Неслышно вошедшая в библиотеку несколько минут назад тётушка Розмари всплеснула руками и по-детски всхлипнула: – А ведь мне никто, никто тогда не поверил! Матиас выставил меня какой-то слабоумной старухой! Она осталась стоять у дверей, сложив руки на груди и, что удивительно, нисколько не расстроенная и не испуганная тем фактом, что убийцей оказался её единоутробный брат, а она чуть не попала в число его жертв. Пристрастный свидетель мог бы даже заподозрить её в том, что она наслаждалась происходящим. – Мы все были слепы, – печально констатировала Оливия. – Вы манипулировали нами. Играли на слабостях каждого. – Ха! – гортанно воскликнул старый Крэббс и бросил из-за спины: – Это было несложно. У всех вас одна слабость – вы все хотели получить от меня деньги. Готовы были вырвать зубами свой кусок. И Айрис – эта глупенькая дурнушка, и Майкл, мнящий себя виртуозным мошенником, а на деле не видящий дальше своего носа. Они вообразили, что могут взять меня в оборот. Я не мог допустить, чтобы свора попрошаек нарушала мой покой. Никогда в жизни я не позволял наглецам диктовать мне условия, чего бы мне это не стоило. – А как же Грейс?! – Филипп вскочил на ноги, кулаки его были сжаты. – Ведь её бы повесили за убийство, которого она не совершала. И малышка Полли осталась бы сиротой. Взгляд сержанта остановился на нём, и Филипп вернулся на место. Вивиан, неслышно всхлипывая, терзала серебристую тесьму оборок своего нарядного платья, руки её покрылись мурашками, и Джереми Эштон, презрев все условности, успокаивающе сжал её плечо. – Вы уже связались с инспектором, сержант? – Матиас Крэббс встал, опираясь на трость, и дёрнул за сонетку, вызывая прислугу. Киркби кивнул. – Мне понадобится четверть часа на сборы, – объявил Крэббс, и в голосе его не было и тени сомнений. Вошла экономка, извинившись за Энглби, который вместе с Симмонсом устранял следы пожара в мастерской. – Я бы хотел чашку горячего шоколада, миссис Уоттс. Надеюсь, это вас не затруднит? Не дожидаясь ответа, старый Крэббс, не удостоив никого взглядом, направился к выходу из библиотеки. Проходя мимо Эштона, он едва заметно ему кивнул, прикрыв на мгновение глаза. Тот, повинуясь безмолвному приказу, предложил Вивиан руку и она, растерянная всем произошедшим, смиренно оперлась на нее и последовала за ним, ничего не видя из-за слёз. Здесь, на мраморном полу террасы, лежали пятна света, образуя сложный шахматный узор, и дышалось так легко, что девушка только сейчас осознала, в каком напряжении пребывала последние полчаса – Вам нравится Эштон-хаус, мисс Крэббс? – Простите? – не сразу поняла она вопрос и тут же подумала: «Англичане сущие чудовища! Даже в такой момент, когда дедушку вот-вот арестуют, Джереми готов хвалиться грудой старого кирпича и камней!» – Бесспорно, Эштон-хаус очень красивый дом, – холодно ответила она, смахивая слёзы. – Но почему именно сейчас вам взбрело в голову интересоваться моим мнением на этот счёт? – Потому что я хочу предложить вам стать его хозяйкой. Предложение не являлось для Вивиан неожиданностью, хоть и последовало так быстро. Её матери, несравненной Кэролайн Крэббс, иногда требовалось куда меньше времени на то, чтобы мужчина потерял голову. Джереми смотрел на неё спокойно, без улыбки, и она не могла найти правильных слов, в голове был полный кавардак. И тут сквозь какой-то умственный туман до неё начало доходить. – Что происходит? Зачем вы меня увели из дома? Неужели дедушка собирается?.. Вивиан резко повернулась, но Эштон перехватил её и мягко, очень бережно взял за обе руки. – Не мешайте ему, Вивиан, сжальтесь над ним. Дайте вашему дедушке совершить тактическое отступление. – Но он же сейчас… в эту самую минуту… – Он был очень привязан к вам, Вивиан. Я не берусь судить его за то, что он совершил, да и вам не следует. Вы удивитесь, но картина, которую я у вас купил, стоит значительно больше той суммы, что я заплатил. – Как же так?! – Её автор Жан-Батист Роби. Одна из самых ранних его работ, но её высоко оценили в лондонской галерее, где я обычно советуюсь, если собираюсь приобрести какой-либо предмет искусства. Разумеется, я верну её вам, и не вздумайте возражать. Рекомендую сохранить полотно на память о Матиасе Крэббсе, человеке, чьё сердце вмещало как жестокость, так и самую нежную привязанность. Эпилог Ещё в холле, увидев сгорбившуюся спину враз постаревшего Симмонса, Оливер всё понял. Дворецкий проводил инспектора наверх, в комнату хозяина, но сам заходить туда не стал, оставшись в коридоре. Мир Симмонса этой ночью перевернулся, и он искренне удивлялся, что старые ноги всё ещё его держат. Рука Матиаса Крэббса была ещё тёплой. Он сидел, свесив голову набок, трость с латунным набалдашником в виде львиной лапы лежала поперёк широко расставленных коленей. Предсмертная гримаса слабо исказила его черты, будто старик и смерти хотел доказать, что никто не смеет навязывать ему свою волю. На столе перед ним лежала расколовшаяся надвое чашка и флакон с бесцветными гранулами. Лужица шоколада уже застыла, её поверхность подёрнулась матовой плёнкой. На самом краю стола лежал незапечатанный конверт с надписью «Передать моей внучке Вивиан». Инспектор заглянул в него, надеясь на записку с признанием (что несказанно облегчило бы ему дальнейшую работу), но там была лишь пачка фотографий, на каждой из которых был запечатлён обаятельный молодой человек, отдалённо похожий на Матиаса Крэббса. Когда инспектор спустился, в библиотеке оставались только близнецы, Себастьян Крэббс, Розмари Сатклифф и сержант. Вид у Киркби был пристыжённый. Все обратили скорбные лица к инспектору. Он принёс соболезнования, не вызвавшие, впрочем, никакого отклика, и, извинившись, переставил кресло таким образом, чтобы замкнуть круг. – Я хотел бы услышать, что здесь произошло, – с обманчивой мягкостью спросил он. Киркби выступил вперёд, намереваясь доложить, но Оливер остановил его и обратился к Оливии. – Думаю, мисс Адамсон в состоянии всё объяснить сама. Признаться, я поражён вашей проницательностью, – и в голосе его послышалась ревностная насмешка. – Я и правда могу объяснить, что произошло, – не приняла Оливия его снисходительного тона. – Разумеется, у меня нет доказательств, но они, если я правильно понимаю, уже не требуются. – Отчего же? – поднял брови инспектор. – Повторюсь, мисс Адамсон, вы слабо себе представляете, как ведётся официальное расследование. Чтобы закрыть дело, необходимо заполнить целую кипу документов, и все они должны обладать доказательной базой. Вас, насколько я понимаю, на пути к истине вела интуиция, но мы, полицейские, скованы по рукам и ногам требованиями закона. У Оливии разболелась голова от занудства инспектора. Ущемлённое самолюбие не позволит ему признать, что она раскрыла дело. Да ей и не требовалось ничьё признание. За пять минут до визита Оливера они с Филиппом крупно поссорились, и теперь его отчуждение, хотя он и сидел совсем рядом, заставляло её страдать. – Ну, мисс Адамсон, просветите нас, как же вы сумели застигнуть убийцу врасплох? Задержать, так сказать, на месте нового преступления. – Мне помог сержант Киркби, – выдавила из себя Оливия. – Вот как?! А что же сержант Киркби делал в Гриффин-холле, позвольте поинтересоваться? – Я вернулся сюда пешком, сэр, – Киркби встал, готовый принять кару, которую инспектор не преминет обрушить на него, но тот подчёркнуто игнорировал подчинённого. – Давайте я начну с самого начала? – Оливия надеялась отвлечь внимание инспектора от бедолаги сержанта. – Сделайте милость, – сухо кивнул он ей. – Это всё, конечно, мои догадки. Допросить дедушку вы уже не сможете, – начала она. – Разумеется, такой возможности мне уже не представится, – кивнул Оливер, и Киркби нервно откашлялся. – Я не знаю точно, как Айрис Белфорт и Майкл Хоггарт познакомились. Думаю, вы сможете узнать об этом у некоего Саймона Бейли, если он не сбежал из страны. Когда я виделась с ним, то он куда-то собрался с двумя огромными чемоданами и был очень напуган. – Саймон Бейли, это тот, кто прислал конверт с чистым листом вместо письма? – Да, только письмо на самом деле было. Дедушка выкрал его и подменил пустышкой. Не знаю точно, что именно в нём написал Бейли, но, скорее всего, хотел сообщить Майклу, что выходит из игры, потому что опасается за свою жизнь. В Гриффин-холл письмо попало по ошибке – помощник почтальона решил принести его сюда, поскольку знал о том, что адресат мёртв. На самом деле оно пришло в ящик до востребования, который Майкл заранее абонировал, приехав сюда. Думаю, на почте его вспомнят, ведь он был приметным молодым человеком. Оливер что-то черкнул себе в блокнот, и Оливия приободрилась, видя, что он всерьёз воспринимает её слова. – Так вот, я не знаю обстоятельств знакомства Айрис и Майкла, но уверена, что они оба как-то связаны с Бейли. Все трое промышляли шантажом, причём объектом служили именно отставные военные. Об этом говорит и предсмертная записка полковника Блакетта, который покончил с собой из-за боязни покрыть своё имя позором. Дедушка его хорошо знал, много лет назад они вместе занимались поставками продовольствия во время англо-бурского конфликта. – А вам и про записку известно?! – Оливер весьма неучтиво присвистнул. Киркби покраснел и понял, что служба его под началом инспектора окончена. Оливия не дала себя сбить. – Скорее всего, эта троица вознамерилась неплохо заработать, угрожая отставным военным, что обнародует преступные факты их биографии. Разумеется, это было бы полным крахом. Возможно, у подобных преступлений и есть срок давности, но репутация для такого человека, как дедушка, значила буквально всё. Грехи молодости, совершённые из алчности или вседозволенности, могли лишить его уважения и запятнать фамильную честь и воинскую славу. Хуже этого не могло быть ничего. Ведь он на самом деле был отважным воином, хотя и поддался искушению. Оливер кивнул, соглашаясь с доводами мисс Адамсон. Себастьян Крэббс встал и, подойдя к столику с напитками, плеснул себе щедрую порцию виски. От инспектора не укрылось, что он осушил бокал одним глотком, будто заливая разгорающийся внутри огонь, но вернулся он всё с той же непроницаемой маской на лице. – Я не понимаю, – жалобно протянула тётушка Розмари, – Матиас что, и в самом деле собирался жениться на этой католичке и переписать завещание в её пользу? – Конечно же нет. Он пытался выиграть время и выйти на её сообщника. Бедную Айрис использовали дважды – и дедушка, и Майкл Хоггарт, который хотел сохранить инкогнито. – Да, так он обычно и действовал, – подтвердил инспектор. – Мы нашли доказательства его участия в мошеннических сделках. Он всегда оставался в тени, используя сообщниц как прикрытие. Одна из девушек уже согласилась дать показания. Возможно, через неё мы сможем выйти на Саймона Бейли. – От Айрис дедушка задумал избавиться сразу же, как только она появилась в Гриффин-холле и раскрыла свои карты. Хитростью он смог убедить её, что замужество и новые условия завещания обеспечат её на всю жизнь, лишив необходимости прибегать к шантажу. Девушка поверила ему и решила, что судьба наконец-то ей улыбнулась. И дедушка приступил к осуществлению своего плана. Ему необходимо было наполнить дом людьми, которые крайне болезненно восприняли бы его женитьбу и изменение завещания. В качестве приманки он использовал алмазы, зная, что у всех его родственников финансовое положение оставляет желать лучшего. Воссоединение семьи Крэббс было необходимо только для одной цели – собрать всех под крышей Гриффин-холла. – И Вивиан – единственная, кто не получил приглашения, – задумчиво сказал Филипп. – Да, потому что её дедушка искренне любил и впутывать в свой чудовищный план не собирался, – кивнула Оливия. – Думаю, её внезапный визит ошеломил его и чуть не спутал все карты. Но колоссальная подготовка была уже проведена, отступать было поздно. Ему оставалось только дождаться всех, спровоцировать на конфликт и отравить Айрис. – А как вы объясните, мисс Адамсон, что цианид был только в чашке самого Матиаса Крэббса? – вкрадчиво поинтересовался Оливер. – О, вот тут от изобретательности дедушки просто мороз идёт по коже. Это был очень чётко продуманный план. И я, ослеплённая внешними событиями, долгое время не замечала очевидных фактов. Я так долго ломала голову, кто же мог подсыпать яд в чашку Матиаса. Чертила схемы, просчитывала все варианты, – Оливия беспомощно потёрла виски, голова у неё болела всё сильнее.