И она не ошиблась. – Вам, милочка, это знать необязательно, – буркнул рыжий, – но в одном вы не ошиблись. Ваш Гарье занимался какой-то дрянью в своей лаборатории. Выпотрошил какого-то нищего. – Страх смерти, – выдохнула Вельмина, – он как-то сказал, что для трансмутации довольно сильных эмоций… – Послушайте, – мужчина скривился, – я не разбираюсь в ваших этих материях, трансмутациях… Не пудрите мне мозги. Гарье наворотил дел, но, как бы там ни было, вы-то его угробили. От этого не отвертитесь. – И… что же будет… теперь? – Вообще-то убийц вешают, – сообщил он, – но можно отправить работать на каменоломню. Суд решит. «Вешают», – эхом гуляло в голове. Но это невозможно! За что ее вешать? Вельмина невольно повторила вопрос вслух. – Таков закон, милочка. – Но я не убивала его! – в отчаянии крикнула она. – Вы его убили, и в этом нет сомнений, – припечатал рыжий и невозмутимо вернулся к своим записям. – Арон, отведи ее в камеру, пусть пока здесь посидит, а дальше видно будет. Снова хлопнула за спиной дверь. – Лефор, дружище, я слышал, у тебя весело? Вельмина съежилась. Внутри все онемело, перед глазами запрыгали серые пятна. Этот голос… Она ведь знала, кому он принадлежит. И лучше бы никогда его больше не слышать. – Весело. – Звуки долетали до нее как будто сквозь ватное одеяло. – Вот, полюбуйся. Приголубила Гарье так, что он к богам и отправился. А может, и в Бездну. Потому что, как выяснилось, резал у себя в лаборатории нищих и бродяг. – Смешно, когда бабы убивают, – заметил ненавистный Вельмине голос, – они и делать-то это толком не умеют. «Я не убивала!» – бился в груди немой протест. Но Вельмина молчала. Хоть и бесполезно было молчать, потому что теперь, когда демоны принесли сюда Ариньи, ей уже никуда не спрятаться. И нет рядом дракона, который бы унес на своих крыльях. Единственное, что она сделала, – это опустила голову пониже, в попытке спрятать лицо. – Кстати, – Ариньи поравнялся с табуретом, где нахохлилась Вельмина, – я теперь здесь буду. Из-за того, что упустил дракона, король наместником назначил графа де Кри. Говорил он с рыжим, но Вельмина чувствовала, что Ариньи специально подходит ближе, словно крадущийся тигр. По коже побежали мурашки. Вот, сейчас… Предчувствие не обмануло. Вельмина рвано выдохнула, когда Ариньи схватил ее за подбородок, задирая лицо вверх. Несколько мгновений он ошарашенно рассматривал ее, а потом расхохотался. Глава 9. Дракон в королевском дворце «Надо помириться» – вот о чем он подумал, едва открыв глаза. И совсем не дело шататься по городу ночью, бессмысленно таращась на звезды. У него есть дом, а в этом доме – есть звезда, его собственная. И, хоть и упрямится эта звезда, смотреть лучше на нее. И еще раз поговорить. Найти другую лабораторию, в конце концов, пусть себе работает сколько угодно. Итан сел на кровати, с силой провел ладонями по лицу, прогоняя остатки сонливости. Потом посмотрел в окно: судя по всему, дело шло к полудню, а это значило, что Вельмина уже давно убежала к Гарье. Невольно поморщившись при воспоминании о длинном лице местного алхимика, Итан встал, прошелся по комнате, затем спустился в кухню, нашел рюмку, от которой разило успокоительными каплями, и почувствовал себя последней сволочью. Похоже было на то, что Вельмина ждала его, не ложилась, а он… Он вообще занимался непонятно чем, бродил по темным улицам и обижался, как маленький, на то, что она не захотела его слушать. Через полчаса Итан, умытый и одетый, торопился к ближайшей станции, где толкались извозчики. Под ногами солнце грело мостовую, только вот набежала тень… Итан поднял голову, и спину тут же обдало холодом: прямо над ним повисло латунное брюхо военного дирижабля. Ближе к центру города виднелся еще один. На душе стало пакостно и тревожно: раньше дирижабли мирно висели над замковой горой, а сейчас – плывут над городом, и их немало. Какой Бездны происходит в этом городе? Он встряхнул головой, отгоняя лишние мысли. Сейчас ему нужно поговорить с Вельминой, с прочим можно будет разобраться и потом. Однако пока трясся в повозке, непроизвольно поглядывал на небо. А там все же происходило нечто занятное: над городом низко повисло целых четыре дирижабля и даже были видны пушечные дула. Хотел бы он знать, что на самом деле происходит. В душу медленно закрадывалось дурное предчувствие. Как будто сам он стоит на пороге ловушки, которая вот-вот захлопнется. «Да нет же, ерунда, – оборвал себя Итан, – никто не знает, что я здесь. Ну а дирижабли… Мало ли что могло случиться. Может быть, тренировочный вылет». И внутри что-то звонко лопнуло и оборвалось, стоило извозчику свернуть к Узкому тупику, потому что… – Дальше не получится, – прогнусавил извозчик, – толпа, извольте посмотреть. – Вижу, – с трудом выдохнул Итан. Леденея, он сунул мелочь в заскорузлую ладонь и почти бегом бросился вперед. В толпу. Пеструю, волнующуюся, вздыхающую и ахающую. – Поберегись! – прикрикнул кто-то. – Разойдись! Итан принялся локтями прокладывать себе дорогу вперед, но толпа подалась назад, его оттеснили. – Разойдись! – еще раз крикнули, как показалось Итану, от парадного входа лаборатории. Итана продолжали оттирать все дальше и дальше, и он понял, что зевак попросту разгоняют. Он удвоил усилия, протиснулся к месту, откуда кричали. Полиция в самом деле разгоняла любопытных, перегораживая Узкий тупик. – Ну, давайте, давайте! Нечего здесь смотреть, – гаркнул полицейский, считай, прямо в ухо. Итан схватил его за рукав. – Что случилось? – А вам, господин, тоже здесь делать нечего. – Полицейский с силой освободил рукав из пальцев Итана и сплюнул на мостовую. – Убийство здесь, вот что. Какая-то дамочка пришибла алхимика. Итану показалось, что небо стремительно налилось чернотой. «Какая-то дамочка»… Вельмина! Боги, а ведь он с самого начала чувствовал, что ничем хорошим эта затея с алхимией не закончится! С самого начала ее надо было попросту запереть в номере и выводить на прогулку только за руку… потому что так она была бы в целости и сохранности… А теперь?! – Где убийца? – Он снова схватил полицейского, уже за ворот мундира, и как следует тряхнул. – Тьфу, отпусти, дурак! Без рук хочешь остаться? – Где? – прохрипел Итан в ошалевшее лицо. – Говори, ну? – Да в управлении! Отпусти, иначе… а ты кто такой будешь? Тебе зачем, а? Итан разжал пальцы и шагнул назад, мешаясь с толпой. Вслед засвистели, но он, лавируя меж пышных юбок городских кумушек и мужских сюртуков, вильнул несколько раз из стороны в сторону и окончательно растворился в людском море. А потом, боком, нырнул за корпус полицейской повозки, потом за угол – и оказался уже за пределами Узкого тупика. Пошел вперед быстрым шагом. Кулаки сжимались сами собой… Надо было что-то предпринимать, причем срочно, прямо сейчас. Итан невольно пощупал карман, где всегда носил вытяжку из мартовской травки. Похоже, и здесь ему не оставили выбора? Если он обратится, то в состоянии разнести то самое управление, но… Снова тень закрыла свет. Еще один дирижабль медленно проплыл в направлении центра. Ощущение, что все эти дирижабли – именно по его душу, постепенно превращалось в уверенность. Да какой Бездны? Кто это так ловко дергает за ниточки в этом городе? Итан остановился, огляделся. Погони нет, дальше, на бульваре, все относительно спокойно – лишь пара полицейских повозок маячит вдалеке, у конца квартала. Снова нащупал в кармане пакетик с заветными пилюлями. Посмотрел на повисший над городом дирижабль. Есть ли иной выход, кроме как взлететь и схватиться сразу с четырьмя военными судами? Внутри все дрожало и сжималось при одной только мысли о том, что Вельмину схватили. И надо было что-то делать, потому что он никогда не простит себе, если с ней случится что-то плохое. – Милейший, кьюэля лишнего не найдется? Вопрос вывел его из ступора. Итан обернулся – сбоку к нему подошел городской бродяжка, в обносках, заросший и грязный. Но глазки смотрели хитро и нагло. – Отчего вся кутерьма? – с наигранным спокойствием поинтересовался Итан. – Кьюэль дам. В водянистых глазках бродяги блеснула жажда наживы. Он гордо выпятил тощую грудь, расправил заляпанный грязью и жиром шарф. – Так ведь, господин хороший, убили Потрошителя. Говорят, дамочка какая-то его и пришибла. Жаль только, вздернут ее, как пить дать вздернут. – Потрошителя? Итан вспомнил, что за Гарье оставался легкий флер кровавой горечи, которую он почувствовал в самый первый раз, а Вельмина – ничего не почувствовала и ничего не заподозрила. Бродяга ухватил его за рукав, потащил в сторону, к разросшемуся у чьей-то ограды розовому кусту. И, привстав на цыпочки, зашептал прямо на ухо, обдавая качественным перегаром: – Потрошителя, господин. А то никто не знал, м-м? Наши знали. Подозревали, понимаете ли… Он, гад проклятущий, заманивал к себе нашего брата. И все. А потом иногда находили их… знаете, у кого-то кишки наружу, у кого-то уши отрезаны, глаза выколоты. А раз нашли одного… так у него, мил-господин, руки по локоть в чешуе черной были и вместо пальцев когти, жуть просто. – Врешь, – спокойно сказал Итан, скорее для проверки, потому что понимал: нищий говорит правду. – Готов на алтаре Отца клясться! – Тот осенил себя священным знаком, обведя вокруг лица скрещенными пальцами. – Черная чешуя, не рыбья, а непонятно чья. Говорят, в соседнем королевстве был дракон… Так, мож, из того мужика дракона Потрошитель делал? Итан нащупал в кармане кьюэль и сунул его бродяге. – Покажи, где здесь полицейское управление.