Позабыв про запах, девочка спросила: — Как тебя зовут, мальчик? — Аркаша, — запинаясь, выговорил малыш. — А почему ты здесь лежишь и не ходишь? — наивно спросила Марина. Мальчик робко улыбнулся и, растягивая слова, сказал: — Раньше я чуть-чуть ходил, а когда меня бросила мама, разучился. — И меня бросила мама, — грустно произнесла Марина. — А почему здесь с тобой по чуть-чуть не ходят? Ведь ты так совсем разучишься ходить? — У меня от рождения одна нога короче другой, вот я и не могу ходить. Одно время пытался, когда со мной занималась мама, а когда она совсем спилась и бросила меня, совсем разучился. Могу только ползать. — А ну-ка вставай! — вдруг произнесла настырная девочка и вытащила полуголого мальчика из кроватки. У Марины были крепкие руки, и ей не составило большого труда вытащить лёгкого Аркашу. Мальчик застеснялся своего полуголого вида и смущённо произнёс: — Не надо, девочка, положи меня обратно. Но Марина не унималась, она попыталась поставить мальчугана на его слабенькие ножки, ведь не зря же она его достала из кроватки. Попытки не увенчались успехом. Мальчик буквально висел на её сильных руках, которыми она держала его под мышки. И Марина уже хотела положить Аркашу обратно в кровать, как появились мальчишки и девчонки, возвращающиеся из столовой. Увидев эту сцену, ребята вначале оторопели, а затем разразились злым и циничным смехом, присущим только детям, которые ещё не научились сдерживать свои эмоции, как взрослые. Аркаша наклонил голову и весь затрясся от беззвучного плача. Громче всех смеялся лопоухий мальчишка одного возраста с Мариной. Он тыкал пальцем в сторону полуголого Аркаши и заливисто кричал: — Аркашка-какашка! Посмотрите, он даже описался! Марина молча положила Аркашу в кровать и, подойдя к пацану, произвела хук левым кулачком в челюсть ушастому, как её когда-то научил отец. Ушастый мальчишка отлетел в сторону, больно ударившись о стенку. И сразу наступило молчание. Но ненадолго. Потому что мальчишки тут же обступили Марину, прося её показать приёмчик. Девочки же ехидно скривились и пошли в свою комнату, по пути обзывая Марину пацаном-драчуном. Ушастый мальчишка тут же пожаловался заведующей приюта — Антонине Петровне. Та вызвала к себе Марину и отчитала её за недостойное поведение. Марина, в свою очередь, расплакалась и пожаловалась на то, что все здесь обзывают её мальчишкой и даже зовут не Мариной, а Мишкой. Антонина Петровна погладила девочку по голове и успокоила: — Сейчас ты ещё маленькая и угловатая, а когда подрастёшь — станешь такой же стройной и красивой, как твоя мама. — Моя мамочка очень красивая, — шмыгая носом, произнесла Марина. — Ну, вот видишь, стало быть, и ты будешь на неё похожа в скором времени. А то, что ты действительно похожа на мальчика в своих поступках, так это хорошо для девочки — всегда сможешь постоять за себя. Наверное, твой папа очень хотел мальчика, а родилась девочка. — Тётя Тоня, а можно я буду ухаживать за Аркашей, мне так хочется, чтобы он снова научился ходить. А то ведь жалко — он там лежит и никому не нужен. — Конечно, конечно, Мариночка, если хочешь — ухаживай за Аркашенькой, он умненький мальчик. Только ведь тебе всё это быстро надоест и наскучит. — Не надоест, не надоест, — затараторила девочка. — Я всегда хотела братика и просила об этом маму. — Ну хорошо, Мариночка, бери шефство над Аркашей. Его кроватку перенесут в отдельную комнату, рядом с мальчиковой. — Ура! — радостно захлопала в ладошки Марина. — Тетя Тоня, а что такое шефство? — Шефствовать — это значит делать хорошие дела, — улыбнулась Антонина Петровна. — Завтра в нашей библиотеке я найду тебе хорошую книжку «Тимур и его команда». С этого дня жизнь Аркадия резко изменилась. Марина с невероятным упорством взялась за него. Невзирая на окрики и насмешки сверстников, девочка вполне серьёзно решила поднять больного малыша, прикованного к постели и всеми заброшенного и забытого. Первым делом она привела его в порядок, отмыв в ванне и поменяв одежду и постельное бельё, которое она сама как следует отстирала и проутюжила, поскольку приют не блистал излишком одежды и свежего белья. Глядя на то, как она в буквальном смысле носит Аркашу на руках, за ней потянулись многие ребята. Теперь они с удовольствием уделяли Аркаше своё время. От него не воняло, как раньше, потому что Марина строго следила за его чистотой. Она не стеснялась подмывать его и научила пользоваться ночным горшком. Днём за ним следила она, а ночью — мальчишки в своей комнате, куда Аркашу перетаскивали на ночь. И только ушастый мальчик да ещё несколько его приятелей затаили обиду и злобу на Марину и Аркашу. Аркадий, видя, как к нему относятся дети, благодарил их по-своему. В мальчишке обнаружились незаурядные способности. Он сочинял сказки, а перед сном Марина их озвучивала, предварительно записав, поскольку у Аркаши был небольшой дефект речи и он с трудом проговаривал некоторые слова. Затаив дыхание, с раскрытыми ртами слушали ребята невероятные истории и приключения сказочных персонажей, придуманных Аркашей. Ещё Аркаша удивлял всех тем, что мог быстро решать головоломки и по разорванным кусочкам бумаги собрать некогда цельный текст. Но самое главное — уже через неделю он вновь начал стоять на ногах. Передвигал он их с большим трудом, цепляясь за посторонние предметы. И всё это благодаря неустанным тренировкам и занятиям, которые проводила с ним Марина в свободное от дел и учёбы время. Однажды, когда почти все дети играли во дворе, Аркаша поманил к себе проходящую мимо Марину и попросил сесть рядом. — Ты что, Аркашенька? — заботливо спросила девочка. — Не переживай, сейчас я тебя вынесу во двор к ребятам, они сейчас там играют в футбол. Но мальчик отрицательно замотал головой и, засмущавшись, предложил Марине присесть рядом. Вначале Аркаша стеснялся и краснел, но затем взял себя в руки и с невероятным усилием воли, без запинки, прочитал Марине наивные, но очень красивые стихи собственного сочинения, посвящённые ей. Когда он закончил читать, девочка долго сидела, склонив голову, а затем поцеловала Аркашу в его красивое личико и, ничего не сказав, убежала во двор. После этих стихов у двух ещё маленьких людей уже зародились малюсенькие росточки любви. Но постепенно Марина стала всё реже общаться с Аркашей, и тому были причины. Во-первых, она очень уставала от попрошайничества, которым занималось большинство детей по небескорыстной инициативе Зины, прикрывающейся тем, что нужно кормить приют. Хотя в действительности большая часть денег от попрошайничества уходила ей в карман. Небольшая же часть отдавалась заведующей, которую Зина тоже обманывала, говоря, что деток привлекают в некую благотворительность, за которую платят. Во-вторых, свою гадкую и разрушительную лепту внёс ушастый мальчик, который никак не мог простить Марине того удара. Он втихаря, пусть примитивно и по-детски, но с постоянным упорством компрометировал и чернил Марину в глазах ребят. И это возымело определённое действие. Теперь Марину и Аркашу называли не иначе, как жених и невеста. Но самым обидным было то, что к Марине ребята относились иначе, чем к остальным девочкам приюта. К ней относились как к пацану, не замечая в ней девочку. И её это в немалой степени ранило. С подачи ушастого мальчика её теперь называли Мишка-мальчишка. И она перестала посещать Аркашу. Его кроватку вновь перенесли в мальчиковую комнату, потому что комнатка, где он жил, потребовалась для других, более нужных целей. Аркаша благодаря усилиям Марины уже мог обслуживать себя самостоятельно и осторожно передвигаться, держась за стенку и различные предметы. А у Мариночки появилась новая подружка — Леночка, дружбу с которой она опять-таки отстояла в драке, но уже в словесной. А дело было так. Леночку обвинили в воровстве сладостей, которые закупили, приурочив к какому-то празднику. Причём утащили ни много ни мало, а целую коробку конфет, а пропажу возложили на Леночку, и то только потому, что в её тумбочке обнаружили несколько фантиков от тех злосчастных конфет. Естественно, оставшись без самого главного, ребята готовы были разорвать несчастного ребёнка. Потому что в детстве основным мерилом всего значимого и вкусного во все времена остаются сладости. И вновь на защиту бросилась Марина. Хоть и детским умом, но она понимала, что маленькой и худенькой девочке не под силу стащить огромную коробку конфет, а тем более съесть всё одним махом. Явно здесь был замешан мальчишка, и не один. И Марина бросилась в атаку. Высказав свою версию собравшимся ребятам, она стремглав кинулась в мальчиковую комнату, срывая одеяла и переворачивая матрасы. Старшие пацаны не ожидали такой наглости и дерзости, а тем более от девчонки. Быстро придя в себя, они воспрепятствовали своему разоблачению, сильно толкая Марину из стороны в сторону. Но было уже поздно. Под многими матрасами лежали кучки шоколадных конфет. Пристыженные и посрамленные пацаны долго не могли простить Марине её смелого поступка. С этого момента Леночка души не чаяла в своей новоиспечённой подружке. Теперь они подолгу были вместе. Тем не менее Марина не забывала и про Аркашу. Но эти встречи теперь были эпизодическими. Права была старый педагог, Антонина Петровна: девочке наскучил Аркаша. Как-то Марина забежала к мальчишкам в комнату и не обнаружила там своего друга. — А где Аркаша? — спросила она у одного из мальчишек. — А он у нас теперь работает, нечего зря хлеб есть. Теперь его каждое утро по распоряжению тети Зины отвозят на старой детской коляске к остановке, где останавливаются электрички, и там ему очень хорошо подают. Что, соскучилась по жениху? — осклабился пацан и выскочил на улицу. Марина вначале хотела разузнать поподробнее, где «работает» Аркаша, затем передумала и пошла играть с подружками. Так незаметно потянулось время. Однажды случился сильный ураган. С середины дня небо разверзлось, и на землю обрушился сплошной ливень, сопровождаемый непрерывным громом и ослепляющими всполохами молний. Ветер неистово гнул деревья и бросал потоки холодной воды на оконные стёкла. Все дети и персонал собрались в тёплом зале, слушая радио и боясь включить свет. Вдруг кто-то из воспитанников произнёс: — Ребята, принесите Аркашку — он нам свою интересную сказку расскажет. Сразу же побежали за мальчиком, но в кровати его не было. Его не было нигде. Все в недоумении стали предполагать, куда мог исчезнуть сказочник-Аркаша, как его теперь все называли. Наконец в середину зала вытолкнули ушастого мальчика, и он испуганным голосом поведал следующее: — Утром я и Генка отвезли Аркашу на станцию, как просила тётя Зина, и там оставили. А когда вернулись, чтобы забрать, началась страшная гроза. Но мы всё равно обегали всю остановку, но Аркашку нигде не нашли. Наверное, его занесли в электричку. Антонина Петровна закачала головой и, рассердившись, в сердцах произнесла: — И ты всё это время молчал, гадкий мальчишка? Да как такое возможно? Что же из тебя вырастет, если уже сейчас ты чудовище! Эмоции захлестнули пожилую женщину, и она перешла на крик. — На какую станцию вы его отвезли, маленькие негодяи?! И где эта тетя Зина? Я ей сейчас задам! Генка заплакал, а ушастый мальчик трусливо забегал глазами и, опустив голову, произнёс: — На станцию Лианозово. Мариночка хорошо знала эту станцию. С неё Зина часто увозила ребятишек попрошайничать в Москву. Сорвавшись с места, девочка ухватила своё старое пальтишко и стремглав выскочила на улицу в осенний ливень. Вслед ей кричали: — Мишка, вернись, — но она ни на что не обращала внимания, устремив все свои цели к спасению Аркаши. Продираясь сквозь ливень, отважная девочка всё же добралась до станции. Пройдя несколько раз по длинному перрону, Марина нигде не обнаружила Аркашу. Увидев растерянную и промокшую до нитки девочку, стоящую под ливнем, какая-то женщина затащила её под крышу остановки. Но, когда та уехала на очередной электричке, Марина вновь обшарила весь перрон. Вновь налетел сильный шквал ветра. Девочка с трудом продвигалась к защищённой от ветра остановке, держась за поручень перрона. Неподалёку от неё ветром сорвало флаг и отнесло в сторону, где уже лежали два деревянных стенда, на которых были надписи: «Переходите пути в безопасном месте» и «Берегись поезда». Рядом с щитами валялась перевёрнутая детская коляска. Несмотря на холод, Мариночку словно прожгло, и она стремглав побежала к тому месту. Девочка сразу поняла, что под щитами Аркаша. Вокруг не было ни души. Мариночка с трудом приподняла щит. Сил не хватало. Но отважная девочка не сдавалась. Пыхтя и обливаясь потом, она сантиметр за сантиметром сдвигала тяжелый щит. И когда она сдвинула его примерно на полметра, показались исцарапанные в кровь худенькие Аркашины ножки. Обессиленная и вся перепачканная, упала Мариночка на щит. Но тут её подхватили сильные руки. Это какой-то мужчина заметил её с перрона и прибежал на помощь. Ему не составило большого труда отбросить щит. Аркаша чудом не захлебнулся, лёжа в луже воды. Его всего трясло. Одежда на нём была изодрана, а на плече зияла большая рана от гвоздя, которым прибивали щит. Мариночка схватила почти умирающего мальчика и, прижав к себе, разрыдалась, причитая: — Аркашенька! Миленький мой! Братик мой! Прости меня, прости! — А где ваши родители? — спросил мужчина, пытаясь взять у Марины Аркашу, чтобы осмотреть его рану. Но дети так вцепились друг в друга, что разъединить их можно было с трудом. — Ох, и задаст вам перцу маманя с папаней, — проговорил мужчина, помогая подняться Марине на перрон, по которому с другого конца уже бежали ребята из приюта. До самого приюта несла Марина Аркашу, не позволяя никому отнять его. И лишь только в приюте медработник взял у неё из рук горящего жаром Аркашу и быстро унёс в лазарет. Перед тем как у неё забрали спасённого мальчика, замёрзшая девочка дрожащим голосом еле выговорила: — Аркаша — мой братик, и, если кто его обидит, я отправлю того в нокаут ударом в челюсть. Все молчали, и только мальчишки немного вздрогнули от такой перспективы. Глава 13 У Николая Петровича и его жены Мишель все складывалось как по волшебству. В Италии у оперного певца все выступления проходили на ура и с большой помпой. Зал стоя рукоплескал оперным ариям Николая Петровича. Мишель на некоторое время уехала во Францию по делам, оставив мужа купаться в овациях истинных почитателей оперных произведений. Через неделю она возвратилась и прямо в фешенебельной гостинице, где они снимали номер, повисла у него на шее, восторженно целуя и приговаривая: — Коленька, свет мой, ты даже представить себе не можешь, кто мы такие теперь и какое счастье на нас свалилось! Родной мой! Николай Петрович подождал, когда пылкие объятия закончатся, затем невозмутимо и с долей иронии произнёс: — Дорогая Мишель, то счастье, которое однажды на меня свалилось в твоём прекрасном образе, вряд ли будет менее значимым, нежели другое счастье. — Никки, прекрати изгаляться, а не то я обижусь и ты навсегда лишишься того волшебства, о котором я тебе поведаю. — Не томи, дорогая, а то мне скоро ехать в оперу, а я так и не успею вкусить сладкого пирога. — Ты неисправимый, бесчувственный чурбан, — обидевшись, произнесла Мишель. — Жена вся на иголках, а ему наплевать. Всё шуточки. — Извини, дорогая, я весь внимание. Итак, что произошло, чем ты меня хочешь порадовать Микки? — Микки, — скривившись, произнесла жена Николая Петровича. — Отныне забудь это прозвище. С этого дня я — Мишель Детреньяк, урождённая графиня, с родовым замком в Ницце и наследственным капиталом в несколько миллионов франков. Николай Петрович присвистнул и бухнулся в кресло, которое стояло рядом.