Он усмехнулся: — Это вряд ли. — Ты обещаешь, что не будешь... спать с ней? Ты обещаешь? Катрин будет счастлива, — Валери заглянула ему в глаза. Хуан помолчал. Сердце больно билось о грудную клетку. Одна только мысль, что он все-таки небезразличен Валери, разрушила стену, выстроенную им за много дней, проведенных в одиночестве, и все эмоции вырвались наружу. Сдержать их стоило ему огромных усилий. — Если тебе это неприятно, то я могу обещать, — сказал он, смотря ей в глаза. Валери пожала плечами: — Это не мое дело, — сказала она и тут же прикусила язык. Но было поздно. Он отвернулся. — Тогда и я не обязан отчитываться о моих делах. Зачем она снова обидела его, она не знала. Просто сорвалось с языка. — Я не хотела обидеть тебя, — сказала она быстро, — Мне не все равно. Просто это не мое дело. — Валери, — Хуан взял ее за плечи и крепко сжал, — я сделал все, что ты хотела. Поэтому, прошу тебя, оставь меня в покое. Вряд ли ты бы оставила дона Родриго, если бы я сказал, что мне не все равно, верно? — Но ты же не любишь Сюзанну! — воскликнула она, а потом испугалась, а вдруг она не права, вдруг что-то изменилось? — Пока еще нет. Но, возможно, я постараюсь ее полюбить, — сказал он, — потому что у меня все равно нет ни одного шанса из тысячи. Он ушел, а Валери осталась стоять понимая, что только что все испортила окончательно. Что этот разговор ни к чему не привел, что она снова обидела его, и что ее предыдущие слова он никогда ей не простит. ... Сюзанна ждала его в гостиной. За окном все еще шел дождь, и парк стоял под дождем совсем промокший. Ближайшие два дня и речи не могло быть о том, чтобы вернуться в родительский дом. Скрипнула дверь и появился дон Хуан, как всегда спокойный и элегантный. Она задохнулась, от радости, только увидев его. Сегодня она была ближе к своей мечте, чем когда либо. Сегодня она наконец-то победит заносчивую кузину Катрин де Шатори. Дон Хуан был совершенно выбит из колеи после разговора с Валери. За одну минуту он обрел надежду и снова потерял ее. Ему хотелось забиться куда-нибудь в уголок и спрятаться ото всех, но вместо этого ему пришлось сдержать слово и пойти на разговор с Сюзанной де Лесси. Которой ему было совершенно нечего сказать. Позже он никак не мог вспомнить, как же так получилось, что вечером он очнулся в ее постели. Он совершенно не собирался делать ничего подобного. Но память опять же заботливо стерла почти все то, что предшествовало пробуждению. Все это время он думал только о разговоре с Валери. Прокручивал каждое слово, каждый ее жест, надеясь выискать в них что-то, в чем можно было бы найти утешение. Но ничего не было. Валери оставалась далека от него и совершенно холодна. Зато Сюзанна была близка и горяча. Наверно он повелся на ее тепло, ища утешения и успокоения в ее любви. Красивая и податливая, она радостно принимала его, шепча слова страсти, и ему было нечего ответить ей. Никакого успокоения и утешения во всем этом не было. Временное забытье, и только. А потом он лежал рядом с ней, уткнувшись в подушку и думал, что неплохо бы жениться на этой девушке, которая любила его, его самого, и готова была бы исцелить его израненное сердце, если это вообще возможно. Вечером он как всегда повез Валери в Охотничий домик. По дождю и бездорожью. Смотреть на нее ему стало еще больнее, и, возвращаясь обратно, он понял, что не имеет права жениться на Сюзанне. Просто потому, что сделает несчастной совершенно невиновную ни в чем девушку. Сюзанна снова ждала его у него в комнате. И тогда он рассказал ей все. Все, что было можно ей знать. Про Валери. И про то, что он не имеет права делать несчастной ее, Сюзанну, просто потому, что несчастен сам. — Но вы не делаете меня несчастной, — сказала она, вытирая слезы. Все, что говорила Катрин оказалось правдой, но все зашло слишком далеко, чтобы она могла отступать, — вы делаете меня счастливой. Я не требую, чтобы мы шли в церковь... я вчера сказала вам, что никогда не буду требовать ничего подобного. Я прошу вас, давайте оставим все, как есть. Он молчал. Почему же у него все время так выходит с Валери? Что бы он ни делал, получается только хуже. Сначала он пытался ей угодить, потакать всем ее прихотям — она полюбила другого. Он стремился сделать так, как считал лучше для нее — она оттолкнула его. Он стал делать так, как лучше для него самого... и окончательно запутался. Сюзанна молчала, глядя на него сквозь слезы, и ждала ответа. На самом деле он обязан жениться на ней, на этой девчонке, которая воспользовалась моментом его слабости. Но жениться он не мог. Он бы сразу же возненавидел ее, а она этого не заслужила. Поэтому совершенно не важно, согласится он сейчас или откажется. Изменить ничего нельзя. А Валери абсолютно все равно, что он делает. Как она там сказала? Она сказала, что это не ее дело. — Хорошо, — ответил он Сюзанне, — давайте оставим все так, как есть. ... Комкая в руках записку Валери, Катрин постучала в ее двери. Дверь тут же распахнулась и Сафи провела ее в маленькую гостиную, обтянутую белой тканью. Валери сидела на софе и заливалась слезами. Катрин вопросительно взглянула на Сафи, но та только пожала плечами и ушла к себе в комнату. — Что случилось, Валери? Та подняла на нее заплаканные глаза. — Что-то с доном Родриго? — спросила Катрин. Валери отрицательно покачала головой. — Он мне изменил! — Дон Родриго? — Да нет же, Хуан! Он мне изменил! — Откуда ты знаешь? Он тебе сам сказал? Валери снова покачала головой, растирая по лицу слезы, потом кивнула на раскиданные по столу карты с яркими картинками: — На картах выпало. — И это все? — удивилась Катрин, — ты это просто придумала? Валери перестала плакать и уставилась на Катрин: — Карты не врут, — сказала она, — но и есть еще другое. Он совсем по-другому себя ведет. Я же вижу. И карты... Катрин было нечего ответить на это. Она подошла к кузине и села рядом: — Валери, вряд ли ты можешь удержать их обоих. Зачем тебе два мужчины? Ты выбрала дона Родриго. — Но я не отпускала Хуана! Он принадлежит мне. По крайней мере до того момента, как мы с доном Родриго поженимся, — она всхлипнула, — Катрин, я не знаю... я запуталась... но мне очень-очень плохо... — Так реши для начала, кто тебе нужен из них. Ты выбрала одного. Вот и будь с ним. Валери молчала, вытирая глаза. Она на самом деле выглядела очень несчастной, как маленькая девочка, потерявшаяся в толпе. — Я не могу позволить Хуану такую связь. Он может влюбиться в нее! Что мне делать, Катрин? Что мне делать? Катрин не ответила, но кузина ее плакать перестала. Она умылась, вытерла лицо и стала приводить себя в порядок. — Я совершенно уверена, я знаю, что они стали любовниками, когда Сюзанна гостила у нас. Когда шел дождь, помнишь? — Да. — С тех пор они все время вместе. Постоянно. А я перестала чувствовать его. Как будто его рядом нет. Даже когда мы едем в домик, он далеко. — Но он же провожает тебя? — Он дал слово Филиппу, что не отпустит меня никуда одну. Катрин не ответила. Она встала и подошла к окну, и как на зло сразу же увидела их — Сюзанна в ярком розовом платье опиралась на руку дона Хуана. Они прогуливались по полянке, и было очевидно, что оба весьма довольны друг другом. Правда, Катрин подозревала, что место для прогулки выбрано неспроста — прямо под окнами Валери. Валери тоже подошла к окну и встала рядом. Слез уже не было, и лицо ее было задумчиво. — Если он любит ее, то ничто не помешает их счастью, правда, Катрин? — сказала она тихо. — Если любит, то да. — А если не любит, то ничего и нет, — продолжала Валери. — Что ты хочешь сказать этим? — Увидишь. Глава 10. Васильки Было раннее утро солнечного дня. Валери сидела на скамейке у фонтана, делая вид, что читает книгу. На самом деле она наблюдала. Раньше после того, как она спускалась в сад, обычно через какое-то время появлялся Хуан. Они здоровались и он шел мимо нее. Но он всегда приходил. Валери надеялась, что и сегодня тоже он придет. У нее был разработан отличный план по возвращению себе Хуана и отваживанию от него Сюзанны де Лесси. Главное, чтобы он сейчас спустился в сад. Прошло около получаса, и он на самом деле появился. Их глаза встретились и Хуан быстро отвел взгляд. Низко поклонившись, он уже готов был пройти дальше, как Валери захлопнула книгу и обратилась к нему: