– Мы никогда не переходили болота, – заметила Вельмина. – Ты ведь тоже впервые его видишь? – Раньше я видел его только с высоты драконьего полета. – Откуда ты тогда знаешь про шесты? – Вельмина, – он блеснул улыбкой, – все-таки я читал книги. А еще – время от времени – Лессия устраивала королевскую охоту. В общем, я немного знаю о болотах… И, думаю, мы его перейдем. Только не делай резких движений, поняла? И держись за мной, желательно, шаг в шаг. И конечно же, башмаки промокли почти мгновенно. Ледяная жижа просочилась сквозь швы, холод лизнул ступни и побежал вверх, по щиколоткам. Кряхтя и вздыхая, Вельмина с трудом поднимала шест – буквально через десяток шагов он уже стал казаться ей тяжелым, – тыкала в напитанную водой почву, поднимала и снова тыкала. Идти след в след все-таки не получалось. Итан бодро шагал чуть впереди, нес вещи, которые они все-таки прихватили из домика, и, чтобы разбить молчание, рассказывал забавные случаи из жизни при дворе королевы Лессии. Вельмина слушала вполуха. Слишком много усилий уходило на проверку почвы, а ноги замерзли так, что она почти перестала их чувствовать. – Что мы будем делать в Кентейте? – спросила она. – У нас не осталось драгоценностей. У нас нет жилья. – У нас остались только мы сами, – подтвердил Итан. – Я думал над этим. Если не получится заработать столько, чтобы ты не нуждалась, то сможешь меня продать. Местному королю. – Продать? – Она не поверила своим ушам. – Почему нет? Дракон будет стоить дорого, очень дорого. И всегда будут желающие его купить. Всем очень хочется иметь своего дракона, если самим не получается таковым стать. – Ты готов потерять свободу? – Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо, со мной или нет, не имеет значения. – Мне не будет хорошо, если ты снова станешь рабом, – проговорила Вельмина и замолчала. Еще некоторое время они брели среди ряски, кочек и давно мертвых деревьев. А потом неподалеку замаячил сухой пригорок, знаменующий конец болота. И высокие сосны, и буйная зелень. – Маленькое болотце оказалось, – прокомментировал Итан, не оборачиваясь, – нам снова повезло. И зашагал быстрее, как будто совершенно о ней позабыл. Вельмина хотела его позвать, попросить, чтобы подождал, но передумала. Она слишком устала, чтобы думать вообще, – мысли путались. Что ж, все очевидно. Она – мусор. И она ему не нужна. Кому вообще может быть интересна такая, как Вельмина? Разве что матросам в порту. Она шмыгнула носом, сглотнула набежавшие слезы. Ей плохо, очень плохо. Тело болит, усталость давит. Каждый вдох отдается болью в груди. В легкие словно углей насыпали. Шест… стал неподъемным. Она разжала пальцы, выпуская его из рук. Уж как-нибудь дойдет, след в след, как там Итан сказал? Она прищурилась, высматривая вмятины, оставленные в мягкой почве. Итан маячил впереди, в пяти шагах – он не торопился, выверяя каждое движение. Такой высокий, широкоплечий, красивый… не для нее, это точно. Будет особенно весело, если она забеременела после всего этого. То-то будет забавно. Вельмина сделала еще один осторожный шаг, как ей казалось, в след Итана. И провалилась, не успев и пискнуть. Сразу по пояс. Ледяная топь охватила ее, сжимая, стискивая в костлявых лапах… «Может быть, так даже лучше?» – мелькнула, словно проблеск молнии, мысль. Слабой быть очень легко и спокойно. Надо просто перестать бороться, и тогда темные лошади в тумане станут просто тьмой. Вельмина задрала голову и посмотрела на бездонное голубое небо. Красота, какая спокойная и вечная красота… – Вельмина! – Рев, полный бешенства. – Ты что творишь?! Он вцепился в нее так, что мог бы и руки оторвать. Вельмина даже не сразу сообразила, как это у него получилось: только что был далеко впереди и даже не обращал на нее внимания – и уже здесь, распластался по напитанной, словно губка, водой земле и тянет, медленно, но верно отбирая у холода смерти, отвоевывая дюйм за дюймом, обдавая горячим дыханием. – Оставь, – шепнула она, – оставь… Лицо Итана исказилось такой яростью, что казалось, он сейчас сам Вельмину придушит – а потом бросит в болото. – Еще одно такое слово, и я тебя ударю, – прошипел дракон. А сам все тянул и тянул ее, и наконец Вельмина сообразила, что тоже лежит на животе, и ниже пояса все мокрое и холодное. Как будто смерть облизала гигантским языком. – Почему ты молчала? – Итан все не мог отдышаться. – Почему? Мне что, надо тебя к себе привязать? Она покачала головой. Теперь уже и сама не знала, что на нее нашло. Осознание того, что еще немного – и она действительно бы навсегда осталась в холодной тьме, внезапно охватило ее, заставляя дрожать, клацать зубами. – Вельмина, – Итан судорожно вздохнул, – что я должен сделать, чтобы ты снова хотела жить? И, ничего больше не спрашивая, он поволок ее к твердой земле. Сам полз и ее тащил за собой. Когда они выбрались, то долго лежали на траве. Вельмина все смотрела на небо и тоже задавалась вопросом: что такого должно случиться, чтобы ей хотелось жить? То, что произошло только что… оказалось страшно. Очень страшно – но не потому, что она могла утонуть. В тот миг она не хотела бороться, и это было неправильно. Любое живое существо хочет жить. А она вот засомневалась. Она покосилась на Итана, который лежал рядом, раскинув руки и как будто пытаясь собрать в себе солнечное тепло. Оно лилось золотыми нитями с небес, пробиваясь сквозь величественные кроны сосен. Итан почувствовал ее взгляд и повернул голову. – Так что я должен сделать? Он внезапно замолчал, задумавшись. А затем резко перекатился набок, вплотную к Вельмине, обхватил ладонями ее лицо и поцеловал. Прямо в губы, еще не зажившие, еще распухшие. Этот поцелуй разлился болью и горечью, скрутил жестокой судорогой неподвластного ужаса. Вельмина взвизгнула, попыталась оттолкнуть. Только не это! Она… она не переживет еще раз. И так же внезапно он отпустил, несколько мгновений тяжело дышал, прислонившись лбом к ее лбу, а потом прошептал: – Да ты вся горишь… Вельмина… у тебя жар. Глава 12. Лесная ведьма Они все-таки ее сломали. Как ни надеялся Итан, что Вельмина придет в себя, что вся эта ее заторможенность – дело временное, – но нет. Сломали, где-то глубоко внутри сломали, потому что несломленный человек не будет погружаться в трясину совершенно безмолвно. Не будет смотреть отрешенно в небо и при этом молчать. Он и поцеловал-то ее, чтобы встряхнуть, заставить хотя бы злиться, ненавидеть… А Вельмина вся буквально горела. Даже удивительно было, что она на ногах держалась. Итан откатился в сторону, сел, закрыв ладонями лицо. Все это время… Он изо всех сил пытался не поддаваться отчаянию. Надеялся, что вытащит ее из той темноты, в которую ее зашвырнули мертвые уже ублюдки. А теперь Вельмина заболела и всему их путешествию мог наступить конец. Потому что Итан не умел исцелять и поблизости не было ни одного лекаря. Вот и все. Он дернулся, ощутив мягкое прикосновение к запястью. Посмотрел на Вельмину: она тоже села на траве и молча и жалобно смотрела. Слишком бледная… Только лихорадочный румянец на щеках. Как он мог этого не заметить? – Итан, – тихо проговорила она, – не беспокойся. Я смогу идти дальше. Мысленно застонав, он перехватил ее узкую кисть и прижал к губам. Бездна! Она такая горячая, и, похоже, очень скоро все будет плохо. И в глазах – темных, блестящих – такое отчаяние и страх. – У тебя что-нибудь болит? – хрипло спросил он. Вельмина помолчала, прислушиваясь к себе. Потом ткнула пальцем себе в грудь. – Знаешь, вот тут… совсем немного, когда я вдыхаю. И еще кажется, что я могла бы вдохнуть больше – но не могу. Он стиснул зубы, чтобы не завыть в голос. Провались все в Бездну! Только этого не хватало. Итан на миг закрыл глаза – чтобы попытаться сосредоточиться. «Знаешь, Пакрион… Если Вельмина умрет, то я вернусь, – подумал Итан, – я найду, где купить катализатор, и тогда… клянусь, я сожгу и тебя, и город в придачу». Мысль ему понравилась. Странное дело: до сего момента Итан думал только о том, чтобы двигаться вперед, не оглядываться на все мерзкое, что оседало позади. Он не думал о том, что надо мстить. Он просто хотел быть свободным и по возможности счастливым. Но сейчас рядом с Вельминой, которая подхватила грудную лихорадку, Итан внезапно подумал и о том, что происшедшее лежало могильным камнем не только на тех, кого он уже убил, – но и на принце Аривьена. А заодно и на человеке, которого он раньше считал своим отцом. Всего лишь на миг представил себе, как поливает пламенем королевский дворец и как белые стены тонут в багряных сполохах… Из пламенной бездны его вырвал тихий хриплый голос: – Но я могу идти… Итан… – Она помолчала, глядя на него с грустью. – Пожалуйста, не бросай меня в лесу. Сама не знаю, что на меня нашло. Временами мне кажется, что я совершенно никчемная, так, пыль под ногами, и не нужна тебе. Но мне страшно умирать в лесу, одной… Не оставляй меня. Больше всего на свете ему хотелось схватить Вельмину в охапку и как-то впитать в себя ее болезнь. Итан болеть не боялся, он бы перенес все это легко. Но он не был магом – и не мог отобрать лихорадку. И потому усмехнулся и сказал, глядя в волшебные глаза цвета шоколада: – Не брошу. Но только если ты мне кое-что пообещаешь. – И… что же это? – Вельмина пару раз хлопнула пушистыми ресницами. Даже избитая, с кровоподтеком на скуле и опухшими губами она казалась прекрасной. – Я не брошу тебя в лесу, если ты пообещаешь выйти за меня замуж, – строго сказал Итан. Это было жестоко, но лучше так – огорошить, встряхнуть. Она не должна думать о том, что жизнь закончилась. Пусть теперь займет свои мысли тем, что в будущем у нее будет муж. – Но… – пролепетала она и умолкла. – Тебе решать. – Он выдавил улыбку. – Или остаешься в лесу, или я дотащу тебя до жилья и поставлю на ноги. Но потом ты будешь моей.