– Да, он уехал раньше, чем я родилась, – так сказал дедушка, – ответила Агнес и, прежде чем Феба успела спросить что-то еще, сообщила: – Вот здесь мы завтракаем. – Какого черта, Джейми? Разве ты не знаешь, что тебя до сих пор разыскивают?.. – услышали они крик мистера Тревельона, но он тут же оборвался – вероятно, их появление было замечено. «За что это его разыскивают?» – задумалась Феба, совсем сбитая с толку. Раздался звук отодвигаемого стула, и Джеймс совершенно невыразительным голосом произнес: – Доброе утро, миледи. Феба поморщилась: грустно начинать день со скандала – и постаралась весело улыбнуться. – Агнес сказала, что здесь завтракают. – Овсянка на столе, – раздалось ворчание. – А собаке здесь не место, Агнес. Ты это знаешь, девочка. – Да, сэр, – тихо проговорила Агнес, и Феба услышала щелчок пальцев, затем удаляющиеся шаги девочки и цокот коготков собаки. – Тоби, – раздался женский голос, какой-то глуховатый, словно у той, что говорила, были дефекты речи. – Идемте. – Тревельон был рядом, судя по успокаивающему аромату сандала и бергамота, который ласкал ноздри. – Садитесь и позвольте вам представить моего отца, Артура Тревельона. Он сидит во главе стола слева от вас. Я сижу рядом с вами справа. Напротив вас моя сестра Дороти, хотя мы ее зовем Долли. Феба опустилась на стул и провела пальцами по столешнице. Перед ней стояла тарелка с широкими краями. – Я очень рада познакомиться с вами, мистер Тревельон, Долли. – Долли, – проворчал хозяин дома, – поздоровайся с леди Фебой. – Здравствуйте, – неуверенно произнесла та. Феба озадаченно нахмурилась и открыла было рот, но в дверях послышались шаги. – А вот и Агнес вернулась, – сказал Тревельон-старший. – А с ней наша Бетти, которая готовит и заботится о доме, в котором мы все живем. Феба кивнула. – Здравствуйте, Бетти. – Приятно познакомиться, миледи, – проговорила низким голосом служанка, и Феба уловила какой-то странный акцент. – Садись-ка, Агнес, детка. Твоя каша остывает. – А что с Ридом? – поинтересовалась Феба. – Устроился на ночь на конюшне, – ответил Тревельон. – Не сомневаюсь, что дел ему на сегодня хватит: займется лошадьми. С того места, где сидел мистер Тревельон-старший, послышалось хмыканье. – Налить вам чаю? – спросил Джеймс, и от бархатных ноток в его голосе ее бросило в жар. – Да, будьте добры. Прошлой ночью ей так его не хватало! Странно: ведь они всего две ночи спали рядом, но поди ж ты! И всего остального ей не хватало тоже. На миг нахлынуло – тяжесть его тела, упоительные движения бедер и ощущения, которые они ей дарили. Вспоминал ли он? Повторил бы, если бы она его попросила? При этой мысли Феба вздрогнула, от души надеясь, что остальные не заметили, если она покраснела. Вот что странно: с Тревельоном ей хотелось не только проводить время в постели, хотя это восхитительно, – но и разговаривать наедине. У нее накопилось столько вопросов! Почему он не вернулся в отчий дом, который покинул еще до рождения Агнес? Всегда ли его называли здесь «Джейми»? Почему они спорили с отцом и, главное, почему он старательно избегал рассказывать о своей семье? Ей хотелось знать о нем все, и хотя ее просто распирало любопытство, с расспросами придется подождать, пока не представится случай поговорить без свидетелей. Феба с улыбкой повернулась к хозяину дома. – Агнес сказала, что вы разводите лошадей. – Да. Феба ждала более развернутого ответа, но, очевидно, напрасно: похоже, капитан унаследовал свое красноречие от отца. С другого конца стола раздался звон посуды: что-то упало, – а следом плаксивый глуховатый голос Долли: – О-о, я опрокинула кашу. Простите. Простите. Простите меня! И тут Феба поняла, что именно ее так насторожило в голосе Долли: женщина была слаба рассудком. Прошло почти двенадцать лет с тех пор, как Тревельон в последний раз переступал порог этих конюшен, но здесь по-прежнему пахло домом, что странно. – О-о, как же я люблю этот запах: лошадей, сбруи, сена, ваксы, – тихо проговорила Феба, блаженно запрокидывая голову. – Почему вы никогда не говорили, что ваша семья разводит лошадей? – Не знал, что вам это интересно, – буркнул Джеймс. – Коневодство, в конце концов, всего лишь ремесло, способ заработать на жизнь. Разве дамы из высшего общества не смотрят свысока на тех, кто пачкает руки ремеслом? Она обернулась к нему, всем своим видом выражая презрение. – Вы же знаете: я вообще ни на кого никак не смотрю, – а лошадей я люблю! Тревельон смутился и пошел на попятную: – Тогда вам там понравится. Конюшни располагались в старинном здании, сложенном из серого тесаного камня. Булыжник, которым был вымощен главный проход, за долгие годы стерся и ощущался под ногами как гладкий пол. Рядом с ними трусила забавная собачонка, которая вроде бы принадлежала отцу, но демонстрировала преданность племяннице. И этому псу явно понравилась Феба: он то и дело заглядывал ей в лицо, свесив набок длинный язык и без конца прядая смешными, слишком большими для него ушами, отгоняя мух. – Я слышу, как лошади стучат копытами, – сказала Феба. – Как думаете, Максимус не узнает, что мы здесь? Тревельон покачал головой. – Я никогда не говорил его светлости, откуда родом, – и никто в Лондоне об этом не знает. Подумав немного, Феба спросила: – Почему вы скрыли от меня, что мы едем к вам на родину, туда, где прошло ваше детство? Он смущенно пожал плечами. – Не подумал, что вас может интересовать семья своего телохранителя. Феба молчала, пока Тревельон вел ее в глубь здания, где царила прохлада. Все лошади сейчас были на пастбище, и только одно стойло было занято. – Признаю, было время, когда я не стала бы слушать, вздумайте вы рассказать мне о своей семье, – начала она неуверенно. – Когда вас только назначили моим телохранителем, я вовсе не испытала восторга… Он усмехнулся, а она продолжила: – Но с тех пор я узнала вас лучше, и мы теперь с вами друзья, не так ли? Друзья? Это вряд ли: для него она была не просто друг, а гораздо больше… Она ждала ответа, но он не мог сказать правду, поэтому мягко согласился: – Да, миледи, мы с вами друзья. Она подняла голову и улыбнулась, и лицо ее просияло. – Джейми! – окликнул его старый Оуэн из дальнего стойла. – Мальчик мой, неужто ты? Я чуть в обморок не хлопнулся, когда сам сказал, что ты вернулся! – Да, Оуэн, это я. – Тревельон переложил трость в левую руку, чтобы правой поздороваться со стариком. – А что там с моим парнем по имени Рид? На лице старика появилась злорадная ухмылка. – Послал его на дальнее пастбище. Поглядим, сумеет ли он изловить Дикарку Кейт: пусть испытает свою сноровку. Дикаркой-то ее кличут не просто так. Тревельон не смог удержаться от смеха. Старый Оуэн поступил на службу к отцу, когда Джеймс был еще ребенком. Теперь согбенный старик мучился от боли в пояснице и старых ранах, полученных тут же, в конюшне. Редко когда хороший конюх доживал до седых волос, не заработав травму-другую от удара копытом. Однако голубые глаза смотрели все так же проницательно из-под редких седых волос. – А кто эта прекрасная дама? – спросил старик. – Миледи, позвольте представить вам Оуэна Поули, лучшего конюха во всем Корнуолле, который посадил меня в седло и был моим первым учителем. Оуэн, а это леди Феба Баттен, которую я должен охранять по долгу службы. – Рада с вами познакомиться, мистер Поули, – сказала Феба.