А есть ли там боль? Ведь самоубийцы попадают в ад. Она закрыла глаза, почувствовав только сейчас, что по щекам ее текут слезы. — Не в ад, а в новый круг. Боль все равно придется научиться переживать. Голос Валери звучал так явно, будто она снова стояла рядом с ней. Катрин даже обернулась, надеясь увидеть ее. Но, конечно же, на башне была она одна. Катрин села на парапет и спустила ноги вниз. Земля была все так же далека, но решимость уходила из нее, как будто она все время боялась выдохнуть, а вот теперь, услышав голос кузины, явно ли, внутри ли себя, вдруг выдохнула и задышала спокойно. — Когда вы будете стоять на краю, вспомните мои слова, что этот шаг — путь в никуда. Он не принесет облегчения. Ну если только временно. И делают его только слабаки и трусы. Катрин снова обернулась и подтянула ноги. Земля стала еще дальше, но больше не манила ее. Почему ее кузина знала, что она будет стоять на краю? Она отодвинулась как можно дальше от края, у нее неожиданно закружилась голова от такой высоты. Так она сидела, прислонившись к холодному камню, обняв ноги, и склонив голову на колени. — Спасибо тебе, Валери... В этот момент дверь с лестницы распахнулась и на крыше появился Жорж де Безье. Катрин резко поднялась, одним движением, и отступила на шаг, прямо к пропасти. И тут случилось что-то невероятное. Он ничего не сказал, он просто смотрел на нее и вдруг опустился на колени и протянул ей руку. Оба молчали, смотря друг другу в глаза. — Я не беру своих слов назад, — сказал он через какое-то время, — как только вы почувствуете, что готовы, я буду счастлив назвать вас своей женой. Не зная, что ему ответить, она спрыгнула вниз и прижалась спиной к парапету: — Не нужно давать невыполнимых обещаний, месье, — она подошла почти вплотную, — я сначала хотела на самом деле последовать примеру Робера, но это оказалось не так-то просто. Мне не хватило мужества. Но вы не обязаны страдать из-за этого. Поэтому я вынуждена снова вам отказать. Вы найдете себе более достойную невесту. Она прошла мимо него и стала спускаться вниз по лестнице в полной темноте. — Мадемуазель Катрин! Катрин ускорила шаг, пробежала через нижнюю залу и выскочила на улицу, заметив, что тяжелая деревянная дверь разбита топором и качается на одной петле. Он догнал ее на аллее и подхватил на руки, как ребенка. — Ничто не заставит меня отказаться от вас, — сказал он, — я за вас отомстил. Этого вполне достаточно. Она посмотрела на него. Его лицо было очень близко, а руки крепки и надежны. — В таком случае вы отомстили за себя, господин граф. Ведь я для вас даже не человек, имеющий свои желания и свои чувства... я для вас что-то вроде добычи. Глава 20. Гроза Гроза застала дона Хуана в компании мадемуазель де Монпелье, когда они возвращались с прогулки в парке. Парк около замка был освещен разноцветными фонариками, но они ушли глубже, где стояла непроглядная темнота, и только дорожка серебрилась в свете луны. Мария де Монпелье завела его как можно дальше, чтобы дать возможность собраться с мыслями и объясниться с ней. Но вот они уже возвращаются, а дон Хуан все медлит. У нее не было сомнений, что он готов сделать ей предложение, хотя никакие его действия не указывали на такую возможность. Он всегда был сдержан с ней и никогда не нарушал приличий. Его безразличие и вежливый интерес она принимала за скромность, и это качество ей очень импонировало. Всегда, но не сейчас. Возможно, он нуждался в поощрении. Время уже кончалось, они приближались к освещенной территории, а дон Хуан все молчал. Он вообще был немногословен, особенно в этот вечер. Но она одержала победу, уведя его в парк прямо из-под носа хорошенькой соперницы. Сюзанна осталась беситься в бальной зале, а они вышли и исчезли надолго в темной части парка. Мадемуазель де Монпелье остановилась около небольшой беседки. Она не может вернуться в замок, не получив предложения. И тут судьба улыбнулась ей. С неба, до этого казавшемся безоблачным, вдруг упала первая крупная капля дождя. Дон Хуан с тоской посмотрел на замок вдали, и предложил своей спутнице укрыться в беседке, где они могут переждать дождь. Вдруг небеса разверзлись и хлынул ливень, струи которого ветер заносил и в беседку, от чего пол ее превратился в небольшой бассейн. Мария сидела, поджав под себя ноги и кутаясь в тонюсенькую накидку. Дон Хуан снял камзол и отдал ей. С его стороны это был просто жест вежливости. Но Мария смотрела на него сияющими глазами, еще больше убедившись в его любви. Столько ночей она провела, мучаясь ревностью, теряясь в догадках, кого он выберет, ее, блистательную мадемуазель де Монпелье, или эту красивую деревенщину, дочь какого-то замшелого шевалье. Мария признавала, что внешне Сюзанна красивее нее, но во всем остальном она давала сопернице сто очков вперед. Мадемуазель де Монпелье не подозревала, что ошиблась в самом начале. И, что сражаясь с Сюзанной, она ни на шаг не приближается к цели. Даже, возможно, удаляется от нее. Аккуратное поведение дона Хуана, который принимал их с Сюзанной знаки внимания, в то же время уклоняясь от выбора между ними и разного рода объяснений, ввело ее в окончательное заблуждение и разожгло настоящую ненависть к сопернице. Отъезд, назначенный на завтрашний день, послужил катализатором. Мария де Монпелье решительно бросилась в бой. Кутаясь в его камзол, она смотрела на него и пыталась угадать его настроение по совершенно непроницаемому выражению лица. — Давайте все-таки назначим дату, — сказала она, пододвигаясь к нему. Он резко поднял голову, как будто очнувшись от каких-то своих мыслей. — Дату? — Дату свадьбы. Решив выставить их бракосочетание, как дело решенное, она хотела загнать его в угол. Такой скромный человек, каким казался ей дон Хуан, не сможет отказаться, боясь расстроить девушку. — Какой свадьбы? — спросил он. — Нашей. Дон Хуан поднял брови: — Вряд ли возможна свадьба, если нет ни жениха, ни невесты. Мадемуазель де Монпелье отвернулась, больно прикусив губу. — Тогда давайте сыграем эти роли? Он помолчал. Громко грянул гром, засверкали молнии и на мгновение стало светло, как днем. В беседку ворвался ветер и Мария сильнее закуталась в камзол. Она ждала ответа, который должен был перевернуть всю ее жизнь. — Нет. — Вы отказываете мне? — удивилась она. — К сожалению я не могу принять ваше предложение, — он поднял на нее глаза. — Почему же? — Я помолвлен. Гром грянул. Хоть и не среди ясного неба, но мадемуазель де Монпелье растерялась не меньше. — Почему вы сразу не сказали мне? — спросила она, сдерживая слезы. Слезы были уже близко, и ей стоило большого труда не разрыдаться тот час же. — Вы не спрашивали, — он улыбнулся и протянул ей руку, — прошу вас, давайте и дальше останемся друзьями. — Но я никогда не была вашим другом! — воскликнула она, — вы давали мне надежду! — Нет. — Но вы..., — она вдруг замолчала, поняв, что ей на самом деле нечего предъявить ему. Красивая Сюзанна победила. Марии де Монпелье ни на секунду не пришло в голову, что речь может идти о другой женщине, — вы любите ее, да? — Люблю. Разговор зашел в тупик, и мадемуазель де Монпелье оставалось только предаться горю. Она плакала, как ребенок, у которого отобрали самую желанную конфету в тот самый миг, когда он уже практически развернул ее. Все мечты о том, как она утрет нос сначала Сюзанне, а потом и всем своим подружкам, рухнули в тартарары. Это было очень больно и несправедливо. Дон Хуан не утешал ее. Он вообще ничего не говорил, глядя в ночь на стену дождя. Он мог только сочувствовать маленькой девочке, рыдавшей рядом с ним по своим несбывшимся мечтам, но она мало его интересовала. Важнее было то, что Валери исчезла еще до его ухода в парк, где он надеялся ее найти. И, скорее всего, она так и не вернулась обратно в замок. Он бы многое отдал, чтобы знать, где же она сейчас. ... Валери на самом деле ушла в парк, и до дождя успела дойти до самого пруда в заброшенной части. Она была не одна. Люсьен и Сюзанна де Лесси, Андре де Турне, Мари де Турне, Луи де Лежье и Жак де Шаори шумной толпой гуляли по парку, и перед самой грозой решили посмотреть на лунную дорожку на глади вод старого пруда. Непонятно было, кому же первому пришла в голову эта идея, но все радостно подхватили ее, ведь было так интересно прогуляться по ночному лесу. С собой взяли разноцветные фонарики, которыми был украшен парк, и всей компанией углубились в лес. Они сбились с дороги практически сразу. Кто-то свернул вправо, кто-то пошел прямо, но в итоге до озера дошли не все. Мари де Турне и Луи де Лежье отбились от компании первыми. Мари перевернула свой фонарик и они попытались зажечь его. Потом уже не могли найти тех, кто ушел вперед, сами же свернули на какую-то непонятную тропинку и заблудились в старой части парка. Дождь накрыл их, когда они вышли к старой стене и поняли, что нет никакой возможности найти обратную дорогу в непроглядном мраке. Луи знал, что если идти вдоль стены, то можно выйти на дорогу вдоль Луары, но до замка Шатори от туда было достаточно далеко. Они попытались пробраться к Луаре, но шелковые туфельки Мари не располагали к прогулкам ночью в лесу под дождем. Скоро она оказалась практически босиком и дальнейшее путешествие превратилось в ад. Луи отдал ей свои туфли, которые были ей сильно велики и чавкали грязью при каждом шаге, норовя слететь. Ему же соорудили какое-то подобие обуви из мокрой древесной коры и нижней юбки Мари, которую разорвали на части и этими лентами примотали кору к ногам. Когда под утро они появились в замке Шатори, то произвели полный фурор. Промокшие до нитки, в грязной разорванной одежде, с обмотками на ногах, оба представляли из себя весьма колоритную картину. Более того, Луи де Лежье ничего не оставалось, как тут же сделать предложение своей промокшей даме, а Мари не Турне и ее родственникам ничего не оставалось, как с радостью принять его. Хотя еще утром мадам и месье де Турне даже не подумали бы о возможности бракосочетания свой дочери с молодым человеком, который был столь ниже нее по положению в обществе. Сюзанна и Жак де Шатори потерялись каждый в отдельности. Сюзанне повезло, она сумела быстро сориентироваться и дождь пережидала, сидя в небольшой беседке на краю парка. Но когда дождь кончился, и она вышла из своего убежища и пошла к замку, проклиная все на свете, а особенно грязь, которая прилипала к подолу ее платья, то нагнала парочку, которая медленно шла перед ней. Девушка была укутана в камзол мужчины, шедшего рядом. Сначала Сюзанне показалось это смешным, но когда она поравнялась с ними, то даже приостановилась от неожиданности и болезненного укола ревности в самое сердце. Мария де Монпелье повернула к ней голову и тоже остановилась. Взгляды их встретились и соперницы готовы были растерзать друг друга. — Вы одна, мадемуазель де Лесси? — спросил тем временем дон Хуан. Сюзанна перевела глаза на него. Он был в белой рубашке и темном жилете, и явно очень замерз. И от этого понравился ей еще больше. — Я потеряла свою компанию, — ответила она, — все пошли на пруд, а я свернула не туда. Поэтому пришлось пережидать грозу в беседке. Дон Хуан смотрел на нее, и глаза его расширились: — Все — это кто? — Жак де Шатори, мой брат, мадемуазель де Флуа... да много кто.