– Можно, – беззаботно ответила я. – Если прийти домой и слопать торт. Ну или что-то вроде торта. Макс улыбнулся, и я вдруг почувствовала, что впервые за очень-очень долгое время мне по-настоящему легко и спокойно. Не надо никуда спешить, не надо ни о чем переживать – можно просто находиться рядом с хорошим человеком. Будь я обычной девушкой, я бы сделала все, чтоб выйти за Макса замуж и прожить с ним счастливо до конца дней своих. Но я, к сожалению, была собой. Отбор невест закончится, семья Финниганов оплатит мои услуги, и мы расстанемся. Каждый пойдет своей дорогой и не станет оборачиваться. Незачем. – Завтра все закрутится, – сказал Макс, отодвинув опустевшую тарелку. Его бокал с пивом остался почти нетронутым. – Не страшно, Инга? Я пожала плечами. – Непривычно, – призналась я. – Мне еще не приходилось работать на шоу. Мы с Максом должны были следить за процессом, практически не появляясь в кадре. На роль ведущего назначили Пола Куллинана, который едва не свихнулся от счастья. Пол был геем, открыто сожительствовал со своим продюсером уже три года, так что можно было не волноваться, что он начнет строить глазки девушкам. Зато его противоречивая фигура привлечет к экрану дополнительное внимание. – Эдвард вчера рвал и метал, – признался Макс. – Отец потому меня и вызвал… Он снова уперся, и это сейчас! Не хочет жениться на юной Дварксон, мы едва уговорили его. Кажется, я понимала, почему Эдвард был в бешенстве. Девушки разбивают друг другу головы, чтоб их только допустили к отбору, а я имею наглость давать ему от ворот поворот. Просто не люблю зажравшихся наглецов, которые не видят границ в своей наглости. Имею полное право не любить. – Хорошо, что все устроилось, – согласилась я. – Он всегда такой буйный? Макс усмехнулся. Провел пальцем по краю бокала, но пить снова не стал. – Он всегда был такой, – признался Макс. – Если что не по его – жди бури. Но это не редкость в драконьих семьях. Старший брат должен быть бунтарем. – Ты совсем другой, – сказала я и совершенно искренне добавила: – Ты лучше, чем он. Намного лучше. Макс машинально протянул руку к переносице, словно хотел поправить несуществующие очки и скрыть смущение. – Я не такой, как положено драконам, – произнес он, стараясь не смотреть мне в глаза. – Отец сперва переживал, но потом вроде смирился. Я, конечно, понимаю, что так не надо, но… – А как надо? – спросила я. – Портить девок, пить, как не в себя, обнаглеть в край? Макс как-то беззащитно улыбнулся. Мне невольно вспомнился Кристиан, который рассказывал про своего великого и ужасного деда. Должно быть, драконья суть была теми самыми невидимыми гвоздями, что каждый день вбивали в голову Макса. – Для дракона – да, именно так и надо, – сказал Макс. – Но я так не хочу и буду строить свою жизнь по-своему. Так, как нравится именно мне, а не кому-то еще. Вот мы с тобой сидим в красивом месте и замечательно проводим время – разве это плохо? – Ни в коем случае, – ответила я. – Это очень хорошо. И я рада, что ты меня сюда пригласил. – А с тобой легко, – вдруг выпалил Макс. – Не надо притворяться, не надо быть кем-то другим. Можно просто жить и радоваться жизни. Он сказал о том, о чем я подумала несколько минут назад. И мне на какой-то момент стало пронзительно, до боли в груди жаль, что наша с ним история так и не случится. Слишком уж тугой узел затягивался вокруг всей этой ситуации с драконьим отбором. – Неожиданно, – призналась я. – Видишь ли, минуту назад думала о том же. Макс отодвинул бокал и, опустив подбородок на сцепленные пальцы, внимательно посмотрел на меня так, будто пытался прочесть мои мысли. Я доброжелательно заглянула ему в глаза: дескать, вот она я, ничего не прячу, ничего не скрываю. Он улыбнулся и сказал: – Жаль, что мы вчера так и не попили кофе. Я понимала, что к этому все и ведет, поэтому, собираясь на странную полувстречу-полусвидание, оделась по заветам одной приятельницы – так, чтоб хотелось раздеть. Красивое летнее платье, волнами ниспадающее с груди и плеч, дорогое белье и стильные туфли – перед тем, как выйти из дома, я посмотрела в зеркало и не узнала себя. Совет приятельницы не подвел: взгляд Макса был вполне однозначен. – А что? – спросила я. – Кофе отменили? Макс кивнул и, поднявшись, протянул мне руку. Я послушно вышла из-за стола, прикидывая, к чему готовиться. Он решил лететь? Или сейчас задерет подол платья и уложит меня животом на скатерть? Кто их знает, этих скромников. – Кофе будет, – еле слышно прошелестел голос Макса, и его пальцы, сжимавшие мои руки, едва заметно дрогнули. – Но потом. Если захотим. Я уже летала с драконом, но в этот раз все вышло по-другому. Не было ни огненного тумана, ни крыльев, что медленно раскрывались, подобно экзотическому цветку. На мгновение у меня потемнело в глазах, а потом земля ушла из-под ног, и дракон прянул в небо. Кажется, я вопила так, что меня услышала вся столица. Я вцепилась в державшую меня драконью лапу и на какой-то миг подумала, что никогда не смогу разжать пальцы, сведенные страхом. Съеденное и выпитое уверенно попросились на выход, я зажмурилась и принялась читать молитву, знакомую еще с детства: Господи, пусть то, что мне суждено, не принесет боли и горя. И пусть оно минует меня, если все-таки несет боль. Стало легче. Я открыла глаза и увидела, что столица неторопливо уползает прочь. Вот исчезла зеленая клякса парка, похожая на чью-то шкуру, вот мелькнула и растаяла сверкающая игла «Финниган тауэр», вот осталась позади серая лента реки. Под нами неспешно вилась дорога, ведущая к коттеджному поселку с романтичным названием Бобровый Холм. Похоже, у Макса там был дом. Разумно. Недалеко от столицы и без лишних глаз. Можно делать все, что захочется. Поселок состоял всего из семи домов, которые прилепились к холму, словно детеныши – к матери. Дракон сделал круг над крышами и сорвался вниз. Я даже испугаться не успела: мир охватило гудящим пламенем, и все оборвалось. Стало тихо, и сквозь эту тишину тихонько пробивалось пение птиц. – Ну вот, – услышала я голос Макса и почувствовала, как он дотронулся до моего запястья. – Здесь я и живу. Я поморгала, огляделась. Особняк с белыми стенами и красной черепичной крышей в южном стиле был не вполне в драконьем вкусе. В меру дорого, в меру стильно, в меру просто – никакого золота, никакой вычурной роскоши. Вокруг дома раскинулся густой яблоневый сад, дикий, пышно разросшийся – похоже, Макс и не подумал нанять садовника. Или просто сооружал еще одну стену, которая отделила бы его от мира. Я перегнулась через витую ограду, посмотрела вниз и поинтересовалась: – Ты всегда приземляешься на балконе? Макс улыбнулся. Крепче прижал меня к себе. И я почувствовала, что шелк и кружево белья стали тесными и неудобными. – Почти всегда, – ответил он и легонько прикоснулся губами к моему виску. – Так удобнее. Я вдруг обнаружила, что мое платье бессовестно задралось чуть ли не к подмышкам – похоже, во время полета я почти выпала из когтей, но Макс успел меня поймать. Прохладный ветерок скользил по обнаженным ногам, пальцы Макса неспешно двигались по кружеву моих трусиков, и я чувствовала, как в животе стягивается тугая петля. Это было какое-то первобытное желание почувствовать в себе мужчину. Я много слышала о драконьем магнетизме, с помощью которого они могли очаровать любую женщину, но сейчас готова была поклясться, что Макс играет в открытую. В кармане его брюк завибрировал смартфон. Макс вынул его, взглянул на надпись на экране: «Папа», – и, не глядя, швырнул куда-то за плечо. Смартфон рухнул вниз, с грохотом проскакал по плитам двора, и жужжание оборвалось. Я ждала этого звонка. Он подтверждал: Макса контролируют, причем постоянно. Осталось выяснить почему. Но видит бог, сейчас я не могла думать ни о чем, кроме жара, который медленно тек по моему телу. – Потом, – негромко произнес Макс. – Потом, все потом… Он легонько втолкнул меня в комнату – в следующий миг я уже лежала на огромной кровати, похожей на заснеженное поле, и взгляд Макса, направленный на меня, был темным и хищным, таким, какого я даже и вообразить не могла у добряка и тихони. «Не поворачивайся к нему спиной», – напомнил внутренний голос с интонациями Кристиана, но сейчас, когда Макс снимал сорочку, вся осторожность утратила смысл. У добряка и тихони оказалось неожиданно красивое, крепкое тело, и мне следовало понять это раньше: вряд ли ты сможешь махать крыльями, если у тебя вата вместо мускулов. Ткань одежды стала ненужной, раздражающей – и Максу хватило одного порывистого движения, чтоб мое платье улетело в сторону и с шорохом упало на ковер. Поцелуй оказался неожиданно глубоким и обжигающим. Сильное мужское тело вдавило меня в веницейский шелк простыней, пальцы пробежались по кружеву и мягко расцепили застежку бюстгальтера. Когда сухая, слегка шершавая ладонь накрыла и смяла грудь, я вскрикнула и всем телом дернулась навстречу Максу. Это ведь не мог быть он. Макс не мог настолько уверенно и бесстыдно играть с моей грудью, то скользя языком по ареоле, то втягивая сосок в рот и нежно прикусывая его, Макс не мог поглаживать меня по промокшей ткани трусиков такими томительными обжигающими движениями, которые становились все настойчивее… Мне казалось, что я сейчас умру. Настолько все это было сладко и мучительно до боли. – Да вы бесстыдник, фро Макс, – выдохнула я, когда он оторвался от моей груди и, подцепив кончиками пальцев трусики, снял их и швырнул куда-то к платью. – Кто бы мог подумать… что в вашем омуте водятся настолько рогатые черти. – Только с вами, фрин Инга, только с вами, – мягко усмехнулся Макс и легонько погладил меня по коленям, вынуждая раздвинуть ноги. Когда он осторожно пробежался языком по влажным складкам распаленной от желания плоти, я уже не смогла сдержать стон. Макс будто прикоснулся к каким-то потаенным струнам моего тела, заставив его трепетать. Это было почти невыносимой пыткой, сердце стучало так быстро и гулко, словно пыталось вырваться, язык Макса то ритмично проникал в меня, то вновь принимался за свой танец, и искры, что кружили в воздухе вокруг нас, казались звездами. – Иди ко мне, – едва слышно прошептала я, разведя ноги еще шире. – Макс… Дракон с явной неохотой оторвался от меня, и я почувствовала, как в лоно толкнулось что-то округлое, горячее и очень большое. Я невольно отпрянула, испугавшись, что Макс меня порвет, но его пальцы тотчас же впились в мои бедра, и он медленно проник внутрь, осторожно растягивая плоть. На какой-то миг мне стало больно. Природа не наградила меня ни глубиной, ни шириной, зато Макса одарила размерами с избытком. Он толкнулся снова, я снова вскрикнула, и, закрыв мне рот поцелуем, Макс начал двигаться. Я не уловила тот момент, когда боль обрела оттенки и глубину, став томительной и сладкой. Кровать под нами ходила ходуном, Макс двигался то решительно и резко, с силой насаживая меня на себя, то почти выскальзывал, чтоб после нескольких неторопливых движений вновь и вновь почти исступленно вбивать меня в скомканный шелк простыней. Огненная пульсация нарастала внизу живота, заставляя меня почти терять сознание от наслаждения, и, когда по телу прошла пламенная судорога, Макс притянул мои бедра к себе, и я почувствовала, как внутри разливается семя. Потом мы долго лежали обнявшись, не говоря ни слова, – слова были не нужны. Ветер шевелил занавеску, на цыпочках проходил в спальню, скользя по нашим мокрым от пота телам, в саду какая-то птичка заливалась трелями. Наконец я устроилась на кровати поудобнее и сказала: – А туфли я где-то потеряла… – Пустяки, – улыбнулся Макс и поцеловал меня в плечо. – Отнесу тебя в обувной. Конечно, если ты продолжишь лежать в таком развратном виде, то нам придется задержаться. – Развратный вид? – рассмеялась я. – Ну знаете, фро Макс! Я от вас такого не ожидала. Мы целовались, и я чувствовала бедром, что Макс уже пришел в полную боевую готовность. А потом он плавным движением перевернул меня на живот – и в следующий миг я вспомнила, что он не должен видеть мою спину. Я ожидала все что угодно. Например, что Макс примет драконий облик и спалит меня. Или, например, ударит. Но он мягко провел ладонью по полосе под лопаткой и негромко сказал: – Я просто хотел его увидеть. Извини. Прикосновение чуть-чуть обожгло. Не до боли – просто обозначило, что дракон дотронулся до драконоборца. – Ты знал, – сказала я. Переворачиваться не хотелось – это значило, что придется посмотреть Максу в глаза. – Да, я знал, – спокойно сказал он. – Каждый дракон знает, что это за полоса. Главы семей ищут драконоборцев уже много веков. Ты первая за последние пятьдесят лет.