Григор бесновался внизу, приказывая Валери открыть люк, а она уже закрывала засов, просовывая широкую балку в отверстия, которые не позволяли люку открыться. Вот теперь она точно Златовласка. Валери отошла от люка и оценила свою работу. Плита лежала, и снизу ее практически невозможно было открыть. — Спасибо за ужин, — крикнула Валери, наклонившись пониже к полу, — вы очень добры, Григор! Снизу в ответ полетели проклятия в вперемешку с угрозами. Валери топнула по плите ногой, засмеялась и отошла подальше, чтобы не слышать лишнего. Теперь она оглядела свои владения. Широкая круглая комната с диванчиками, пледами, подушками и огромным столом, с обилием книг, камином и лежащими рядом дровами, которые возможно понадобятся в октябре, это было то, о чем она могла только мечтать. Походив по комнате, Валери обнаружила неплохой запас вина и бочонок английского пива. Аббат явно не скучал, сидя у себя в кабинете. Так же к одному из шкафов был прислонен большой мешок яблок, а на полке за занавеской лежали надломленный хлеб и несколько видов колбас. Если хорошо поискать, то наверняка еще где-то спрятана какая-нибудь еда, Валери в этом не сомневалась. Но и того, что она нашла, плюс обильный и разнообразный ужин, заказанный Григором на двоих, вполне позволят ей продержаться тут около недели. Особенно помятуя о ее капризном желудке, не желающем принимать пищу. Снизу стучали, кричали, но Валери спокойно села на окно, взяла гребень, распустила прическу и стала расчесывать свои длинные светлые волосы, которые на самом деле отливали золотом в свете солнца. Глава 15 Григор Бобрин Валери де Медин Валери, я восхищен! Вы не испугались, не плачете, вы не просите пощады! Вы та женщина, которая мне нужна, о которой я всегда мечтал. Я не могу отказаться от вас. Прошу, откройте же люк, я клянусь не только жениться на вас, но и всю жизнь носить вас на руках. Жан Меренский Валери де Медин Мадам, месье Бобрин уверял меня, что ваше похищение было организовано с вашего согласия. Прошу как можно скорее дать мне знать, говорил ли он правду. Аббат Феми Валери де Медин Мадам, прошу вас как можно скорее покинуть мой кабинет, или прекратить совращать братию. Монастырь не только оккупирован и фактически взят без боя иностранцами, так еще и вы постоянно вводите братьев во грехи. Я готов оказать вам любую помощь, лишь бы только вы навсегда исчезли из окна моего кабинета. Когда утром Валери подошла к окну и подняла три камня с записками, под башней уже собралось достаточно народу. Это были и русские из свиты Григора Бобрина, и те самые совращаемые монахи, о которых писал аббат. На Валери была надела белая сорочка, небрежно спадающая с плеч и только чудом прикрывающая грудь, золотистые волосы струились по плечам. Она по привычке села на подоконник, помахала рукой собравшимся внизу мужчинам. А потом достала гребень и принялась расчесывать волосы... Ей предстояло ответить на три письма. Валери уже знала ответ. Как бы ей не хотелось уехать с Бобриным, ночью ей приснилась Майрут и строго настрого запретила нарушать обеты, данные в церкви. — Пока у тебя есть муж, ты не имеешь права искать другого, — говорила она, стоя в потоке света. Рыжие волосы были убраны в косы, как тогда, когда Валери и Сафи обнаружили ее мертвой среди цветов, — ты обязана сделать все, чтобы не нарушать своего пространства. От этого зависит не только твоя жизнь, но и жизнь ребенка, которого ты носишь, и о котором постоянно забываешь. Но он есть, он уже существует! Вали, я недовольна тобой. Ищи путей примирения с тем, кого ты сама избрала... — Даже и не подумаю! — Валери проснулась, резко сев в постели, — даже и не подумаю, — повторила она, — если ему хочется, пусть сам ищет путей примирения. А если не хочется, пусть уж аннулирует наш брак. Тогда я буду наконец-то свободна! Она вскочила, все еще споря с Майрут, хотя сон давно закончился и старая ее няня исчезла вместе с ним. Но решение, которое Валери никак не могла принять, было принято за нее. Внизу в плиту громко застучали. Кто-то молотил по ней палкой. Валери спрыгнула с подоконника и подошла поближе. — Мадам! Мадам! — она узнала голос аббата. — Слушаю вас, падре. — Мадам, я умоляю вас, сойдите с подоконника! Вы развалили мне всю дисциплину! Скажите, чего вы хотите, и я все сделаю, чтобы только вы исчезли из монастыря! Валери на секунду задумалась, но перед глазами ее встало лицо Майрут. — Я прошу вас написать письмо моему кузену, Жаку не Шатори, и указать адрес, по которому я нахожусь, — сказала она, и образ Майрут тут же померк, — я буду ждать кузена в этой самой башне. И еще... передайте месье Менерскому мой ответ — Нет. Старик закашлялся. — Я сегодня же напишу, — ответил он, поборов приступ кашля, — только не подходите к окну! — Мне нравится сидеть на окне, — сказала она. — За шкафом, который стоит рядом с тем, где вино, есть печенье. Если оно еще не испортилось. И там же сушеный виноград. Валери засмеялась: — Вам не удастся меня подкупить. Пока не приедет мой кузен, я каждое утро буду садиться на окно. Но спасибо за печенье. ... Жан Менерский Валери де Медин Мадам, аббат передал мне ваш ответ. Если вы желаете покинуть монастырь, сегодня в полночь я буду ждать вас на первом этаже вашей башни. Я знаю потайной ход, и все патрули в это время будут сняты. Жан Валери де Медин Григорию Бобрину Дорогой мой Григор, я покидаю вас с сожалением. Возможно было бы лучше, если бы я на самом деле отправилась с вами в неизвестность. Но я не имею на это права, т. к. давала клятву перед алтарем. Прошу простить меня и умоляю вас как можно скорее покинуть страну. Через два-три дня в монастырь явится мой кузен в сопровождении жандармов, и в этом случае ближайшие месяцы вы проведете не самым лучшим образом. Я же не доверяю своему кузену, и встреча с ним на данный момент для меня не желательна, поэтому до Парижа я предпочитаю добраться с помощью предателя. Валери. Валери не могла полностью доверять Жану Менерскому. Вполне возможно, это ловушка, думала она, дописывая письмо Григору, потом открывая люк и спускаясь вниз. Вполне возможно, этот человек не предал своего господина, а просто помог ему выманить Валери. Но интуитивно Валери ему верила. Жан ждал ее внизу, сидя на ступеньке лестницы. Одет он был во все черное, и для Валери у него был припасен черный плащ. Не сказав ни слова, он вывел ее из башни, и вот уже они скрываются в тени монастырской стены. Пройдя вдоль нее, Жан, державший Валери за руку, открыл маленькую дверку, и они оказались в узком темном коридоре. Вот тут то и будет ждать ее Бобрин, подумала Валери, очень в его вкусе. Она даже не знала, надеялась она на такой исход событий или боялась его. Но нет, коридор был пуст. Пройдя по нему на ощупь, периодически обо что-то спотыкаясь, Жан нашарил что-то у стены, оказавшееся стулом, залез на него, и исчез. Валери стояла в кромшеной тьме, ожидая абсолютно любого развития событий. От того, что он на самом деле протянет ей руку и поможет подняться, до того, что на голову ей наденут мешок и увезут в неизвестном направлении. Все шло по плану. Жан протянул ей руку и помог забраться в узкое окошко, оказавшееся началом винтовой лестницы, ведшей наверх. И уже там, на лестнице, они добрались до окна, к которому заблаговременно была привязана веревка. Жан спустился первым, и ждал внизу Валери, которая до этого по веревкам никогда не лазала и боялась убиться насмерть. Но все прошло хорошо, она оказалась в его объятьях, возможно чуть более крепких, чем хотелось бы. Впереди была свобода. Жан подал ей руку, и они побежали куда-то к берегу, где шумел океан. Валери оглядывалась назад, все еще надеясь на преследование, но никто не заметил ее побега. В скалах стояли два коня под присмотром мальчика-пастушка. Так и не сказав друг другу ни слова, Валери и Жан Меренский вскочили в седло и поскакали куда-то в ночь. Валери полностью положилась на своего спутника, но все равно ожидала подвоха, а так же размышляла о плате, которую он потребует за предательство. Однако никакой расплаты Менерский не потребовал. До самого утра они скакали по прибрежной полосе, и Валери к утру устала так, как никогда до этого не уставала, хотя не раз целыми ночами гоняла по горам вместе с Сафи. А утром они приехали в порт Кале, где Жан Меренский посадил ее в дилижанс до Парижа. Прощание их было также немногословно, как и вся поездка, ради которой Меренский предал друга и господина, а, возможно, и потеряет жизнь. — Зачем вы сделали это? — Валери смотрела на него снизу в верх и держала его за руку, — ведь вы... — Ваш дилижанс отправляется, — Меренский сжал ее руку, поднес к губам и вручил ей кошелек с деньгами, которые потребуются ей на остановках, — прощайте, мадам. Мне в любом случае тут делать нечего. Он развернулся и быстро пошел прочь. Только черный плащ его разлетался от ветра, и пушистые светлые волосы, собранные сзади лентой, золотило солнце. Валери долго смотрела ему в след, а потом кучер зазвонил в колокольчик и пассажиры стали занимать свои места. Валери тоже заняла свое место, в самом конце, у окошка. Она натянула капюшон так, чтобы ее лицо было невозможно разглядеть, и, когда дилижанс тронулся, стала смотреть на дорогу. Меренский стоял на пути дилижанса и смотрел ему в след. Валери только сейчас заметила, как он хорош собой — высокий, гибкий, с правильными чертами лица. Почему она не замечала его раньше, воспринимала просто как придаток Григора Бобрина? При имени Григора она отвернулась от окна и еще глубже укуталась в плащ. Никто из пассажиров не должен был видеть ее слез, которые она не в силах была больше сдерживать. Григорий Бобрин мадам Валери де Медин Дорогая Валери, я в недоумении. Вы так внезапно покинули меня, не сказав прощай, что долгое время я прибывал в некоторой депрессии. К сожалению я вынужден был покинуть гостеприимную Францию, и теперь, гуляя по туманным берегам Темзы, постоянно размышляю о причинах вашего поступка. Вы объясняли мне, что не можете оставить мужа, который желает оставить вас, и которого я ни разу не видел, только потому, что давали клятву у алтаря. Но есть ли цена таким клятвам? То, что ваш муж не держит данную им клятву вполне освобождает вас от соблюдения своей. Я знаю, что нравлюсь вам, возможно, просто нравлюсь, но и вашей любви я вполне мог бы добиться. Мы с вами два авантюриста, идеальная пара. Ваш брат видел это, и я до сих пор не могу простить себе того, что отнесся слишком легкомысленно к вашему отказу в Милане. Я должен был настаивать, повлиять на вас через вашего брата, но я... да-да! Я обиделся! Я решил, что никакая женщина не достойна того, чтобы переживать из-за нее дольше трех дней. Возможно, такие женщины есть, и вы — одна из них. Мы с вами могли бы объехать весь свет, свернуть горы, разрушать империи. Увы, вы выбрали лучшего из нас двоих. Желаю вам удачи в нелегком деле завоевания расположения вашего супруга. Ваш Парис. Глава 16 Я ненавижу тебя, Валери! — Жак де Шатори стоял перед нею весь в мыле, небритый и злой после бессонной ночи, — ты заставила нас с графом проскакать черти сколько лье не слезая с седла, а когда мы приехали в этот чертов монастырь, ни тебя, ни твоего голубка там уже не было! Ты специально выставила меня идиотом? Валери смотрела на него с улыбкой. Утро выдалось невеселое, поэтому развлечение в виде ее взмыленного кузена подоспело как раз во время: — Да, конечно, кузен. Я ночей не спала, все думала, как же выставить идиотом кузена Жака, и вот оно, предоставился случай. Я не могла не воспользоваться им. Он схватил ее за руку и притянул к себе: