– Нет, не я, – поспешно перебил он, – того парня просто повесили. В этот миг они поравнялись с крайним домом Ларгоса, и Вельмина не удержалась, быстро провела пальцами по стене. Оказалось – побелка. «Казаться лучше, чем есть на самом деле». – Вельмина поцокала языком и улыбнулась. Собственно, глупо ожидать, что в Ларгосе все дома из белого камня. Никакого камня не напасешься. Еще некоторое время они шли по улице, мимо ряда домов с незатейливыми фасадами. Итан внимательно смотрел по сторонам, потом потянул Вельмину к ближайшей скамье под раскидистой липой. – Предлагаю выбрать, что из собранного золота станет первой жертвой ростовщиков, – сказал он и заговорщицки подмигнул. – Не переживай, если все пойдет хорошо, выкупим обратно. Вельмина пожала плечами и сняла обручальное кольцо. На вопросительный взгляд Итана просто ответила: – Мне незачем его беречь. К сожалению, в нем нет ни унции тех воспоминаний, которые бы мне действительно хотелось сохранить. Обручальное кольцо было роскошным: толстый золотой ободок и крупный, с горошину, бриллиант. Итан покрутил его в руках, кивнул. – За него много дадут. Потом посмотрел внимательно на Вельмину и тихо сказал: – Спасибо. Я все тебе верну. – Это неважно. – Она торопливо опустила взгляд, потому что вот так, глаза в глаза, просто невозможно думать ни о чем больше, кроме как о том, как она касалась его обнаженной груди. – Тогда пойдем дальше. – Итан снова взял ее за руку, но Вельмина, решившись, все же руку выдернула. К чему питать иллюзии? По лицу Итана скользнула тень, но он больше ничего не сказал, просто пошел вперед – медленно, чтобы она не отставала. Довольно скоро им встретился и ломбард. Конечно, за перстень дали цену раз в десять ниже истинной, но Итан не стал торговаться. Сунул часть денег к себе во внутренние карманы сюртука, часть отдал Вельмине. Подмигнул. – Теперь мы можем снять номер в гостинице. – Два номера, – поправила она. – Нет, один, – возразил король-дракон и при этом посмотрел так, что у Вельмины отпало желание спорить. – Один – потому что никто не будет приставать к замужней женщине. – А мы не можем быть братом и сестрой? – Можем, – Итан смотрел на нее с усмешкой, – но жить пока будем все равно в одном номере. К тому же это выйдет дешевле, чем снимать две комнаты, а я не расположен спустить все твое состояние. Так, перебрасываясь короткими и по большому счету пустыми фразами, они добрели и до гостиницы. Это был добротный каменный дом о двух этажах, с каменными вазами по обе стороны от ступеней крыльца. Внутри тоже оказалось недурственно: большой обеденный зал, стойка администратора, который тут же вскочил со стула, едва завидев посетителей. Администратор был кругл, лысоват и немолод, его мясистый красный нос намекал на наличие некоторых привычек, о которых в приличном обществе принято молчать. Однако новых жильцов он встретил радушно, не задавал никаких вопросов, документы не потребовал – потому что Итан сразу внес оплату за десять дней проживания. Спустя полчаса Вельмина оказалась в просторной чистой комнате о двух окнах. Без особых изысков, зато с ванной и уборной. К тому времени она была готова отдать всю сумку драгоценностей за возможность полежать в теплой воде, вытянув усталые, сбитые до мозолей ноги. Большую часть номера, конечно же, занимала кровать королевских размеров. Маленькое бюро ютилось в углу у окна, по другим углам стояли стулья, потертые и выцветшие, но чистые. У стены скучал платяной шкаф, демонстрируя пустое нутро. Итан подошел к окнам, выглянул на улицу, потом объявил: – Я бы спустился пообедать. Давай поедим, а уж потом отдохнем. Вельмина нехотя согласилась: она устала так, что даже есть не хотелось. Хотелось упасть лицом в подушку и не шевелиться ближайшие несколько часов. А потом в ванну… Итан посмотрел-посмотрел на нее, а потом сказал: – Хорошо, отдыхай. Я пойду закажу обед в номер. Так лучше? И тут же добавил: – Нам не мешало бы пройтись и по магазинам, потому что у нас нет ничего, кроме того, что на нас. С этим Вельмина не могла не согласиться. Она посмотрела на кровать, застеленную зеленым тканым покрывалом, и, отбросив всякое стеснение, просто подошла, села на край и принялась стягивать туфли. Потом стянула и те укороченные чулки, которые было принято натягивать под брюки, чтобы не обматывать ноги холстиной, как это делали крестьяне. С наслаждением пошевелила босыми ступнями, а потом, сняв сюртук, улеглась поверх покрывала. Итан окинул ее странно потемневшим взглядом и, прочистив горло, повторил: – Так я пойду закажу обед. Сумку оставляю тебе. И бросил ее Вельмине. Она послушно обхватила сумку руками, прижала к груди. Кивнула: – Клянусь, я буду ее стеречь. – Клясться вовсе не обязательно. – Итан хмыкнул и вышел из номера. Вельмина выдохнула. Боги, как же она устала! Все-таки ее жизнь – жизнь аристократки – совершенно не подготовила ее к столь длительным пешим прогулкам. Веки закрылись сами собой, и Вельмина подумала, что она может полежать вот так, совсем чуть-чуть… Все равно скоро вернется Итан, ее король-дракон, которого ей предсказали, но который объявил, что «ему все это не нужно». Ну не нужно, так не нужно. Тело постепенно делалось легким, почти невесомым. Внезапно ей стало так хорошо, приятно и спокойно… Наконец-то крыша над головой, не нужно ночевать на земле… Вельмина крепче прижала к груди заветную сумку. «Совсем немножечко», – подумала она, проваливаясь в сон. Глава 7. Король Аривьена Вырвавшись на волю, Итан понял одну важную вещь: даже воздух был вкусным. И на самом деле не нужны драконьи крылья, чтоб летать. Можно идти по земле, но при этом чувствовать себя птицей. Он оставил Вельмину в номере, оказавшись в коридоре, подумал: не запереть ли? – но решил, что незачем. Гостиница выглядела вполне безобидно. И он поспешил в обеденный зал, чтоб заказать еды, позволил себе немного помечтать, как они с Вельминой будут обедать, перекидываясь шутками. В этом было что-то необычное: Лессия не считала нужным что-либо обсуждать со своим карманным королем, и поэтому все, что происходило и в доме Вельмины, и между ним и Вельминой, – все казалось Итану новым, очень хрупким, но при этом крайне важным. Мысль, внезапно посетившая его, заставила остановиться посреди лестницы. А что, если он влюбился? Что, если то странное светлое чувство, которое не покидает его в обществе маленькой птички, и есть то самое, о котором столько говорено и написано? Итан усмехнулся и заставил себя продолжить путь. Даже если все это так, то… Ничего нет в этом плохого. Неожиданно и странно, конечно, вообще в его ситуации с интересом смотреть на женщину – после тех представлений, что приходилось устраивать для королевы, – но, с другой стороны, он вполне здоровый и даже сохранивший душевное здоровье мужчина. Отчего бы и нет? Он поймал себя на том, что улыбается. Не далее чем утром вдохновенно пообещал Вельмине, что не прикоснется. А сейчас мысли плывут совсем в ином направлении, почему-то вспоминается, как держал ее за руку и это ощущение тонких нежных пальчиков в собственных, и сердце срывается в бег… Впрочем, он сдержит обещание: выбор у птички будет. Обязательно. В обеденном зале было тихо и пусто: завтрак давно закончился, до обеда еще оставалось время. Столы – большие, из потемневшего от времени дуба – пустовали. На одном из них белела стопка чистых скатертей. Итан заглянул на кухню, застал там повара, который подремывал в кресле, держа на коленях откормленного полосатого кота. Парнишка лет двенадцати уныло возился в тазу с мыльной водой, выуживая оттуда чистые тарелки. Он сидел на корточках спиной к Итану, потому не заметил. Итан не удержался, шагнул вперед и погладил кота. Тот грозно мявкнул и соскочил на пол. Повар проснулся. Через полчаса Итан вернулся в номер, неся перед собой тяжело нагруженный поднос. Он и сам не знал, откуда это желание – отнести обед собственноручно. Живо представил себе, как загорятся радостью карие глаза Вельмины, как она будет поднимать керамические крышки, чтоб заглянуть в пышущие жаром горшочки, и как будет улыбаться. У нее ведь очень красивая улыбка, жаль только, что редко появляется. А если и появится, то блеснет, словно солнечный луч сквозь облака, и снова исчезнет, и снова это смущенное и даже пугливое выражение на смуглом лице. Итан ногой толкнул дверь, шагнул через порог и… замер. Потому что Вельмина тихо посапывала на кровати, свернувшись клубочком и прижимая к груди сумку с золотом де Триолей. Итан крадучись дошел до бюро, поставил поднос, а сам вернулся, тихо прикрыл дверь и задвинул щеколду. Снова посмотрел на спящую Вельмину: локоны рассыпались по подушке, обрамляя нежное лицо подобием темной короны. Вельмина спала на боку, и на фоне темно-каштановых волос ее профиль казался словно изваянным из песчаника. Строгий, аристократичный профиль. И невероятный, будоражащий воображение изгиб полных губ. Стараясь, чтобы кровать не скрипнула, Итан лег на свободное место, тоже на бок, и долго рассматривал спящую Вельмину. Потом не удержался, протянул руку и легонько погладил ее по скуле. Вельмина казалась ему чистой и светлой, а сам он чувствовал себя невероятно грязным чудовищем. Впрочем, он и был чудовищем, у которого руки по локоть в крови, и с этим ничего не поделаешь. «У тебя будет выбор, которого не оставили мне», – подумал Итан. Затем поднялся и, усилием воли разогнав все эти бесполезные мысли, принялся за еду. Горшочки с жарким успели слегка остыть, но так было даже лучше: он грел ладони о круглые глиняные бока, наслаждался вкусом мяса, которое таяло во рту, и думал о том, что никогда не ел ничего вкуснее. Покончив с блюдом, Итан плеснул в высокий стакан соломенно-желтого вина, откинулся на спинку стула и задумался о делах насущных. Ему ведь предстояло очень много дел в Ларгосе. Во-первых, им с Вельминой было жизненно необходимо разжиться документами по образцу тех, что имелись у аривьенцев. Во-вторых, можно оставаться в гостинице, но можно и снять скромную квартиру – исключительно чтоб не быть мишенью для любопытных глаз хозяина гостиницы и тех, кто на него работал. И, наконец, в-третьих, нужно, не привлекая к своей особе излишнего внимания, все-таки разузнать, что за мальчика похитили боги ведают сколько лет назад. В том, что тот дворец принадлежал королю Аривьена, Итан не был уверен: его воспоминания казались слишком размытыми. Более того, уж он-то точно знал, что в детстве все кажется намного лучше, чем есть на самом деле: его могли украсть из любого богатого дома, коих в Ларгосе, внутри Золотого Пояса, предостаточно. А печать под кожей… Что ж, возможно, высокородным подданным Аривьена их ставят в младенчестве. Он покосился на спящую Вельмину. Она выглядела такой соблазнительно хорошенькой, что Итан был готов по рукам себе надавать, прежде чем сграбастать ее в охапку и куда-нибудь утащить. Превращения в дракона не проходят бесследно, сущность жадного до сокровищ зверя оседает пылью в душе – и, верно, отсюда это желание: утащить, украсть то, что нравится… «Ты будешь вести себя душкой, – напомнил себе Итан, – и помни о том, что хотел оставить ей выбор». Ругнувшись про себя, он вышел из комнаты, все-таки запер Вельмину снаружи и пошел прочь из гостиницы. Дела сами себя не сделают, уж в этом он был уверен. * * *