая улыбаться. – А кто подарил тебе такое чудо? Лицо Пёна засветилось счастьем. Он стеснительно поерзал на лавке и ответил: – Мой д-друг. – А имя у него есть? – спросила я. Пён задумался. – У него м-м-ного имен, – чуть позже ответил он. – Д-д-ля м-м-еня он К-к-иу. – Киу? – тихо переспросил Юн. – Осенний, – прошептал Фанг. Пён повернулся к мужчинам и быстро закивал. – М-м-ы п-п-ознакомились осенью. В м-м-онастыре. – В каком монастыре? Где? – не выдержал Фанг. Злобно цыкнув на него, я мягко коснулась рук Пёна и спросила: – Ты жил в монастыре? Пён снова закивал. – К-к-иу з-з-аботился обо мне. Он с-с-казал, ч-ч-то любит м-м-еня. С-с-казал, ч-ч-что это т-т-айна. Но н-н-астоятель узнал и в-в-ыгнал К-к-иу-у-у… – Пён всхлипнул и громко заревел. Фанг тихо выругался, а мы с Юном поспешили успокоить бедного Пёна. На это ушло много времени, но все же Пён смог перестать плакать, и снова занялся лепестками. Он любовно перебирал их, считал, нюхал. – П-п-ахнут К-к-иу, – бубнил он, засовывая лепестки в нос. Юн подобрал несколько упавших на землю лепестков и поднес их к носу. – Мята, – произнес он, удивленно глядя на меня. – Пён, скажи, а твой друг пользуется мятным маслом? – поспешно спросила я. Слабоумный непонимающе уставился на меня. В глазах застыла пустота. – Понятно, – заключил Фанг. – Попробуй хотя бы узнать у него, что это был за монастырь. – Сомневаюсь, что он знает, – заметил Юн, сочувственно глядя на Пёна, который снова начал ворошить лепестки сливы. – По крайней мере, мы теперь знаем, что его друг – это убийца, – сделала вывод я. – И, судя по тому, что запах на лепестках еще довольно сильный, этот Киу приходил совсем недавно, – сделал еще один вывод Юн. Я кивнула и, встав с лавки, отряхнула одежду от розовых лепестков. Затихшее дело вновь дало о себе знать. Новые зацепки будоражили кровь. Убийца никуда не делся. Он здесь, ходит по Нанкину, общается со своими знакомыми, но почему-то не убивает… – Змей! – вдруг четко, без заикания произнес Пён. – Что «змей»? – спросила я. – В монастыре его звали З-з-мей. В-в-сех в м-м-онастыре з-з-вали как ж-ж-ивотных. К-к-иу б-б-ыл З-з-меем, – сказал Пён, почесав за ухом. – Что это у него там? – Внимательный Фанг подлетел к слабоумному и оттопырил ему ухо. Пён закричал и захныкал. Я кинулась с кулаками на Фанга, но тот указал на ухо Пёна и сказал: – Тут тату. Иероглиф крысы. – Значит, их всех метили… – прошептал Юн, рассматривая татуировку. – Что это за монастырь такой? – удивилась я. – Есть один. – Фанг наконец отпустил плачущего Пёна и, брезгливо вытерев руку о рукав рубахи, продолжил: – В провинции Шаньси есть один древний горный монастырь. Раньше там тренировали элитных воинов-монахов для специального отряда императора. Каждому давали имя животного, на которое он был похож. Но уже много лет как там живут лишь обычные монахи. – Значит, слухи ошибочны, – заключил Юньвэнь. – И по Запретному городу сейчас разгуливает один такой свихнувшийся монах, – закончила я. Глава 3 – Нужно снова обыскать все помещения в Запретном городе на наличие мятного масла. И узнать, есть ли среди евнухов выходцы из монастырей. Чем быстрее и внезапней мы предпримем меры, тем эффективнее будет результат. – Фанг теперь шел вместе с нами, насупив темные брови. Не раздумывая, он сразу же выдал план дальнейших действий. – Нет, так не пойдет, – помотал головой Юн. – Почему? – удивился его телохранитель. – В прошлый раз мы нашли мятное масло у многих слуг. Разумеется, что не все они причастны к убийствам, а может, даже и никто.